Федор Кабарин - Сияние базальтовых гор
Споряну говорил о предстоящих испытаниях с таким увлечением, будто уже получил разрешение на это. Но он, до поры до времени, умалчивал о своих дерзких замыслах. Ведь они действительно могли показаться фантастическими.
И Споряну решил: если ему поручат руководство испытаниями реактивных сигар, то одну из них он отправит в стратосферу. Его особенно интересовал вопрос: потянет ли двигатель за пределами 35 тысяч метров! Он был уверен, что управление сигарами будет снова поручено Юрию Капустину, имеющему опыт в этом деле. «А Юра, — думал он, — пойдёт на такой риск».
Споряну ушёл от профессора в приподнятом настроении. А вечером вместе с генералом Прозоровым отвёз на экспериментальный завод заявку и чертежи улучшенного двигателя. Началась подготовка к большим испытаниям.
Как-то в субботу Прозоров пригласил Споряну и профессора к себе. Начальник испытательной станции подполковник Белкин говорил лаконично, как будто повторял давно заученные слова команды:
— Тренировочные полёты закончены. Взлёт, посадка — безупречны. Чувствительность приборов высокая. Три звена готовы к испытаниям. Экипаж испытательного отряда ждёт приказаний…
— Ваше мнение, профессор? — спросил Прозоров.
— Я хотел бы внести поправку в порядок проведения испытаний.
— Прошу, Пётр Кузьмич.
— По-моему, эти испытания нужно проводить на предельных высотах, и вот почему. Если действие детонации будет достаточно разрушительным в высоких, разреженных слоях атмосферы, то оно будет ещё более сильным в нижних, плотных. Нам известно, что чем сильнее сопротивление окружающей среды, тем выше температура взрыва, а значит, и больше разрушительная сила детонации кратногаза, да и многих других взрывчатых веществ. Тем паче, что высокие горизонты воздушных просторов нас интересуют куда больше.
— Ваше мнение, Антон Савельевич?
— Мы с профессором уже обменивались мнениями. Я тоже считаю, что эти испытания нужно прежде всего проводить на предельных высотах… Может, даже попробовать поднять одну из сигар к границам ионосферы.
— Проба нужная… Но об этом не нужно говорить громогласно… А испытать можно…
— Так и решим. Подполковник Белкин! Заготовьте приказ командиру звена майору Капустину. О дне и часе предупредим.
Зазвонил телефон.
— Прозоров слушает… А, Дмитрий Дмитриевич, приветствую. Когда? Хорошо, хорошо, через полчаса будем. Тогда и договоримся о деталях. Да, да, они приедут со мной.
— Теперь о второй части опытов — испытанию станции искусственного дождевания. Этими испытаниями будет руководить Владимир Петрович Кремлёв. Установлены сроки, определена зона, подобран штат испытательного отряда. Переговоры о деталях поручены мне. Подробные инструкции даст комиссия. Нет возражений?.. так и доложим. — Он поднялся. — Ну, поехали, нас ждут в обкоме партии.
ГЛАВА II
НАКАНУНЕ БОЛЬШИХ ИСПЫТАНИЙ
Дмитрий Дмитриевич развернул карту и обратился к Прозорову:
— Ну, генерал, как у вас дела? Когда предполагаете провести испытания?
— Всё зависит от того, Дмитрий Дмитриевич, когда завод даст последние двигатели.
— Тогда послушаем директора.
Мещерин поднялся, откашлялся и начал:
— Нас выбили из графика поставщики. Сейчас нужна электроэнергия для ночной смены. Прошу помочь.
Дмитрий Дмитриевич снял трубку телефона.
— Начальника энергосбыта… Анатолий Андреевич?.. Как у вас нагрузка? Надо увеличить снабжение Мещерину… Очень хорошо. — Положив трубку, Вахрушев взглянул на Мещерина. — Ток будут подавать круглосуточно.
— Двигатели находятся в производстве. Завод даст последнюю партию через месяц. После заводских стендовых испытаний начнётся монтаж реактивных самолётов-снарядов. Эскадрилья стратосферных сигар уже на стапелях. Скоро начнём монтаж электрооборудования, установку двигателей. Двигатели для лайнера будут готовы раньше срока.
— Какие ещё претензии?
— Больше никаких. Остальное будем решать сами.
Вахрушев встал.
— Звоните почаще… Усильте технический контроль… Ну, желаю удачи.
Когда Мещерин вышел, Вахрушев обратился к Споряну.
— Я слышал, Антон Савельевич, вы собираетесь военную игру устроить?
Споряну посмотрел на Прозорова, Кремлёва.
— А они тут не при чём, — улыбнулся Вахрушев. — Мне Галаджи говорил. А как вы представляете себе это практически?
— Я предлагаю, — начал Споряну, — новое использование сигар. Предположим, что по такому-то курсу летят высотные бомбардировщики противника. Известно их направление, высота, скорость. Конечно, очень важно отразить этот налёт.
— Правильно, Антон Савельевич. Воевать мы не хотим, но к встрече врага должны быть всегда готовы. Рассказывайте подробнее.
Споряну с увлечением начал излагать свой план. Все слушали внимательно. Когда Споряну закончил, Вахрушев спросил Прозорова:
— Ваше мнение, генерал?
— Предложение Споряну представляет несомненный интерес, и его необходимо поддержать.
— А ваше, Пётр Кузьмич?
— Боюсь последствий, Дмитрий Дмитриевич. Ведь это же воздушный бой, сражение, а не опыты. Риск, большой риск.
— Значит, вы против?
— Нет, почему же? Идея интересная, но с такими экспериментами нужно быть очень осторожным. Где-нибудь над пустыней — другое дело. А здесь кругом население. Рисковать можно, но с точным расчётом.
— Что вы, Антон Савельевич, на это скажете?
— Пётр Кузьмич, безусловно, прав. Конечно, на время испытаний должно быть прекращено всякое движение в определённом радиусе. Испытания следует вынести как можно ближе к безлюдному району Базальтового перевала. Реактивные аппараты «стратосферной артиллерии» можно доставить в верховья «Долины архаров», значительно дальше, чем при прошлых испытаниях.
— Но тогда вы запускали единичные самолёты-снаряды. А теперь, как я понимаю, речь идёт об отражении «вражеского налёта», значит, о посылке нескольких серий таких снарядов.
— Над Базальтовым перевалом, Пётр Кузьмич, можно производить громы любой силы.
— Можно то можно, но не надо забывать, Антон Савельевич, что по обе его стороны есть населённые пункты…
— Что же вы предлагаете, Пётр Кузьмич? — спросил Вахрушев.
— Расширить границу запретной зоны… учесть все возможные последствия…
— С этим и я согласен, — улыбнулся Споряну.
— Тогда вам и следует поручить составление плана проведения испытаний, а мы, все вместе, посмотрим его, посоветуемся.
Когда все поднялись, Вахрушев спросил Прозорова:
— Кому будет поручено руководство испытаниями?
— Профессор предлагает поручить прежнему составу.
— Это значит: Владимиру Петровичу, майору Капустину и Антону Савельевичу. Что ж, пожалуй, верно.
Вечером генерал Прозоров лично инструктировал руководителей обоих испытательных отрядов. Первым он пригласил лётчика Капустина — командира звена самолётов, управляемых по радио. Они должны были проходить в зоне заградительных взрывов, создаваемой стратосферной батареей. Прозоров неторопливо пожал руку лётчику и указал на глубокое кресло. Закурив папиросу, генерал глубоко затянулся и, выпустив тонкую струйку дыма, пристально посмотрел на Капустина.
— Задача такова: специальный эшелон отходит в зону испытаний в понедельник. Радиоаппаратура, «стратосферные сигары» будут погружены в ночь на понедельник на площадке учебного аэродрома института. Приёмка, охрана эшелона до места назначений возлагается на вас. В вашем распоряжении отряд младших лейтенантов-дипломников института. Координаты зоны испытаний и маршруты полёта вам вручат на месте.
Генерал, встал, прошёлся по кабинету.
— Ещё раз предупреждаю. Строжайшая тайна и безукоризненная точность. Уцелевшие самолёты должны быть посажены. Их приборы позволят проникнуть в тайны, ещё неизвестные науке.
— А если и признаков не останется?
— Ну, тогда уж, — генерал развёл руками, — разговор другой.
— Всё же постараюсь…
— От вашего умения будет зависеть…
— Постараюсь, товарищ генерал!..
— Предупреждаю, майор, это совсем иные явления, чем, скажем, грозовой вихрь, рождённый столкновением туч, или раскаты грома. Это нечто неизмеримо большее, рассчитанное на то, чтобы встряхивать грозовые тучи, как носовой платок, и заставлять их отдавать осадки там, где нужно. Перед вами стоит задача: проверить, как в этом огненном урагане поведёт себя управляемый по радио реактивный самолёт. А от этого будет зависеть решение ещё более широкой задали. Задачи обеспечения мирного труда, покоя наших матерей, жён, детей.
Помолчав, генерал продолжал:
— Сила детонации газов и сопротивления воздуха по расчётам учёных должна разрушить, раскрошить оказавшийся в зоне взрыва самолёт. О человеке в самолёте и речи не может быть. При такой температуре он там — воск, исчезающий при соприкосновении с огнём.
