Джек Хиггинс - Холодная гавань
— Хорошо же, ублюдки! — закричал он. — Вы сами этого хотели!
Он теперь был опасно низко и снова зашел спереди. Хейр выжимал из "Лили Марлен" все, что мог, и ее могучие двигатели «даймлер-бенц» позволили набрать скорость свыше сорока узлов. Хейр бросал ее из стороны в сторону. Едж всегда был великолепным пилотом, но его сумасшествие, видимо, сделало его просто гением: ему удалось выйти из виража на скорости около четырехсот миль в час на высоте не более тридцати футов над волнами.
Крэйг схватил Женевьеву за руку.
— Ложитесь! — закричал он и накрыл ее сверху своим телом.
Едж снова стрелял из пулемета, вспоров палубу, сбросив вниз Вагнера, сбив Бауэра с турели пушки, разнеся вдребезги окна рулевой рубки и ранив в спину Лангсдорфа, который вылетел через дверь головой вперед.
Внезапно "Лили Марлен" начала терять скорость. Крэйг встал, за ним поднялась Женевьева. Она увидела, как Хейр рванулся вперед, на его бушлате проступила кровь. Половина рычагов управления была снесена очередью, а внизу на палубе повис на пулемете Виттиг.
— Вы ранены, Мартин. — Она положила руку ему на плечо.
Он оттолкнул ее, и в этот момент «юнкерс» снова налетел с левого борта, обрушив на катер всю мощь своего огня. Теперь "Лили Марлен" была вся объята пламенем. Сквозь дым Женевьева увидела, как Шмидт пробрался по палубе, оттолкнул Виттига в сторону и занял место у пулемета.
Хейр сказал:
— Все кончено. Уберите отсюда Женевьеву.
Крэйг толкнул ее вперед. Вода уже плескалась у их ног, и Хейр последовал за ними. Они с Крэйгом с трудом отцепили одну из резиновых лодок и перебросили ее через леер. Крэйг держал трос.
— Полезайте в лодку! — крикнул он Женевьеве. Она послушалась, но потеряла равновесие и полетела головой вниз в лодку. В этот момент Едж снова зашел им в нос на очень малой высоте.
Хейр повернулся.
— Я хочу влепить между глаз этому сукину сыну. — Он кинулся к пулемету.
Крэйг на мгновение замер, а потом внезапно отпустил трос, и, прежде чем Женевьева сообразила, что произошло, она оказалась в десятке ярдов от бота.
— Крэйг! — закричала она, но было уже поздно.
Он оказался рядом с Хейром у пулемета, по колено в воде.
— Цельтесь ему в брюхо! — крикнул Крэйг. — Помните о баллонах с окисью азота!
"Юнкере" налетел снова, сметая все на своем пути. Едж старался использовать любую возможность. Пулемет с катера бил в ответ, и Женевьева вдруг увидела, как Хейра подбросило вверх, потом назад. Теперь стрелял Крэйг, ведя ствол вслед за летящим самолетом, который начал набирать высоту.
Взрыв, произошедший вслед за этим, потряс окрестности. «Юнкере» вдруг превратился в огромный огненный шар; его баллоны с окисью азота взорвались, подобно бомбе. Осколки фюзеляжа падали в море.
Громадная волна подняла шлюпку вверх, она была уже в пятидесяти ярдах от катера и двигалась довольно быстро. Женевьева увидела, как нос "Лили Марлен" высоко поднялся над водой. Ни Крэйга Осборна, ни маленького Шмидта нигде не было видно: поверхность моря была пуста. Нос поднялся еще выше, флаг Соединенных Штатов затрепетал над волнами, потом "Лили Марлен" нырнула вниз, кормой вперед, и скрылась под водой.
На вершине холма Дугал Мунро медленно опустил бинокль, его лицо было пепельно-серым. Джулия Легран плакала. Картер обнял ее за плечо, утешая.
— Что теперь, сэр? Мне кажется, я видел шлюпку.
— Обратно в поселок, Джек. Информируйте береговую охрану. Чтобы пригнать сюда спасательный катер из Фальмута, не потребуется много времени. Всегда есть какой-то шанс. — Но его голос звучал не слишком уверенно.
Шлюпку сильно швыряло. Женевьеву вырвало столько раз, что, казалось, еще чуть-чуть — и она лишится желудка. Небо резко потемнело, шел сильный дождь. Но это не имело значения, потому что в шлюпке было полно воды, она промокла до нитки и лежала, свесив голову за борт, чувствуя себя одинокой и такой заброшенной, как будто осталась одна на свете.
Прошло, может быть, часа три, прежде чем она услышала звук мотора приближающегося судна. Она приподнялась и увидела спасательный бот из Фальмута. Через пять минут она уже сидела в каюте завернутая в одеяло и один из членов экипажа подавал ей кружку с кофе.
Вошел человек в комбинезоне, он был среднего возраста, с седыми волосами и добрым лицом.
— Я старшина катера, мисс. С вами все в порядке?
— Да, — ответила она.
— Мы никого больше не нашли.
— Я не думаю, что вы кого-то найдете, — сказала она печально.
— Ладно, мы поищем еще часок, а потом доставим вас в Холодную гавань. Так мне приказано. — Он в нерешительности постоял. — Что здесь произошло, мисс? В чем было дело?
— Я не уверена… — ответила она. — Думаю, просто игра пошла не по сценарию. Суперидиотизм, такой же, как, например, война.
Он нахмурился, ничего не поняв, пожал плечами и вышел. Женевьева обхватила кружку руками, стараясь согреться ее теплом, и села, глядя в пустоту.
Картер был в темной комнате, Мунро стоял рядом, и они осторожно разворачивали пленку.
— Все в порядке, Джек? — спросил Мунро. — Я хочу сказать, что она находилась в воде слишком долго.
— Мне кажется, что она в идеальном состоянии, сэр. Я надеялся, что так оно и будет. В этом портсигаре даже сигареты были совершенно сухими. — Он поднял пленку вверх.
— И она утверждает, что на этих кадрах содержимое дипломата Роммеля? — спросил Мунро.
— Да, сэр. Она сказала, что там было больше документов, но у нее хватило пленки только на двадцать листов.
— Это чудо, Джек. Одна из самых больших удач разведки за всю войну. Эйзенхауэр и его штаб будут плясать от радости, когда увидят это. — Он покачал головой: — Она сделала это, Джек, эта простая девчонка. Любитель, по сути дела. Я был не прав.
— Да, но какова цена, сэр!
— Люфтваффе снова бомбили Лондон этой ночью, Джек. Люди погибли. Вы хотите, чтобы я продолжал?
— Нет, сэр. Я понял. Мунро кивнул.
— Мне нужно позвонить в Лондон. Приходите в библиотеку через тридцать минут.
— А Женевьева, сэр?
— О, ее в любом случае приведите с собой.
Женевьева лежала в горячей ванне, которую ей приготовила Джулия, до тех пор пока вода не начала остывать. Она вылезла и старательно вытерлась. Все ее тело было в синяках, но она не чувствовала боли. На самом деле она вообще ничего не чувствовала. Джулия разложила на кровати белье, теплый свитер, широкие кордовые брюки и пиджак. Она быстро оделась и уже заканчивала приводить себя в порядок, когда вошла Джулия:
— Как себя чувствуете, cherie?
— Прекрасно, беспокоиться не о чем. — Она в нерешительности постояла, потом тихо спросила: — Есть какие-нибудь новости?
— Боюсь, нет.
— Я и не надеялась…
— Я только что видела Джека. Он сказал, что фотопленка оказалась прекрасной, и просил передать вам это. — Она протянула Женевьеве серебряный с ониксом портсигар. Та слегка улыбнулась и взяла его.
— Забавная вещица. Он теперь мой?
— Не знаю. Джек сказал, что Мунро хотел бы видеть вас в библиотеке.
— Хорошо, — сказала Женевьева. — Раз уж так все получилось, я тоже хотела бы его видеть. — Она направилась к двери, но вдруг остановилась и взяла охотничий жакет Анн-Мари, который валялся в углу. Она нащупала в кармане жакета вальтер и вытащила его. — Еще один интересный сувенир, — сказала она, кладя его в карман, открыла дверь и вышла.
Джулия постояла минуту, нахмурившись, и пошла следом.
Мунро сидел у огня в кресле с подголовником, потягивая из хрустального бокала бренди. Когда вошла Женевьева, Картер стоял у шкафа и наливал себе виски.
Бригадир произнес:
— А, Женевьева, входите, дайте посмотреть на вас. — Он кивнул: — Неплохо. Неплохо. Вы слышали чудесные новости относительно фотопленки? Огромный успех. У вас настоящий талант к нашей работе. Судя по всему, я могу использовать вас в ИСО, моя дорогая. Вы будете хорошо работать.
— Черта с два у вас это получится!
— Получится, офицер военно-воздушных сил Треванс. Вы мобилизованы по приказу короля. И вы будете подчиняться приказам и в точности их выполнять. Через некоторое время прилетит «лизандр». Вы отправитесь в Лондон с нами.
— И это все?
— Естественно, вас чем-нибудь наградят, как вы того заслуживаете. Французы, возможно, наградят вас орденом Почетного легиона. Некоторые из наших девушек, отличившиеся при выполнении задания, получили звание кавалера ордена Британской империи 5-й степени, но в данном случае такая награда вряд ли уместна. Я думаю, можно устроить для вас Боевой крест. Необычно для женщины, хотя прецеденты были.
— Я знаю все о сестре, — бросила она. — Баум сказал Крэйгу, а Крэйг сказал мне. Даже Прим знал.
— Сожалею, — спокойно ответил Мунро. — На войне бывают несчастные случаи.
Женевьева продолжала:
