Андрей Ильин - Ревизор 007
Глава 2
Человек лежал на старой, продавленной тахте. И смотрел в потолок. Уже много дней смотрел. Отчего смог изучить его лучше, чем в сотне других бывших до этой квартир.
Он не ходил на работу. Не ходил в гости. И вообще никуда не ходил. Кроме газетного киоска, где он покупал газеты. И продуктового магазина, где приобретал продукты.
Человек чего-то ждал. Или уже даже не ждал. А просто рассматривал потолок.
Умение ждать было профессиональным качеством лежащего на тахте человека. Очень редким качеством. Благоприобретенным качеством…
Приемник на кухне голосом диктора проговорил двенадцать часов. Значит, в киоски должны уже были подвезти свежую почту.
Человек встал. Оделся. Надел дежурно-озабоченное выражение лица. И вышел на улицу.
До ближайшего киоска было пять минут хода. Но он шел двадцать пять минут, беспрерывно меняя направление движения, в последний момент заскакивая в отходящий от остановки транспорт, заглядывая в витрины и запоминая все встреченные лица и номера машин.
«Хвоста» не было.
Человек завернул к ближайшему газетному киоску.
— «Городские объявления», пожалуйста…
И снова заглядывая, запрыгивая и запоминая лица, двадцать пять минут шел обратно.
Дома он сел на тахту и раскрыл принесенную газету.
Газета была объемная. Потому что бесплатных объявлений. За последний месяц это была восьмая газета. Купленная ради одного-единственного, которое он ожидал, сообщения.
Вначале человек нашел раздел «Домашняя мебель». И сделал несколько жирных пометок против объявлений, предлагающих книжные шкафы. На случай если газета попадет в чужие руки. Затем вернулся к страницам, посвященным обмену жилплощади. И очень внимательно прочитал каждую напечатанную строчку.
Не то.
Мимо.
Похожая на то, что нужно, ерунда.
Опять не то.
А вот это…
Человек напрягся.
«Меняю однокомнатную хрущевку в Заводском районе на двухкомнатную улучшенной планировки в центре. Без доплаты. Крайние этажи и окна на улицу не предлагать. Телефон…»
Вот оно, долго и безнадежно жданное объявление. Предназначенное персонально ему. Потому что никто другой, у кого есть счастливый шанс переехать в Заводской район из центра, на него вряд ли откликнется.
Только он.
Человек еще раз взглянул на телефон. Но не как на телефон. Как на информацию о месте и времени встречи.
121-40-09.
Двенадцатого числа, в четырнадцать ноль ноль, девятый из десяти вариант места, где ему предстоит ждать связника.
Время ожидания закончилось…
Через три дня мужчина с тахты с самого утра залег на пляже. Импровизированном городском пляже, где не было буйков и спасателей, но было очень много людей.
С лицами, не похожими на встреченных ранее на улице прохожих.
Каждый час мужчина входил в воду и, отмахивая саженки, уплывал далеко от берега. Метров за двести. До лодок рыбаков. Затем возвращался и обсыхал, пил, ел, загорал, как все.
Без пяти минут два он вновь надумал окунуться, зашел в воду и поплыл по привычному для всего пляжа маршруту. Но на этот раз ему не повезло: огибая одну из лодок, он зацепился ногой за какую-то снасть.
— Ты чего делаешь! Черт! — раздраженно заорал рыбак, подтягивая снасть. — А ну не брыкайся, а то мне лесу порвешь.
— А что же делать?
— Плыви сюда. Я тебя распутаю.
Пловец подгреб к лодке и зацепился рукой за уключину.
— Тебе чего, места мало?
— Так здесь же пляж!
— Не здесь, а там. Здесь — прикормленное место! А ты!..
Рыбак опустил руку в воду и стал распутывать леску.
— ЧП в седьмом регионе, — тихо сказал он. И тут же заорал что было сил: — А ну не дергайся, а то я вообще распутать не смогу!
— Откуда известно? — спросил неуклюжий пловец. И громко: — Чего ты орешь! Сам виноват!..
— Был задействован аварийный канал.
— Я?
— Ты! С полными ревизорскими полномочиями.
С ревизорскими было серьезно. С ревизорскими значило с правом, в случае необходимости, миловать и казнить виновных без согласования с Центром.
— Когда?
— Сегодня. Это ж надо умудриться все так запутать!
— Оборудование, документы, деньги?
— Ничего.
— Как ничего?
— Так.
— Совсем?
— Совсем.
— Почему?
— Организации приостановили субсидирование и техническое обеспечение. Выкручивайся на месте.
— Кто приостановил?
— Верхнее начальство. Ну ты прекратишь когда-нибудь дергаться!
— Щекотно же!
— Запоминай адреса…
Пловец наконец высвободился, обложил рыбака по матери и поплыл к берегу.
— За буйки заплывать не надо! Козел водоплавающий! — заорал в ответ рыбак, сматывая снасти.
Пловец вышел на берег и снова лег загорать. И загорал еще два часа, наблюдая за присутствующими на берегу людьми. Затем оделся и, затерявшись в толпе, пошел к автобусной остановке.
В квартиру с тахтой он не вернулся. В первом попавшемся на пути магазине он купил небольшую сумку, спортивный костюм и бритвенные и прочие используемые в поездах принадлежности. Купил отварную курицу и домашние пирожки. И уже в совершенно не пляжном виде прибыл на вокзал.
Новоиспеченный Ревизор купил несколько билетов на ближайшие поезда. Несколько, чтобы нельзя было, подняв билетные архивы, установить станцию, куда он направился.
Ревизор бродил по вокзалу, прислушиваясь к объявлениям, информирующим об отправлении его поездов. Первого. Второго. Третьего. И через пять минут четвертого…
Услышав объявление об отходе четвертого поезда, Ревизор демонстративно спохватился, рванулся к хвостовому вагону и, расталкивая провожающих, в последнее мгновение успел запрыгнуть на подножку. И успел оглядеть оставленную им платформу.
Нет, все нормально. Никто в поезд запрыгнуть не пытается, не бежит, ничего никому не сообщает и никак не меняет своего поведения.
— Вы что же это так? — укоризненно спросил проводник.
— Задумался.
— Задумались! Так и остаться можно.
— Можно.
— Ладно. Идите. Ваш вагон седьмой.
Ревизор прошел по вагонам к указанному на билете месту.
— Вы где же были?
— Я в хвостовой вагон сел. В последний момент.
— Постель брать будете?
— Буду.
Опоздавший пассажир сел на указанное ему место и отдышался.
— Опоздали? — сочувственно спросил сосед.
— Почти опоздал.
— Бывает.
Ревизор прошел в туалет и переоделся в спортивный костюм, предварительно смяв его, чтобы он не выглядел новым. Теперь он ничем не отличался от других наполнивших плацкартный вагон пассажиров.
— Давайте знакомиться. Антон Семенович…
На билеты ушли почти все деньги. Но это Ревизора беспокоило мало. Деньги — дело наживное. Беспокоило его полное отсутствие спецтехники — «жучков», миниатюрных фото- и видео-камер, оружия и тому подобной околошпионской атрибутики. Обычно все требуемое он получал через спецкурьера или на месте. А теперь… Теперь Резидент, исполняющий функции Ревизора, уезжал на задание что называется голым!..
Потому что где-то в высоких кабинетах, вернее, в самом высоком кабинете, вдруг опять приостановили субсидирование Организации…
— Вы чай будете?
— Буду…
И все равно задание он выполнить должен был. Любой ценой. Хоть даже ценой своей жизни. Потому что таковы были правила игры — вылезь из кожи и даже из мяса, а дело сделай. Или… Или просись на незаслуженную пенсию. Со всеми вытекающими отсюда летальными последствиями. Потому что пенсионеры Конторы на этом свете не заживаются. Умирают. Унося с собой в могилу тайну существования своей Организации. В сравнении с которой жизнь человека не в счет!
— Варенье будете? Вишневое. Жена делала.
— Спасибо…
Поезд, постукивая на стыках рельсов, убегал в ночь. Сотни пассажиров, одновременно расправляя казенные простыни, укладывались спать. Сотни пассажиров возвращались домой. Или уезжали в командировки и отпуска. И только один ехал в никуда.
— Будем ложиться?
— Пожалуй…
Ночью пассажир на верхней полке почувствовал, как его повешенный в головах пиджак зашевелился. Кто-то бесцеремонно лез рукой в его внутренний карман. Где почти не было денег, но были документы.
— Ты чего? — тихо спросил проснувшийся пассажир, так как громкий скандал не входил в его планы. — Положи, что взял, на место.
— Молчи, мужик, — быстро оглянувшись по сторонам, хрипло прошептал вор. — Иначе!..
В полутьме полукружьем сверкнуло и уперлось в шею пассажира лезвие ножа.
— Тихо, дядя! Если жить хочешь!
Обезоружить вора было делом секунды. Но что делать потом? Когда весь проснувшийся вагон начнет славить героя, а милиция привлекать его в качестве потерпевшего.
— Забери деньги, оставь документы и уходи, — предложил пассажир. — Я буду молчать.
