Джон Гришэм - Брокер
Она закурила сигарету и долго сидела молча, любуясь Болоньей.
— Вам нравится мой город? — спросила она наконец.
— Очень.
— Что вам в нем нравится?
После шести лет в тюрьме понравится любой город. Марко на минуту задумался.
— Настоящий город. Здесь люди живут и работают. Здесь чисто, безопасно и все неподвластно времени. За века изменилось не так уж много. Людей вдохновляет их собственная история, они гордятся своими достижениями.
Она еле заметно кивнула, довольная его оценкой.
— Американцы ставят меня в тупик, — сказала она. — Когда я вожу их по Болонье, они всегда спешат, торопливо осматривают одну достопримечательность за другой, дабы вычеркнуть ее из списка и скорее перейти к следующей. Они все время что-то спрашивают про завтрашний день. Почему это так?
— Вряд ли я вам отвечу.
— Почему?
— Вы не забыли, что я канадец?
— Вы не канадец.
— Верно. Я из Вашингтона.
— Я там была. Никогда не видела столько спешащих неизвестно куда людей. Мне непонятна страсть к такому лихорадочному существованию. Все делается быстро-быстро — работа, еда, секс.
— Я шесть лет не занимался сексом.
Она бросила на него взгляд, в котором сквозило много вопросов.
— Об этом я не хотела бы говорить.
— Сами начали.
Она затянулась сигаретой, и возникшее вдруг напряжение спало.
— Почему вы не знали секса шесть лет?
— Потому что сидел в тюрьме в одиночном заключении.
Она едва заметно вздрогнула и непроизвольно выпрямилась.
— Вы кого-нибудь убили?
— Нет, ничего похожего я не совершил. Я довольно-таки безобидный человек.
Последовала новая пауза. Еще одна затяжка.
— Зачем вы здесь?
— Честно говоря, не знаю.
— И долго тут пробудете?
— На этот вопрос, быть может, в состоянии ответить Луиджи.
— Луиджи, — сказала Франческа так, точно собиралась сплюнуть, повернулась и зашагала дальше. Он пошел за ней: а куда еще? — Почему вы прячетесь? — спросила она.
— Это очень длинная история, и вам это не нужно знать.
— Вам грозит опасность?
— Думаю, да. Не знаю какая, но скажем так: я боюсь жить под своим именем и боюсь возвращаться домой.
— Значит, грозит опасность, насколько я понимаю. При чем тут Луиджи?
— Мне кажется, он меня оберегает.
— И долго это будет продолжаться?
— Ей-богу, не знаю.
— Почему бы вам просто не исчезнуть?
— Это я и делаю в настоящее время. Нахожусь в процессе исчезновения. Но куда мне отсюда бежать? У меня нет денег, нет паспорта, никакого удостоверения личности. Официально я как бы не существую.
— Очень неприятная ситуация.
— Да уж. Может, оставим эту тему?
Он на мгновение отвернулся и не увидел, как она упала. У нее на ногах были черные кожаные ботинки на низком каблуке, и левый подвернулся на мокрых камнях узкой тропинки. Она охнула и упала, успев в последнее мгновение прижать обе руки к груди. Сумочка вылетела и упала впереди. Она что-то крикнула по-итальянски. Марко быстро склонился над ней.
— Лодыжка. — Она поморщилась от боли. Глаза ее повлажнели, хорошенькое лицо исказила гримаса.
Он осторожно поднял ее и донес до скамейки, затем вернулся за сумочкой.
— Оступилась, — повторяла она. — Простите. — Она изо всех сил старалась сдержать слезы, но без особого успеха.
— Все в порядке, не волнуйтесь, — сказал Марко, опустившись у ее ног на колени. — Можно дотронуться?
Она медленно приподняла левую ногу, но боль была непереносима.
— Не будем снимать ботинок, — сказал Марко, осторожно коснувшись его.
— Боюсь, перелом, — сказала Франческа, достала из сумочки платочек и вытерла глаза. Она тяжело дышала и сжимала зубы. — Извините меня.
— Все будет в порядке. — Марко оглянулся. Они были одни. Автобус, доставивший их к святому Луке, был практически пустой, и за последние минут десять они не видели ни единой живой души. — Я зайду в церковь, нам нужна помощь.
— Да, конечно.
— Не двигайтесь. Я тотчас вернусь. — Он похлопал ее по коленке, и она выдавила из себя улыбку. Он побежал и сам едва не упал. Прошел в самый конец церкви и никого там не увидел. Где же в церкви нечто, напоминающее офис? Где настоятель, администратор, главный священник? Кто тут главный? Он дважды обошел вокруг церкви и наконец увидел сторожа, он вышел из еле заметной двери в саду.
— Mi pud aiutare? — позвал он. — Вы мне не поможете?
Сторож посмотрел на него, но ничего не сказал. Марко был уверен, что высказался достаточно ясно. Он подошел ближе.
— La mia arnica si e fatta male. — Моя подруга нуждается в помощи.
— Dov'e? — спросил человек. — Где?
Марко показал рукой и сказал:
— Li, dietro alia chiesa. — Там, за церковью.
— Aspetti. — Подождите.
Он повернулся, подошел к двери и открыл ее.
— Si sbrighi, per favora. — Пожалуйста, побыстрее.
Прошла минута-другая. Марко нервничал, ему хотелось броситься назад, посмотреть, что с Франческой. Если сломана кость, может последовать шок. Открылась другая дверь, побольше, что под купелью, из нее вышел мужчина в костюме, и вместе со сторожем они побежали.
— La mia arnica ё caduta, — сказал Марко. — Моя подруга упала.
— Где она? — спросил синьор на безукоризненном английском. Они срезали угол по выложенному кирпичом дворику, обходя нерастаявший снег.
— Сзади, за церковью, чуть ниже по склону. Она повредила лодыжку, боится, что это перелом. Нам может понадобиться санитарная машина.
У него за плечом синьор что-то сказал сторожу, который тут же исчез.
Франческа сидела на самом краю скамейки, пытаясь всеми силами сохранять достоинство. Она прижимала платочек ко рту и уняла слезы. Синьор не знал, как ее зовут, но он, очевидно, не раз видел ее в храме Святого Луки. Они заговорили между собой по-итальянски, и Марко почти ничего не понял.
Ботинок она так и не сняла, и было решено оставить его на ноге, чтобы она не распухла. Синьор — его звали Колетта — знал, как оказывать первую помощь. Он осмотрел колени и руки Франчески. Ссадины и царапины, но крови не было.
— Растяжение, — сказала она. — Не думаю, что это перелом.
— Санитарную машину придется ждать целую вечность, — сказал Колетта. — Я сам отвезу вас в больницу.
Где-то рядом просигналила машина. Сторож подогнал ее как можно ближе.
— Я попробую дойти сама, — храбро сказала Франческа, пытаясь встать.
— Не надо, мы вам поможем, — сказал Марко.
Оба взяли ее под локти и медленно поставили на ноги. Она скривилась от боли, когда тяжесть тела пришлась на левую ногу.
— Она не сломана. Просто растяжение, — упрямо повторила она и настояла на том, что дойдет сама. Они практически доволокли ее до машины.
Синьор Колетта усадил их на заднее сиденье, так, чтобы ее нога оказалась на коленях Марко в приподнятом положении, а спина опиралась бы о левую заднюю дверцу. Когда пассажиры устроились, он сел за руль и включил передачу. Они двинулись задним ходом по проезду, обсаженному кустарником, и выехали на узкую асфальтированную дорожку. И вскоре уже катили по шоссе вниз, к Болонье.
Франческа надела темные очки. Марко заметил кровь на ее левом колене. Он взял у нее платок и приложил к окровавленному месту.
— Спасибо, — шепотом сказала она. — Жаль, что я испортила вам день.
— Да будет вам. — Он улыбнулся.
Если вдуматься, это был лучший день в обществе Франчески. Падение смирило ее, сделало человечнее. Пробудило, наверное, вопреки воле искренние эмоции. Сделало возможным искренний физический контакт, когда один человек хочет помочь другому. Как бы открыло ему доступ в ее жизнь. Что бы ни произошло дальше, в больнице, а потом у нее дома, он хотя бы зайдет туда на минутку. В трудную минуту он стал ей нужен, хотя она явно к этому не стремилась.
Придерживая ее ногу и рассеянно глядя в окно машины, Марко понял, как горячо он истосковался по настоящим человеческим отношениям.
Ему был нужен друг, любой друг.
У подножия горы она обратилась к синьору Колетте:
— Я бы предпочла, чтобы вы отвезли меня домой.
Он посмотрел в зеркало заднего вида.
— Мне кажется, вам нужно показаться доктору.
— Может быть, потом. Я немного отдохну и посмотрю, что будет. — Она приняла решение, спорить было бесполезно.
Марко хотел дать какой-то совет, но сдержался. Ему хотелось увидеть, где она живет.
— Ну что ж, — сказал синьор Колетта.
— Я живу на улице Минцони, неподалеку от вокзала.
Марко про себя улыбнулся, довольный, что знает эту улицу. Он представил ее на туристической карте, у северного края старого города, — приятный район, но с не очень высокой арендной платой. Он гулял там однажды. Именно там он нашел кофейный бар, открытый с раннего утра, — в этом месте улица выходила на площадь деи Мартири. Пока они мчались по периметру старого города, Марко разглядывал указатели с названиями улиц, отмечал перекрестки и в каждый момент точно знал, где они находятся.
