Чингиз Абдуллаев - Зло в имени твоем
Наверное, последних слов он уже не слышал. Потому что, когда она кончила говорить и открыла глаза, Ронкаля уже в комнате не было. И тогда она снова закрыла глаза и просидела так еще минут тридцать.
Завтра все должно было решиться.
В эту ночь ее опять оставили одну в большой московской квартире, и она ходила по комнатам, натыкаясь на острые углы, и искала своих родителей. И нигде их не находила.
Утром за завтраком не было никого. Ни Дорваля, ни его друга. Видимо, они уехали в аэропорт. Она слонялась по отелю, не решаясь признаться самой себе, что начинает беспокоиться за неясный исход схватки в аэропорту. Она поминутно переключала каналы телевидения, пытаясь узнать из местных новостей что-либо о случившемся. Через час по-прежнему не было никаких известий. В одиннадцать тридцать она собрала свои вещи и спустилась вниз. По-прежнему не было никаких известий. Расплатившись, она вызвала такси и поехала в отель, расположенный на другом конце города. И, едва разместившись, бросилась к телевизору. По-прежнему не было никаких вестей. Впрочем, в тоталитарном государстве ожидать иного было бы наивно. Новости обычно поступали, если поступали вообще, с недельным опозданием. Она не заметила, как заснула, сказалось напряжение последних дней. Открыла глаза, почувствовав чье-то присутствие. После возвращения из тюрьмы она не замечала за собой никакого наблюдения, видимо, Родригес распорядился прекратить слежку, уже не сомневаясь в бесперспективности таковой. Рядом стоял Ронкаль.
– Что случилось? – спросила она.
– Его нет, – сообщил Ронкаль.
– Вы его убили?
Он промолчал. Вопрос был явно ненужный.
– Только его? – вырвалось у нее против воли.
– Меня ищут по всему городу, – сообщил Ронкаль, – я уеду через Вальпараисо.
– Как вы его нашли?
– Двое ваших французов подошли к нему и поздоровались. Я подождал, пока они выйдут к машинам, и выстрелил. Пуля попала в сердце. Второго выстрела не понадобилось.
– Да, конечно, – почему-то согласилась она, – второй выстрел был лишним.
Она поднялась, поправила платье.
– Я должна уезжать сегодня, – вспомнила она и по привычке включила телевизор.
– Я должен оставаться здесь еще два часа, – сказал Ронкаль, – потом я уйду.
– Сидите, – согласилась она и уже не обращала на него никакого внимания, как не обращают внимания на мебель.
Это случилось за десять минут до его ухода. Показывали местные новости, и диктор вдруг сообщил о печальном происшествии, случившемся сегодня в аэропорту. Показали чье-то тело, накрытое простыней. Марина замерла. Почему они передают эту информацию так быстро?
– Сегодня неизвестным террористом был убит сотрудник французского посольства в Чили Эжен Женгени.
Показали фотографию убитого.
– Это преступление, – с явным воодушевлением говорил диктор, – снова показывает, как именно действуют террористы. Они не останавливаются даже перед убийством иностранных дипломатов. Они готовы на все ради того, чтобы дестабилизировать обстановку в нашей стране.
Диктор долго рассказывал о необходимости борьбы с террористами, а Марина, замерев от ужаса, слушала сообщение.
– Мы убили другого, – сообщила она упавшим голосом.
– Я стрелял в прилетевшего из Парижа человека, – возразил явно оскорбленный Ронкаль, – его встречали ваши французские друзья. Я не мог ошибиться.
– Это была ошибка, – убитым голосом произнесла Марина, – мы убили невиновного человека. Мы ошиблись, Ронкаль.
Теперь она осознавала, почему сообщение передают столь оперативно. Убийство дипломата никоим образом не затрагивало престиж правящего режима, наоборот, служило дополнительным стимулом для расправы с инакомыслящими. Тоталитарный режим имел свои строгие законы при подаче информации.
Марина похолодела от ужаса своей ошибки.
– Они могут специально передавать такое сообщение, – впервые проявив какие-то эмоции, нахмурился Ронкаль. Ему не было жаль убитого, под вопросом была его профессиональная репутация.
– Это не он. Они показывают его фотографию. Это не Марат, – почти кричала Марина.
– Я не видел его лица. Мне достаточно было ваших указаний, – сухо заметил Ронкаль.
В дверь вдруг постучали. В этом небольшом отеле не было телефонов в номерах. Она взглянула на Ронкаля, и тот неторопливо, абсолютно спокойно, словно готовый к смерти, достал свой пистолет.
– Кто там? – подошла к дверям Марина.
– Сеньора, – услышала она за дверью голос дочери хозяина отеля, – вас вызывают к телефону.
Она взглянула на Ронкаля. Тот покачал головой. Никто не мог знать, где они находятся. Значит, это ловушка. Она вспомнила тюрьму и побледнела от ужаса. Лучше умереть, чем снова попасть в руки Родригеса.
– Кто меня зовет? – спросила она.
– Не знаю. Он просит сеньору Эстебан. – В отеле она зарегистрировалась под фамилией Исидоры Эстебан.
На всякий случай были приготовлены другие документы.
Она взглянула на Ронкаля. Бежать из этого маленького номера было невозможно. Оставалось умереть.
Глава 7
Чернов ждал сообщений из Сантьяго, поминутно поглядывая на часы. Уже когда выяснилось, что за связным установлено наблюдение, а Марина, приняв неожиданное решение, выслала из страны Ронкаля, он начал нервничать. Он не любил, когда заранее подготовленные операции начинались таким образом. Правда, Ронкаль вернулся на следующий день, да и Марина, кажется, вела себя молодцом, но он все равно нервничал.
Вчера утром ему позвонил Ронкаль.
– Она встречается с французом, – сообщил он.
– Что значит встречается? Она с ним спит? – уточнил Чернов.
– Да.
Чернов удивился. На Марину это было так непохоже.
– Она спит с французом?
– Да, – вытянуть дополнительные сведения из Ронкаля было невозможно.
– Хорошо, – сказал, подумав, Чернов, – звони мне все время. Я должен быть в курсе.
Вечером Ронкаль позвонил снова.
– Она брала интервью, – коротко сообщил он, и Чернов понял, что Марина уже вернулась из тюрьмы.
– Там все в порядке?
– Не знаю, наверное. Мы нашли вашего друга.
– Как? – не понял Чернов.
– Вашего второго друга, он вам скоро позвонит.
Они нашли Сабельи, обрадовался Чернов, и действительно через полчаса позвонил сам Антонио Сабельи.
– Меня просили позвонить, – коротко произнес он, – это Сабельи.
– Да, – обрадовался Чернов, – ваш брат тяжело болен. Он ждет вас в Буэнос-Айресе. Вы можете прилететь сюда?
Затянувшееся молчание. И наконец, полковник услышал:
– Я прилечу.
– Очень хорошо. Вы помните адрес брата?
– Да.
– До свидания.
– До свидания.
Это была удача, и Чернов почувствовал уверенность, которая переросла в радостное ожидание, когда Ронкаль снова позвонил глубокой ночью.
– Я встречаю нашего друга в аэропорту, – сообщил он, – завтра утром.
– Она дала тебе номер рейса? – понял Чернов.
Разговаривать нужно было так, чтобы прослушивающие почти все международные разговоры сотрудники чилийской службы безопасности не могли понять, в чем дело.
– Да.
– Хорошо. – Он положил трубку, уже уверенный, что операция будет выполнена.
Ронкаль не мог промахнуться. Ай да Марина, подумал с восхищением Чернов. Значит, чтобы получить нужные сведения, она залезла в постель к французу. Раньше он не замечал у нее подобных наклонностей. Кажется, она действительно становится настоящим профессионалом.
Как и все люди с несколько ущербным сознанием собственной греховности, он не сомневался, что все остальные при достижении своих целей руководствовались исключительно мотивами расчета и корысти. В идеалы полковник Чернов, работающий уже столько лет в советской разведке, не верил. Для этого он слишком много знал.
И когда сегодня позвонил независимый наблюдатель, которого он всегда имел во время операции для нужного прикрытия, и сообщил о переданном по телевидению сообщении, он испугался. Неужели он чего-то не понял или не рассчитал? Он знал, в каком отеле они сейчас находятся, и поэтому бросился к телефону, набрал нужный ему номер в Сантьяго. Телефон в отеле был только у хозяина, внизу, на первом этаже. Чернов попросил позвать сеньору Эстебан. По договоренности именно под этой фамилией в отеле должна была зарегистрироваться Марина.
А Марина по-прежнему стояла в своем номере перед закрытой дверью и тревожно смотрела на Ронкаля.
– Это звонят из Буэнос-Айреса, – вспомнила наконец дочь хозяина, и Ронкаль опустил пистолет. Из Буэнос-Айреса мог звонить только Чернов. Уже не сомневаясь, Марина открыла дверь и вышла в коридор. Спустившись вниз по лестнице, она подошла к телефону, подняла трубку.
– Слушаю!
– Что произошло? – рявкнул в трубку Чернов.
– Откуда вы знаете? – изумилась Марина, уже по тону полковника догадавшаяся, как он взбешен.
– Не важно. Что случилось?
