Ноэл Бен - Кремлевское письмо
— С собой нет, — ответила Эрика.
— Есть в комоде, надень и возьми конверт, — Роун протянул Эрике письмо. — Положи под памятник, когда будешь уходить. Завтра в 10.30 придешь, поищешь и заберешь. Когда приедешь домой, сожги его.
— А что внутри?
— Одно слово — «Уимплтон».
— Что это значит?
— Ничего, ровным счетом ничего, — ответил Роун.
— Это все?
— Все.
— Тогда я пошла.
— Иди.
Эрика посмотрела на Роуна потеплевшим взглядом.
— Когда мне вернуться?
— Тебе не надо возвращаться.
— А ты?
— За меня не волнуйся. К приезду твоей свекрови я освобожу квартиру.
Эрика посмотрела на письмо в руке, открыла сумочку, достала кусочек бумаги и что-то написала на нем. Она отдала его Роуну вместе с деньгами.
— Вот, возьми. Не знаю, как деньги, а этот адрес должен помочь. Это был запасной вариант Полякова. Он заставил меня выучить его наизусть. Не знаю, где это и чей адрес. Он сказал, чтобы я воспользовалась им в самом крайнем случае.
— Но сейчас как раз тот самый крайний случай. Почему ты отдаешь его мне?
— У меня есть полковник. У тебя — ничего.
Она повернулась и пошла к выходу.
Она уже выходила, когда Роун попросил:
— Постарайся разыграть разговор где-то от десяти до одиннадцати.
Роун видел в окно, как Эрика вошла в сквер, приблизилась к памятнику, присела на основание, будто хотела поправить туфлю, и незаметным движением опустила письмо в щель между плитами, посмотрела на окна квартиры и пошла прочь.
Роун начал дежурить у окна незадолго до десяти. Сквер не освещался, но ночь была безоблачная и лунная. Около одиннадцати он посмотрел на часы. Они уже знают. Когда он еще раз взглянул на часы, было уже два часа ночи. Никто не пришел.
«Может быть, они все еще думают?» — успокаивал себя Роун. В четыре часа он начал нервничать, до рассвета оставалось полтора часа. Роун сомневался, что они появятся когда рассветет. Если не придут, значит, все-таки, Коснов. Без четверти пять Роун разглядел фигуру мужчины в дальнем конце сквера. Казалось, он возник из воздуха. Мужчина, как бы между прочим, подошел к памятнику. Несколько мгновений памятник заслонял его. Затем мужчина появился вновь. Он осматривал памятник. Его походка и фигура показались Роуну знакомы, но вспомнить кто это, он не мог. Даже на расстоянии было ясно, что для Поткина этот человек слишком высок. Возможно Гродин, но не Коснов. Человек медленно обошел памятник, останавливаясь и наклоняясь. Наконец задержался со стороны Роуна. В руках у него был маленький фонарик. Узкий луч высветил старый камень и опустился к основанию. Осветив щель, замер. Человек выключил фонарик и присел, затем поднялся и вернулся в дальний конец сквера. Роун разглядел очертание машины с выключенными фарами. Мужчина сел на заднее сиденье. Роун увидел темно-красную вспышку и понял, что письмо сфотографировали в инфракрасном свете. Машина оставалась на месте еще минут пять. Отпечатки, подумал Роун. Наконец, неизвестный опять вылез из машины и вернулся к памятнику, положил письмо на место, сел в машину и она уехала.
Роун проспал до десяти часов, встал, сварил кофе и подошел к окну. В 10.30 к памятнику подошла Эрика, походила вокруг, будто разыскивая что-то, и, наконец, «нашла» письмо. Роун остался доволен, получилось очень правдиво. Он еще понаблюдал, пока ладная фигурка Эрики не скрылась из вида, и вернулся в постель.
34
Эмбриологи
Роуна разбудил громкий стук в дверь. Он взглянул на часы. Было три часа дня. Роун осторожно вышел из спальни и тихонько приблизился к двери.
— Георгий, — прогремел голос Уорда, — открывай эту чертову дверь.
Роун открыл дверь.
— Пришлось потрудиться, пока нашел тебя, — сказал Уорд, входя в квартиру.
— Как тебе это удалось?
Уорд расплылся в улыбке:
— Я просто пошел за твоей пассией. Ну и задала она мне работку со всеми своими пересадками — метро, трамвай, автобусы. Но, как видишь, я дошел.
— А как ты узнал, что я не арестован?
— Я видел, как ты пытался спасти Би Эй. Я хотел прихватить героин перед твоей «исповедью». Заметил людей у дома и отошел подальше, и тут как раз ты достал машину. Чистая работа, племянничек, молодец!
— Они взяли Ханиса, — сообщил Роун.
— Но как они обо всем узнали? — совершенно спокойно спросил Уорд.
— Твой друг — Поткин, — холодно отозвался Роун. — Я видел его в машине с Гродиным. Ничего бы не случилось, если бы ты прислушался к моему совету.
— Ты, конечно, прав. Но зато мы с тобой теперь чертовски богаты. Те трое погибших стоят почти четыреста тысяч.
— Как ты можешь говорить о деньгах?
— А зачем же еще мы в это ввязались? — невозмутимо спросил Уорд.
— Насколько я помню, половина денег на счету, а половину получим, когда привезем письмо.
— Не сомневайся, привезем.
— Ради бога, спустись на землю. Здесь мы можем оставаться пять дней, а потом нам деваться некуда. Что мы можем сделать и как выжить?
— Есть куда деваться, — Уорд опять улыбнулся. — И место очень даже приличное. Пойдем, я покажу.
— Как тебе удалось?
— Через французов. Но идея твоя, племянничек. Ты оказывался прав гораздо чаще меня, вот я и решил прислушаться к твоему совету. Мы все должны были переехать туда в день налета. Я немного просчитался со временем, но в целом вышло неплохо. — Уорд, наконец, огляделся. — Чья квартирка?
— Матери Коснова, — ответил Роун. — Эрика устроила.
— Оставь ей записку, чтобы она не волновалась, и пойдем.
— Нет необходимости. Я могу с ней связаться.
— Ну зачем девушку расстраивать, она еще пригодится.
Под взглядом Уорда Роун быстро написал короткую записку Эрике.
Они вышли из дома и направились на метро в сторону Университета. Вскоре Уорд привел Роуна к современному зданию. Они поднялись по лестнице, Уорд вынул ключ и открыл дверь, за которой оказалась химическая лаборатория с новейшим оборудованием.
— В науке смыслишь? — спросил Уорд.
— Не очень.
— Тогда быстро осваивай, теперь мы ученые, — Уорд протянул Роуну новый паспорт. — Как у тебя с французским?
— Ужасно.
— Обойдемся моим. Мы с тобой эмбриологи — работаем здесь по обмену.
— Как тебе удалось? — спросил Роун.
— «Дядя Моррис» все устроила. Я бы раньше тебе сказал, но ты так задрал нос, что я решил оттянуть удовольствие. Ну и поскольку я в хорошем настроении, сделаю тебе еще один комплимент. Это был отличный трюк.
— Какой?
— Твоя придумка со вторым контактером Полякова.
— А ты откуда знаешь?
— Смотри. — Уорд привел его в крошечную спальню при лаборатории, открыл ящик комода и вынул маленький приемник. — Это один из запасных приемников Би Эй, которые хранились на квартире Поткина. Би Эй принесла его сюда утром в тот роковой день. Она настроила его так, чтобы мы могли прослушивать дом Коснова. Здесь я все и услышал вчера. Сразу подумал, что это твоя работа.
— Я надеялся, что мы могли бы получить небольшую передышку, — признался Роун.
— Передышку? Какую?
— От Коснова.
— А ну-ка объясни, племянничек.
— Коснов в налете не участвовал. Это работа Гродина, Бресновича и Поткина.
— С чего это они стали бы действовать за спиной Коснова?
— Чтобы дискредитировать его. Бреснович хочет остановить расследование Коснова, и другие шишки тоже. Лучше план и не придумать. Коснов выводится из игры, а участие в операции Гродина — отличное прикрытие.
— Не знаю, не знаю, племянничек. Что-то уж слишком запутанно. Почему бы им просто не убить Коснова и, тем самым, покончить с его расследованием?
— Думаю, они так и сделают, как только придумают способ.
— Ты меня моими же приемами обходишь. Я думал, только я умею говорить загадками.
— Коснова убить сложно. Во-первых, его хорошо охраняют.
— С каких пор?
— С того ужина у Бресновича. Он начал что-то подозревать. С ним все время два охранника, из его людей.
— Откуда он их взял?
— Вызвал откуда-то. Еще у него всегда две группы наготове. Эрика случайно слышала, как он отдавал приказы одной из них. Она убеждена, что Гродин об этих группах ничего не знает, а может, и знает. Не могу сказать. Чтобы убить, его надо застать врасплох без охраны и отрезать от этих групп. А это будет нелегко. Во-вторых, нельзя так просто обезглавить одну из крупнейших спецслужб России, обязательно будет шум. Какие оправдания они смогут выдвинуть?
— Ну, оправдания всегда найдутся, — хмуро заметил Уорд. — А вот как это сделать — действительно вопрос. Ты точно знаешь про охрану?
— Все, что Эрика говорила до сих пор, подтвердилось, я ей верю.
— Тогда, похоже, мы имеем маленькую революцию в революции, но все же я до конца не убежден, что именно Гродин организовал налет.
