Джек Хиггинс - Холодная гавань
В тишине они спустились по главной лестнице. Внизу было тихо и пусто.
— Где Прим? — шепотом спросил Крэйг.
— В кабинете, в библиотеке. Он и спит там. Из-под двери библиотеки пробивался свет. Крэйг остановился, держа на изготовку шмайсер, осторожно повернул ручку двери, и они вошли внутрь.
Прим сидел у камина и работал с какими-то бумагами, совершенно поглощенный своим занятием. Он посмотрел на них, не выразив никакого удивления, как всегда, полностью владея собой.
— А, любовник… Не совсем тот, за кого себя выдавал?
— Возьмите его пистолет, — сказал Крэйг Женевьеве по-английски.
— Американец… — Прим кивнул. — Конечно, стрельба из этого шмайсера поднимет на ноги все имение.
— Но вы-то уже будете мертвы.
— Да, мне эта мысль тоже пришла в голову.
Прим встал, держа руки на столе. Женевьева обошла его и вытащила вальтер из кобуры.
— А теперь, — сказал Крэйг, — бумаги. Материалы совещания по Атлантическому валу. Может быть, они в этом сейфе у вас за спиной?
— Вы напрасно теряете время, — улыбнулся Прим. — Когда я видел их в последний раз, они были в дипломате фельдмаршала Роммеля. Теперь он уже на полпути в Париж, насколько я понимаю. Но вы можете проверить.
— Нет необходимости, Крэйг. — Женевьева достала из кармана портсигар и показала ему. — Эти документы были у меня в комнате в течение пяти минут сегодня вечером, и полковник это знает. Я постаралась сделать все так, как вы меня учили. Все двадцать снимков.
— Вот это действительно красиво, — сказал Крэйг. — Согласны, полковник?
— Я же говорил, что вы замечательная женщина, Женевьева, — вздохнул Прим, — не так ли? Итак… — Он обошел вокруг стола. — Что дальше?
— Мы выйдем через боковую дверь, — сказал Крэйг, — через выход в гардероб. Потом пройдем на задний двор. Я видел там «мерседес» генерала. Он нас вполне устроит.
Прим ответил, обращаясь к Женевьеве:
— Вам не удастся выбраться на нем отсюда. Сегодня ночью у ворот дежурит сам Райсшлингер.
— Скажете ему, что фельдмаршал забыл важные бумаги, — сказал Крэйг. — Если что-то пойдет не так, я убью вас, а если я не убью, то это сделает Женевьева. Она будет у вас за спиной.
Прим удивился:
— Думаете, вы сможете выстрелить, Женевьева? Я сомневаюсь в этом.
Он был прав, и Женевьева знала это. Она вся покрылась мурашками, руки дрожали, она мертвой хваткой вцепилась в рукоятку вальтера.
— Хватит болтать, — сказал Крэйг. — Теперь наденьте фуражку и спокойно идите на улицу.
Они выбрались из дома и пошли по булыжникам заднего двора. Было удивительно тихо, замок утопал в темноте и покое. Женевьева крепче сжала вальтер в правом кармане своего охотничьего жакета. Они добрались до «мерседеса». Женевьева открыла заднюю дверцу и спряталась между сиденьями, держа вальтер на изготовку. Прим сел за руль, Крэйг рядом с ним. Никто не произнес ни слова. Мотор ожил, и они двинулись к воротам. Спустя несколько минут машина замедлила ход и остановилась. Женевьева услышала вопрос часового, потом он щелкнул каблуками и вытянулся:
— Прошу прощения, штурмбаннфюрер.
Приму не требовалось ничего говорить. Послышался слабый скрип, шлагбаум поднялся, и вдруг совершенно неожиданно другой голос резко прокричал что-то из сторожевой будки. Райсшлингер.
У Женевьевы перехватило дыхание, когда она услышала скрип шагов по гравию. Возможно, он сразу не узнал Прима в рассеянном свете фонаря у сторожевой будки. Он наклонился, что-то говоря по-немецки, она не поняла его слов. Прим отвечал ему. Единственное, что она смогла разобрать, было слово «Роммель», так что Прим, судя по всему, играл в игру Крэйга. Райсшлингер ответил. Короткая пауза, его сапоги снова заскрипели по гравию, и, решив, что он уходит, Женевьева осторожно взглянула вверх. К своему ужасу, она увидела над собой его лицо: он смотрел на нее через боковое стекло.
Он резко отпрыгнул назад, хватаясь за пистолет, Крэйг поднял шмайсер и дал по нему очередь прямо через стекло. На них посыпались осколки, а Райсшлингер, как в каком-то странном танце, откинулся назад. Крэйг ткнул автоматом в шею Прима.
Они рванулись вперед, в ночь. Прим резко швырял машину из стороны в сторону, потому что патруль открыл им вслед огонь. Наконец они скрылись в темноте, поглотившей их.
— У вас там все в порядке? — спросил Крэйг.
На правой щеке Женевьевы, порезанной осколком стекла, была кровь. Она машинально вытерла ее тыльной стороной ладони. Ей не было больно, воздух холодил лицо, и дождь врывался через разбитое окно.
— Да, у меня все в порядке.
— Молодец, девочка.
Они миновали Довиньи, тихий, словно могила, и свернули на горную дорогу.
— Все это напрасно, — сказал Прим. — Каждый пост на многие мили вокруг поднят по радио по тревоге. Через час все дороги будут блокированы.
— Нам хватит и этого времени, — ответил ему Крэйг. — Ведите машину и делайте все, что вам говорят.
Гортензия де Вуанкур лежала в постели, подложив под спину подушки и прислушиваясь к кромешному аду, который поднялся во дворе после стрельбы у главных ворот. В прихожей раздавались крики, минутой позже послышался грохот шагов по коридору, потом громкий стук в дверь. Она взяла сигарету из серебряного портсигара и закурила. Дверь распахнулась, и появился Земке с пистолетом в руке, за ним стоял капрал СС, держа шмайсер.
— Что такое, Карл? — сказала Гортензия. — Вы так возбуждены…
— Что происходит?! — выкрикнул он. — Мне доложили, что Анн-Мари, Прим и французский штандартенфюрер только что выехали через главные ворота. Райсшлингер мертв. Этот проклятый француз застрелил его. Часовой видел все из будки.
— Это самые хорошие новости за последнее время, — усмехнулась Гортензия. — Мне никогда не нравился Райсшлингер.
Земке словно окаменел, на его лице отразилось недоумение:
— Гортензия… Что вы говорите?
— Игра окончена, Карл. Пришло время вести себя так, как подобает де Вуанкурам, и вспомнить, что вы оккупировали мою страну.
— Гортензия… — Земке выглядел совершенно ошеломленным.
— Вы приятный мужчина, Карл, но этого недостаточно. Видите ли, вы еще и враг. Прощайте, мой дорогой. — Она выстрелила дважды, послав пули прямо ему в сердце, так, что его отбросило в коридор. Капрал нырнул в сторону, сунул дуло шмайсера в дверь и послал в комнату длинную автоматную очередь, опустошив весь магазин. И для Гортензии де Вуанкур наступила тьма, мгновенная и милосердная.
Беглецы миновали Сен-Морис. В городе было тихо, как на кладбище. Через двадцать минут они добрались до дороги на Лион. Луна вышла из-за тучи в тот момент, когда они оказались возле леса на скалах над Гросне. Крэйг положил руку на плечо Прима:
— Остановитесь здесь.
Немец остановил машину и выключил мотор.
— Что теперь? Пуля в голову?
— Ну нет, все не так просто, — улыбнулся Крэйг. — Вы поедете с нами в Англию. Там есть человек, который очень хотел встретиться с вами. Уверен, он найдет в вас целый кладезь информации. — Он вышел из машины. — Большой Пьер! — позвал он.
Сверху, из леса, спускались люди в беретах и куртках из овчины. Некоторые из них были с автоматами, другие с ружьями. Они остановились, глядя вниз, и Большой Пьер выступил вперед:
— Эй вы, там, привет!
На лице Прима, смотревшего в этот момент на Женевьеву в зеркальце, застыла легкая улыбка:
— У вас на щеке кровь.
— Это ерунда. Просто порез.
— Рад за вас. — Крэйг открыл дверцу, а Прим стал шарить рукой под панелью управления. Неожиданно Женевьева заметила у него люгер и отреагировала инстинктивно, в слепой панике приставив вальтер к его позвоночнику и дважды нажав на спусковой крючок. Его тело вздрогнуло, в ноздри ударил запах паленой плоти и пороховой гари. Прим очень медленно приподнялся и застыл в полуобороте, в его глазах она прочла искреннее удивление. Потом из уголка его рта вытекла струйка крови, и он рухнул на руль.
Женевьева почти выпала из машины, Крэйг бросился к ней, но она оттолкнула его:
— Оставьте меня!
Он стоял с потемневшим лицом, глядя на нее, потом расстегнул черный плащ СС и швырнул его в «мерседес». Большой Пьер кинул ему куртку из овечьей кожи, повернулся и сделал знак одному из своих людей. Тот склонился над телом Прима и отпустил ручной тормоз. Столкнуть «мерседес» со скалы было минутным делом, и машина, качнувшись, рухнула в море.
Женевьева вдруг поняла, что все еще сжимает в руке вальтер, содрогнулась и положила его в карман.
— Он не допускал мысли, что я способна это сделать, — прошептала она. — Да и я, честно говоря, тоже.
— Ну что же, теперь вы знаете, что при этом чувствуешь, — сказал Крэйг. — Добро пожаловать в клуб.
Его люди оставались на верхнем причале, пока Большой Пьер провожал Крэйга и Женевьеву туда, где их ждала "Лили Марлен".
