Джек Хиггинс - Эпицентр бури
— Вон, в самом конце как раз есть место, — показал ей Диллон.
Там стоял громадный трейлер, накрытый чехлом, на котором лежал слой снега. Она поставила фургон рядом с трейлером, а Фахи пристроился поблизости. Диллон выскочил, натянул на голову шлем, обошел фургон и открыл дверцы. Он выкинул сверху доску, забрался в машину и осторожно с помощью Анжелы спустил на землю мотоцикл. Когда он перекинул ногу через сиденье, девушка засунула доску обратно в фургон и закрыла дверцы. Диллон включил зажигание, двигатель завелся с полоборота.
Он взглянул на часы. Было двадцать минут десятого. Син поставил мотоцикл и подошел к «форду», в котором сидел Фахи.
— Запомни, выбор времени чрезвычайно важен, мы не можем кружить по Уайтхоллу, чтобы не вызывать подозрений. Если мы приедем слишком рано, попытайся задержаться на набережной Виктории. Сделай вид, что что-то случилось с мотором, а я остановлюсь, чтобы помочь. Запомни, что от набережной по Хорс-Гардз до пересечения с Уайтхоллом езды всего одна минута.
— Господи, Син… — У Фахи был страшно испуганный вид.
— Спокойно, Данни, спокойно, — сказал ему Диллон. — Все будет хорошо, вот увидишь. А теперь поехали. — Он снова забросил ногу на мотоцикл.
— Я молилась за вас вчера вечером, господин Диллон, — произнесла Анжела.
— Тогда все в порядке. До встречи, — Диллон нажал на газ и пристроился за «фордом».
XIII
Броснан и Мэри подъехали на такси к похоронному заведению на Уайтчепеле. Они расплатились и, осторожно ступая по заснеженному тротуару, подошли к «мерседесу», в котором их уже ждали Флад и Мордекай. За рулем сидел Солтер. Флад открыл дверцу машины и взглянул на часы:
— Почти половина десятого. Мы можем идти прямо сейчас. — Флад достал из нагрудного кармана вальтер, проверил его и обратился к Броснану: — Тебе что-нибудь дать, Мартин?
Броснан утвердительно кивнул:
— Это мысль.
Мордекай открыл отделение для перчаток, достал браунинг и передал его назад:
— Этот подойдет, профессор?
— Господи, — сказала Мэри, — можно подумать, что вы собираетесь начать третью мировую войну.
— Или не допустить, чтобы она началась, — заметил Броснан. — Вам это никогда не приходило в голову?
— Пошли, — обратился Флад к Броснану. Они вышли из машины в сопровождении Мордекая. Мэри было попыталась пойти вслед за ними, но Флад остановил ее: — Не в этот раз, дорогая. Я сказал Мире, что привезу с собой только бухгалтера, за которого выдаст себя Мартин. А Мордекай всегда меня сопровождает. Больше они не ждут никого.
— Теперь послушайте меня, — сказала Мэри. — Мне поручено заниматься этим делом. Я офицер и официальный представитель министерства.
— Браво! — сказал Флад и обернулся к Солтеру: — Посмотри за ней, Чарли.
Он пошел к двери, где Мордекай уже звонил в колокольчик. Дверь открыл швейцар с подобострастной улыбкой на лице.
— Доброе утро, господин Флад. Господин Харвей просил передать вам наилучшие пожелания. Он только что приехал с аэродрома, подождите его, пожалуйста, в приемной.
— Хорошо. — Флад пошел за швейцаром.
Вид этой комнаты соответствовал назначению заведения: темные кожаные кресла, терракотовые стены и ковер. Освещение было электрическое. Из динамиков доносилась тихая музыка.
— Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Броснан.
— Думаю, он действительно только что прибыл из Хитроу, — ответил Флад. — Не беспокойся.
Мордекай вышел в коридор и заглянул в одну из часовенок, предназначенных для прощания с усопшими.
— Везде цветы! Мне это кажется странным в подобном месте. Цветы теперь всегда напоминают мне о смерти.
— Я это не забуду, когда наступит твоя очередь, — сказал ему Флад. — Не будет никаких цветов — по твоей просьбе.
Без двадцати десять «форд-транзит» остановился на набережной Виктории. У Фахи вспотели руки. В зеркале заднего вида он заметил, как Диллон поставил «БСА» на подставку и направился к нему. Он выглянул в окно.
— Ты в порядке?
— Все хорошо, Син.
— Мы останемся здесь, пока будет возможно. Идеальным было бы подождать здесь минут пятнадцать. Если увидишь дорожную полицию, сразу трогайся, я поеду за тобой. Мы проедем по набережной полмили, развернемся и поедем обратно.
— Хорошо, Син. — Зубы Фахи стучали.
Диллон достал пачку сигарет, вынул две сигареты, вложил их в рот, прикурил и передал одну Фахи.
— Это чтобы показать тебе, какой я романтичный дурак, — сказал он и рассмеялся.
Когда Харри Флад, Броснан и Мордекай вошли в приемную, Мира уже ждала их. Она была в черном брючном костюме и сапогах. В руке она держала кипу бумаг.
— Вы выглядите как очень деловая женщина, Мира, — обратился к ней Флад.
— Так и есть, Харри, если учесть всю ту работу, которую я здесь выполняю. — Она поцеловала его в щеку и кивнула Мордекаю. — Привет, мускулистый. — Потом она оглядела Броснана с ног до головы: — А это кто?
— Мой новый бухгалтер, господин Смит.
— Действительно? — Она слегка кивнула. — Джек ждет вас.
Она открыла дверь и провела их во внутренний кабинет.
Огонь в камине ярко горел. Было тепло и уютно. Харвей сидел за столом, покуривая свою обычную сигару. Слева от него на боковой спинке дивана сидел Билли с небрежно перекинутым через колено плащом.
— Рад тебя видеть, Джек, — сказал Харри Флад.
— Правда? — Харвей оглядел Броснана с ног до головы. — Кто это?
— Новый бухгалтер Харри, дядя. — Мира обошла стол и встала рядом с ним. — Господин Смит.
Харвей покачал головой:
— Я никогда не видел бухгалтера, похожего на господина Смита. А ты, Мира? — Он опять повернулся к Фладу: — Я ценю свое время, Харри, чего ты хочешь?
— Диллона, — сказал Харри Флад. — Сина Диллона.
— Диллона? — Харвей изобразил на лице изумление. — А кто такой этот Диллон, черт возьми?
— Человек маленького роста, — вмешался Броснан, — ирландец, хотя может сойти за кого угодно. Вы продали ему оружие и взрывчатку в тысяча девятьсот восемьдесят первом.
— Очень дурно с твоей стороны, Джек, — ухмыльнулся Харри Флад. — Он много чего взорвал в Лондоне, и теперь, мы полагаем, собирается взяться за старое.
— А куда еще ему идти за снаряжением, как не к своему старому приятелю Джеку Харвею? — заметил Броснан. — Полагаю, это логично, не так ли?
Мира крепко сжала плечо дяди, и Харвей, с покрасневшим от гнева лицом, крикнул:
— Билли!
Флад поднял руку:
— Я хотел бы только заметить, что если он прячет под плащом обрез, то я надеюсь, что он взведен.
Билли мгновенно выстрелил через плащ и попал в левую ногу Мордекая, который уже успел выхватить свой пистолет. Флад мгновенно вытащил вальтер и выстрелил в грудь Билли. Тот свалился на диван, успев все-таки всадить пулю из второго ствола в левую руку Флада.
Джек Харвей выдвинул ящик письменного стола и схватил смит-вессон. Броснан выстрелил ему в плечо. На мгновение возникла суматоха. Комната наполнилась дымом и запахом пороха.
Мира наклонилась над дядей, который со стоном опустился в свое кресло. Ее лицо исказилось от гнева.
— Вы ублюдки! — выкрикнула она.
Флад повернулся к Мордекаю:
— Ты в порядке?
— Буду, после того как доктор Азиз займется мной, Харри. Этот маленький подонок оказался шустрым.
Флад, не выпуская вальтер, зажал рану. Через пальцы сочилась кровь. Он взглянул на Броснана:
— Ладно, давай кончать с этим. — Он сделал два шага к столу и навел пистолет на Харвея. — Я всажу тебе пулю прямо между глаз, если ты не скажешь то, что нам нужно. Где Син Диллон?
— Пошли вы…
Флад щелкнул курком. Мира закричала:
— Нет, ради Бога, оставь его. Человек, которого вы ищете, назвался Питером Хилтоном. Это был тот же, с которым дядя имел дело в восемьдесят первом. Тогда у него было другое имя — Майкл Куган.
— Что еще?
— Он купил пятьдесят фунтов семтекса. Забрал его вчера вечером, уплатив наличными. Я велела Билли проследить за ним на своем «БМВ» до самого дома.
— Где это место?
— Здесь. — Она взяла со стола лист бумаги. — Я все здесь записала для дяди Джека.
Флад взглянул и передал бумагу Броснану, ухитрившись улыбнуться, несмотря на боль.
— Ферма Кадж-Энд, Мартин. Звучит обнадеживающе. Пойдем отсюда.
Он пошел к двери. Мордекай ковылял впереди него, оставляя кровавый след. Мира подошла к Билли, который громко стонал. Она повернулась и крикнула им вдогонку:
— Я достану вас, подонки, всех вас.
— Нет, Мира, ничего ты не сделаешь, — оборвал ее Харри Флад. — Если ты в здравом уме, то извлечешь из этого урок и позвонишь вашему личному врачу.
Сказав это, он повернулся и вышел. За ним последовал и Броснан.
Было около десяти, когда они сели в «мерседес». Чарли Солтер сказал:
