Лен Дейтон - Лошадь под водой (Кровавый круг)
Посол вытер кофе со своих усов и взволнованно произнес:
– Это, однако, придется, знаете ли, как-то объяснить.
– Я уверен, что вы сумеете это прекрасно сделать, – вежливо ответил я.
– Поймал! Поймал! – вырвался голос из громкоговорителя. Оператор радара выделил одну голубую точку из созвездия других.
– Откуда ты знаешь, что это именно он? – спросил я.
– Я готов поспорить, сэр. Это один из больших одномоторных самолетов. С размахом крыла немного менее сорока футов (я, конечно, так и предполагал). Это не коммерческий и не чартерный рейс.
– Ты хочешь сказать, что он на прямом пути между двумя аэропортами?
– Определенно, сэр. Он, как мы говорим, занимается каботажем. Он привязан к курсу...
– Ты считаешь, что там автопилот? А эта твоя точка не большой самолет?
– Нет, сэр. Сейчас даже маленькие одноместные самолеты бывают снабжены автопилотом.
– Что, по-твоему, он собирается делать?
– Ну, как я говорил, он, вероятно, «каботирует». И будет продолжать делать это, пока не достигнет побережья и пока не увидит Малагу. Потом пилот выберет новый курс, используя направление ветра и скорость в зависимости от того, насколько он отойдет от первоначального курса. У него, по-видимому, нет навигационных приборов.
– Он пересечет побережье у Малаги?
– Немного восточнее.
– Может, вы подключите к линии капитана авиаполка, капрал?
В голосе капрала прозвучала нотка удовлетворения, когда он ответил:
– Да, сэр. – Похоже, ему было приятно передавать распоряжение капитану полка.
– Следите, пожалуйста, за этим самолетом внимательно, капитан. – Я произнес это как можно более хладнокровно, но при этом даже сквозь эфир почувствовал в его голосе некоторое сомнение, когда он сказал:
– Мы будем над территориальными водами Испании. Если сэр Хьюберт считает, что это возможно...
– Он считает, – заверил я. – Пусть это будут скоростные истребители с радарными перехватами[33]. Сможете?
– Ну, я не знаю. Видите ли, мой регламент запрещает...
– Я хочу, чтобы эти самолеты были над побережьем к тому времени, когда туда прилетит «Цессна». Организуйте радиосвязь так, чтобы я мог разговаривать с самолетами и одновременно поддерживать контакт с радарной установкой.
Посол слегка улыбнулся мне и поднял брови в молчаливом одобрении и как бы предлагая поддержку. Я покачал головой.
Я и посол стояли, глядя друг на друга, и ждали, выполнит ли мое распоряжение капитан полка, пока я не повел бровью.
Наконец я услышал гудение голосов. Затем снова наступила тишина.
«Задача 58 – установить цель. Настоящее положение Джулиет пять ноль ноль два, на уровне полета 120, головной – 190, предполагаемая скорость точка три ноль. Поднимитесь к вектору 040 и придерживайтесь уровня полета 150; перехват 100 миль...»
Мы слушали, как реактивные истребители опережали «Цессну». Затем поступил сигнал: «контакт».
«Роджер, держи его в поле зрения», – раздался голос контролера.
Пилот прочел мне регистрационный номер, и он совпал с номером самолета, который взлетел с мадридского аэропорта: самолет Смита.
Было девять ноль пять утра.
Как только самолет идентифицировали, истребитель вернулся на аэродром северного фронта. Радар продолжал «вести» «Цессну». Я велел капитану авиаполка направить скоростной самолет в Мадрид, чтобы захватить меня и отвезти туда, где приземлится «Цессна». Тем временем посол предложил мне позавтракать.
Глава 53Длинная рука
Подобно кобре на смятом одеяле Марракеш лежит свернувшейся спиралью в тени Атласских гор.
В конце декабря курортный сезон в полном разгаре. Печени разрушаются в барах больших белых отелей, а конечности ломаются на лыжных склонах Среднего Атласа. Призыв к молитвам рикошетом отдается вниз по извилистым аллеям, дрожит, пробиваясь сквозь апельсиновые и лимонные деревья, и вырывается наружу через плотные пальмовые плантации, разросшиеся вокруг пыльного огражденного стенами города. Переплетенная как рогожа листва над головой пропускает солнечные лучи, которые падают на землю крапинами не больше апельсиновых косточек и превращают сухую грязь в поразительно ослепительные рисунки. Жирные почки потрескивают в ароматном кедровом дыму костров. Светлокожие берберы, красновато-коричневые люди из Феца, отливающие в синеву, и черно-эмалевые – из Тимбукту и еще пяти далеких южных племен толпятся на узких оживленных улицах.
Раздвигая текущую толпу, белый «лендровер» с надписью на дверце «Полиция» остановился под окнами отеля.
Не успел слуга объявить: «К вам джентльмен», – как, бесцеремонно оттолкнув его короткой арабской фразой, трое вошли в комнату. Двое в хаки, белых остроконечных шлемах и крагах с офицерскими поясными ремнями и портупеями, третий – в белом штатском костюме. Красная мягкая феска, сдвинутая набок, оттеняла его худое коричневое лицо с резкими чертами и висящими ухоженными усами. Длинный нос втиснулся клином между маленькими глазками.
Он постукивал себя по носу тростью с серебряным набалдашником и напоминал некий выдуманный персонаж с центрального телевидения.
– Бей из национальной безопасности, – произнес он, – позвольте мне приветствовать вас в нашей прекрасной стране. Апельсины на деревьях созрели, финики мягки, а снег на горных склонах хрустящий и крепкий. Мы надеемся, что вы пробудете здесь достаточно долго, чтобы оценить прелести нашей природы.
– Да, – кивнул я, наблюдая за двумя полицейскими. Один отодвинул сетку, закрывавшую окно от мух, и плюнул на улицу. Другой перелистал мои бумаги, лежавшие на столе.
– Вы ведете расследование. Следовательно, вы гость моего департамента. Все, что пожелаете, мы устроим. Я надеюсь, что ваше пребывание у нас будет длительным и приятным.
– Я знаю, что такое капитализм, – сказал я. – Работать, работать и работать!
– Капиталистическая система – это то, ради сохранения чего мы работаем, – отчеканил Бей.
Один из полицейских осматривал платяной шкаф, а другой начищал свой сапог носовым платком. Над нами прожужжал самолет «МИГ-17» марокканского воздушного флота.
– Да, – сказал я.
– Мы очень заинтересованы в задержании преступника, если расследование касается наркотиков.
– Я вас понимаю.
– Вы намерены произвести аресты здесь, в Марракеше?
– Не думаю, но здесь есть люди, которые могут мне помочь в моем расследовании.
– Ах, эти знаменитые слова сотрудников Скотланд-Ярда: «смогут содействовать при допросах», – выговорил на ломаном английском Бей. Он снова повторил эту фразу для практики, а затем, перестав крутить свою трость, придвинулся ко мне и, понизив голос, предупредил:
– Прежде чем вы произведете арест, что, я надеюсь, не произойдет, вы сообщите мне. Возможно, это не будет разрешено.
– Обязательно скажу вам, – кивнул я, – но я на службе у Всемирной организации здравоохранения при ООН. Там очень огорчатся, если вы не дадите разрешения.
Бей выглядел расстроенным.
– Так, – протянул он. – Мы проконсультируемся еще раз.
– О'кей, – не стал возражать я.
– Я привез вашего коллегу с железнодорожной станции, – заявил Бей. – Вашего коллегу – Остина Баттерворта.
Бей крикнул что-то по-арабски, и один из полицейских вынул пистолет. Тогда Бей заорал еще громче, применив пару весьма смачных англосаксонских ругательств. С виноватым выражением лица полицейский спрятал пистолет и пошел вниз, чтобы привести из «лендровера» Осси.
– Ваш друг – специалист про расследованию дел, связанных с наркотиками?
– Да.
– Мне кажется знакомым его лицо, лицо вашего друга.
Осси появился на пороге в гигантской, сохранившейся со времен войны партизанской куртке, панаме и штанах с отворотами в тридцать дюймов.
– Ну, тогда я оставлю вас ради встречи. – Маленькие глазки Бея сверлили то меня, то Осси.
– Аллах да будет с вами! – вежливо раскланялся я.
– Прощайте, молодой человек. – Бей выдавил улыбку из-под своих печальных усов.
«Лендровер» мягко покатил прочь вверх по узкой улице.
Глава 54Окно на патио в интерьере с Осси
В этой стране чудес, как заметил Бей, дни просто летели, пока я занимался приготовлениями, наблюдал и рассчитывал.
На рынке мы ели жареные почки, обертывая их в мягкий хлеб и глотая дым, ходили в кафе пить сладкий чай и прятались в задних комнатах, чтобы выпить пива «Сторк», не оскорбляя чувства правоверных. Осси набрасывал план дома местного стиля, а я делился с ним своими скудными познаниями относительно простейшего радио.
На третий день я нанес визит господину Кнобелю.
Он был не таким веселым хулиганом, как Гэрри Кондит, или мрачным фанатиком, как Ферни Томас. Здесь мы имели дело с умом особого склада, когда невозможно предугадать, какой сюрприз тебя ожидает.
Кнобель (настоящее имя да Куньи) жил в старом городе на улице шириной в пять футов. В белой стене темнела вырубленная дверь. Внутри двора литые железные ворота бросали тени, рисуя картины на горячих плитах. Маленькая желтая птичка где-то высоко на дереве пела коротенькие песенки о том, как бы хорошо улететь из золотой клетки. «Золотая клетка, – подумал я. – Западня для узника, у которого все есть».
