Чингиз Абдуллаев - Символы распада
Волнов молчал. Потом нехотя сказал:
— Ладно. Вы меня убедили. Ну и что из этого?
— Ничего хорошего, подполковник, — печально вздохнул Дронго. — Судя по тем преступлениям, которые вы совершили, вы заслуживаете как минимум смертной казни.
— Мне теперь уже все равно.
— Нет, не все равно, — убежденно произнес Дронго, — у вас ведь есть маленький ребенок? Или вам все равно, что с ним будет?
— Не нужно об этом, — нервно сказал Вол-нов, — это не ваше дело.
— Нет мое, — возразил Дронго. — Я всю жизнь буду чувствовать свою ответственность. И за вашего ребенка, и за ребенка погибшего Суровцева. Я в таких случаях чувствую как бы свою личную вину за все случившееся.
— Вам нравится страдать за других? — зло усмехнулся Волнов. — Не убеждайте меня, что вы такой сердобольный альтруист. Я вам все равно не поверю. Это вы-то, со своим холодным и расчетливым умом…
— Сегодня генерал Земсков говорил с Москвой. — Дронго смотрел прямо в глаза Волнову. — Если вы согласитесь пойти на сотрудничество с нами, то смертную казнь вам заменят…
— …Пожизненным заключением, — продолжил Волнов. — Какая разница? По-моему, смертная казнь даже предпочтительней.
— И для вашего ребенка тоже?
— Перестаньте спекулировать моим ребенком! — взорвался Волнов. — Это, в конце концов, не ваше собачье дело.
— Не кричите. Вы прекрасный офицер, у вас имелась неплохая перспектива, отличные возможности для карьеры, но вдруг вы решили все поменять и стать убийцей. По существу, вы предали всех, кто с вами работал, свою семью, своих друзей. И вы еще хотите, чтобы я молчал. Почему вы это сделали, Волнов?
— Идите к черту! Я вообще не хочу с вами разговаривать.
— Не хотите говорить, не нужно. Я ведь не спрашиваю, кто и зачем предложил вам сделать такое. Я хочу только знать — почему?
— Слушайте, — зло ответил Волнов, — я ведь не мальчик. Я ведь все эти номера знаю. Хотите влезть ко мне в душу? Ничего у вас не выйдет. У нас в Центре есть прокурор, вот он пусть и ведет расследование. А вам я больше ничего не скажу.
— И даже не расскажете, как убивали жену Сиротина, которая вообще ничего не знала, ни о чем даже не подозревала?
— Не давите меня своей дешевой моралью, — Волнов отвернулся.
— Пять трупов, — выставил пятерню Дронго, — подумайте, подполковник. Вы лично виновны в гибели пятерых людей.
— Зачем вы меня позвали? Для душеспасительной беседы? Я не хочу с вами разговаривать.
— Уходите. — Дронго снова опустил голову и принялся что-то писать.
Волнов не шевельнулся, продолжая тяжело сидеть на своем месте.
— Вы останетесь в тюрьме на всю жизнь, — сказал Дронго, не поднимая головы, — а кто-то заработает неплохие барыши на вашем несчастье. И на несчастье вашей семьи. И на несчастье стольких людей. Разве это справедливо?
Волнов молчал. Он лишь нервно дернул головой.
— Когда убили Сиротина и его супругу, кто-то ограбил их квартиру, — продолжал Дронго. — Догадываюсь, что грабили не вы. Но из-за подонков оставаться всю жизнь в тюрьме. По-моему, это глупо, подполковник.
Он наконец поднял голову и прямо посмотрел на сидевшего перед ним Волнова.
— Что вы хотите? — спросил тот. — Скажите сразу.
— Вы же игрок, Волнов, — сказал Дронго, — вы же азартный игрок, раз решились на такую немыслимую комбинацию с хищением ЯЗОРДов. Вы ведь понимали, что рано или поздно вас раскроют, но все-таки пошли на это. Значит, ждали условного сигнала. И я даже знаю, какого. Через несколько дней вы должны были уехать отсюда. Вы ведь все подготовили, верно?
— Я не обязан отвечать на ваши вопросы. Можете вызывать офицеров, пусть меня уведут. И вы не профессиональный следователь, чтобы я отвечал вам. У вас, по-моему, нет даже нормального допуска к столь секретной работе. Поэтому я отказываюсь с вами разговаривать.
Сидевшие в соседней комнате Земсков и Ерошенко переглянулись.
— У него ничего не выйдет, — убежденно сказал Ерошенко, — нужно взять этого мерзавца с собой в Москву. Там он наконец заговорит.
«У эксперта действительно нет права допрашивать арестованного, — тревожно подумал Земсков, — нужно подождать еще немного, а потом прекратить эту беседу».
— Смотрю я на вас и думаю, какой вы хитрый, — усмехнулся Волнов, — хотите так или иначе, но заставить меня говорить.
— Уже нет, — улыбнулся Дронго. — Давайте заключим пари, Волнов. Я вам расскажу, как вы пытались переправить груз, а вы мне скажете, кто вам помогал. Хотите?
— Мне всегда нравилось, когда начинают блефовать, — улыбнулся Волнов. — Но сейчас у тебя ничего не получится.
— В таком случае рискнем. Я скажу тебе больше, Волнов, ты взял себе в напарники кретинов, которые ничего не соображают. Они провалили все дело. Ты ведь слышал, что первый ЯЗОРД найден в Финляндии и туда уже улетели Добровольский с Архиповым.
Они перешли на «ты», даже не заметив, как это получилось.
— Там только один заряд, — усмехнулся Волнов, — я все слышал.
— Нет. Сегодня утром передали сообщение, что найден и второй. Ты потерял все свои деньги, Волнов. У тебя отнимут даже те, которые тебе уже перевели.
— Какие деньги? — испугался подполковник. Первый раз за все время беседы.
— Я иногда работаю на компьютере. Ты ведь знаешь, это очень удобная штука. Мне пришло в голову послать запрос в Москву, чтобы ФСБ проверило несколько коммерческих банков, в которых могли быть твои счета.
— И что?
— Ничего. Там нет денег. Но ты ведь тоже не альтруист. И не мог работать бесплатно. Значит, деньги у тебя в другом банке. Но ты ждал сигнала и сразу после него должен был уехать. Ждал сигнала о том, что заряды дошли до места. Мне было интересно, куда ты собирался уехать. Тебе ведь нужно было уехать из страны, чтобы получить там свои деньги?
— Ты не сказал, как мы переправляли груз. — Волнов начал нервничать, и это чувствовалось по его голосу.
— Вы вывезли его вместе с отходами и спрятали. До условного сигнала. Твои компаньоны готовили проход через границу. Потом вы взяли оба заряда и отправили их на финскую границу, чтобы затем переправить в Финляндию.
— Интересно, — напряженно усмехнулся Волнов. — И что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Если мы нашли и второй заряд, то это значит, что твои деньги из банка уже изъяли, и ты напрасно рассчитываешь их когда-либо получить.
— Какие деньги? — тихо спросил Волнов.
— Те самые. Не нужно уверять меня, что ты убил столько людей и устроил такой спектакль из любви к чистому искусству. Ты ведь умеешь все просчитывать, Волнов. Подумай о том, что я тебе говорю.
— Заткнись, — не выдержав, закричал подполковник. — Я не хочу больше с тобой разговаривать. Не хочу тебя видеть, не хочу тебя слышать.
— А Мукашевича ты убил не потому, что он помогал вам. Он и не подозревал, что грузят в его машину. Просто он мог вспомнить и рассказать, что именно ты помогал погибшим ученым десятого июня, когда они поменялись дежурством с другой парой. Ты ведь стоял около автомобиля, подстраховывая их. Верно?
— Он его раскрутит, — восторженно сказал Земсков в другой комнате, — он его обязательно раскрутит.
— Ты ведь согласился за большие деньги. Волнов, — продолжал Дронго, — за очень большие, верно?
— А ты сколько получаешь, эксперт? Сто долларов? Двести? Мы в прошлом году с женой первый раз в жизни поехали за границу. В Италию. Собирали деньги три года, чтобы купить дешевый тур и отправиться туда, жить в вонючих маленьких номерах, питаться бутербродами и ездить в засранных автобусах. Ты бы видел, как там ведут себя наши. При мне один парень из России купил понравившийся ему автомобиль. Вот так просто вошел в магазин, вынул из кармана пиджака деньги, много денег, и купил автомобиль. Ты бы видел, как они живут. Понимаешь? Они живут по-настоящему, а я облучаюсь в этом Центре. Всю жизнь вкалываю на зарплату, которую мне месяцами не платят. А потом получаю вшивый отель с тараканами. У них женщины носят платья, которые стоят столько, сколько мне за всю жизнь не заработать. Ты это понимаешь?
— Нет, — закричал в ответ Дронго, — твою мать, сукин сын. Я этого не понимаю. Ты из-за своей жадности оставил ребенка Суровцева без отца. Ты будешь на пляжах загорать с нарядно одетой куклой, а ребенок будет расти без отца. Кто ты такой, чтобы решать, кому жить, а кому умереть? Кто ты такой, что посмел угрохать столько людей и из-за своей жадности подставил еще сотни тысяч людей? Кто?
Он вскочил со стула и, глядя на Волнова, сжал кулаки.
— Набить бы тебе морду, сукину сыну, еще раз. За ребят, погибших из-за твоей жадности. Ты ведь им тоже, наверно, деньги предложил. Вот они и согласились. Молодые ребята, тоже месяцами денег не получали. У Суровцева жена сбежала из-за этого в Финляндию. — Дронго вдруг замер. Сел на стул. Закрыл глаза. Помолчал. Потом вдруг сказал: — Черт тебя возьми, Волнов. Вот так можно и не заметить элементарных вещей. Я ведь обязан был вспомнить об этом факте. Обязан. Таких совпадений просто не бывает. Я даже не думал, что и ты всего лишь пешка в этой игре.
