Сергей Донской - В России жить не запретишь
– На рукаве кровь…
– И на воротнике тоже. Ну и что?
– Я не смогу…
– Еще как сможешь.
– А я говорю тебе: нет!
– А я говорю тебе: да!
– Нет!
– Да!
Бондарь неожиданно развернул Алису к себе спиной и рванул на ней майку, тут же разползшуюся в клочья. Перебросил через ее плечо рубаху с заблаговременно оторванными погонами. Подтолкнул в направлении груды камней со словами:
– Прежде чем надевать ботинки, тщательно обмотай ноги. На туалет у тебя ровно семь минут. Замешкаешься, будешь догонять меня вприпрыжку. Если, конечно, ты сообразишь, в каком направлении я ушел.
– Ну и убирайся, – топнула ногой Алиса.
– Счастливо оставаться. – Бондарь повернулся к ней спиной.
– Подожди! – вырвалось у нее.
– Ладно, жду. Осталось шесть минут сорок две секунды.
– Я тебе не солдат!
– Шесть минут тридцать восемь секунд.
– Меня просто бесит твоя бесцеремонность!
– Тридцать пять секунд…
– Обращаешься со мной, как со своей собственностью!
– Тридцать секунд…
– Только попробуй меня здесь бросить, – угрожающе произнесла Алиса, метнувшись к валунам.
– А я тебя не брошу, – пробормотал оставшийся один Бондарь. – Повода не будет. Ты управишься за четыре с половиной минуты.
Он ошибся всего на двенадцать секунд.
* * *Второй привал сделали после полудня, когда Алиса по-собачьи вывалила язык и уже чуть не припадала на четвереньки. Рубаха на ней потемнела от пота, но, в общем-то, смотрелась неплохо. Куда лучше, чем державшаяся на честном слове маечка, решил Бондарь. Бродить по безлюдным местам в компании полуголой девушки – слишком трудное испытание для мужчины, решившего стать порядочным семьянином.
– Как ноги? – спросил он.
– Они разве у меня есть? – простонала свалившаяся на траву Алиса. – Лично я никаких ног не чувствую.
Они у нее были. Природа позаботилась о том, чтобы ни один нормальный мужчина не забывал об этом волнующем обстоятельстве.
– Это как раз хорошо, что ты не чувствуешь ног, – обронил Бондарь.
– Ха! – саркастически воскликнула Алиса. – Куда уж лучше!
– Я серьезно говорю. – Бондарь сунул в рот травинку, заменяющую ему сигарету. – Вот если бы ты сбила ноги ботинками до кровавых мозолей, то ты бы их постоянно чувствовала. Каждую секунду. – Он швырнул Алисе рюкзак и посоветовал: – Разуйся и положи ноги повыше, чтобы кровь отливала.
– Зачем разуваться, если скоро опять в путь?
– Все равно придется перематывать портянки заново.
– Портянки! – Алиса то ли всхлипнула, то ли усмехнулась. – Это была майка от «Готье». Знаешь, сколько она стоила?
– Понятия не имею, – пожал плечами Бондарь, меланхолично грызя стебелек.
– Двенадцать тысяч рублей.
– Твои собратья по разуму умрут от зависти, когда узнают, как ты распорядилась маечкой от «Готье».
– Лишь бы я не умерла, – откликнулась Алиса, забрасывая ноги на рюкзак. – Сил моих больше нет.
– Это поправимо.
– Каким образом? Хочешь сделать мне массаж?
– Личного массажиста из меня не получится, – сухо произнес Бондарь, – не то образование. Зато я знаю другие средства от усталости.
– Всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит, – продекламировала Алиса, закидывая руки за голову. Подмышки у нее успели ощетиниться молодой порослью, и, странное дело, выглядело это довольно возбуждающе.
Приподняв одну из ее ног, бессильно раскинутых поверх рюкзака, Бондарь пошарил внутри и извлек индивидуальную аптечку со стандартным набором медикаментов.
– Что там имеется? – полюбопытствовала Алиса, косясь на кожаный футляр. – Мне бы какого-нибудь яду, желательно, быстродействующего. Чтобы не мучиться. – Она томно посмотрела на Бондаря. – Мужчина, не угостите даму цианистым калием?
– Цианистый калий вреден для здоровья, – ответил Бондарь.
– Для здоровья вредно буквально все.
– Ошибаешься. Вот, например, таблетки для обеззараживания воды. – Удовлетворенно хмыкнув, он сунул упаковку в нагрудный карман. – Кинь такую в любую лужу и пей сколько влезет, только грязь процеживать сквозь зубы не забывай.
– Мы будем пить из луж?
– А ты полагаешь, что здесь под каждым кустом припрятана упаковка тонизирующих напитков?
– Джин-энд-тоник сейчас бы не помешал, – мечтательно протянула Алиса.
– Есть вещи получше, – сказал Бондарь, вскрывая упаковку боевого стимулятора. – Попробуй-ка. – Он протянул девушке две таблетки и фляжку, воды в которой осталось на самом донышке. – Проглотишь, запьешь, через пять минут кузнечиком запрыгаешь.
– Это что-то вроде экстази?
– Экстази пусть ваши диджеи заглатывают, чтобы языком трепать без перерыва, – проворчал Бондарь. – У тебя на ладони так называемые боевые стимуляторы. Плохие командиры пичкают ими солдат перед атакой. У самых слабых силы появляются, у трусливых – бесстрашие.
– А как поступают хорошие командиры? – спросила Алиса, недоверчиво разглядывая белые, в серую крапинку, таблетки.
Бондарь выбросил измочаленную травинку, уставился вдаль и ответил:
– Они сами по себе стимуляторы.
– Значит, ты не очень хороший командир, – констатировала Алиса, запивая подношение водой из фляжки. – Ты не в силах заразить меня собственным примером.
Бондарь ухмыльнулся. Эта городская девушка продолжала хорохориться, что говорило в ее пользу. Многие современные мужчины уже давно раскисли бы, проявляя себя безвольными слизняками, раздавленными тяжестью выпавших на их долю испытаний. А Алиса держалась. Шутила. И если уж плакала, то утирала глаза отнюдь не женским жестом.
– Я не в силах заразить тебя своим примером, – сказал Бондарь, – потому что ты никудышный вояка. Но в разведку я бы с тобой пошел.
– Я с тобой тоже, – призналась Алиса. – Если быть точной, то уже пошла. Спасибо, что возишься со мной.
– Благодарить будешь, когда возвратимся домой.
– Я хоть сейчас готова. – Алиса многозначительно повела бровями.
– Энергия бьет через край? – вкрадчиво осведомился Бондарь. – Молодая кровь играет?
– Что-то вроде того.
– Тогда подъем, – скомандовал Бондарь, выдергивая рюкзак из-под расслабленных ног девушки.
– Наконец-то, – обрадовалась Алиса. – А то твои стимулирующие таблетки подействовали на меня весьма специфическим образом. Признайся, ты не возбудитель мне подсунул, Женя?
– Будешь много болтать – накормлю слабительным, – пригрозил Бондарь и отвернулся.
От его спины веяло таким холодом, что Алиса не решилась прильнуть к нему хоть на секундочку, как того хотелось.
* * *Дождь, как это часто бывает в горах, собрался неожиданно. Еще несколько минут назад облачные хмари клубились вокруг далеких горных вершин, а теперь голубизна неба сменилась серой пеленой, поглотившей краски и звуки летнего дня. Сделалось сумеречно, хотя до вечера было еще далеко. Сразу за редкой линией кустов, перед которой остановились путники, начиналась пологая долина. В ее нижней части виднелись обгоревшие останки вымершего поселка. Присмотревшись, можно было заметить проходящую мимо дорогу. Автомобилей на ней не было, если не считать ржавого автобуса без колес. Судя по проросшей в колеях траве, здесь давно никто не ездил. И не жил.
– Как дела? – спросил Бондарь, обернувшись к присевшей на корточки Алисе.
– Отлично, – соврала она.
На ее бледных щеках рдели розы лихорадочного румянца, лоб лоснился от испарины, на висках и шее проступили вздувшиеся вены. Действие стимуляторов заканчивалось, начинался период так называемого «отходняка», схожий с сильнейшим похмельем.
– Еще полчасика выдержишь? – спросил Бондарь.
– Хоть десять часов, – пропыхтела Алиса. – Особенно, если ты дашь мне еще парочку своих волшебных таблеток.
– Не дам, – покачал головой Бондарь. – Подстегивать непривычный к физическим нагрузкам организм опасно.
– Я больше не могу, – призналась Алиса, роняя голову на грудь.
В том, что она совершенно вымоталась, не было ничего странного. Удивительно было как раз то, что она доплелась до места очередного привала. Стоило лишь взглянуть на ее ноги и представить себе, сколько весят надетые на них ботинки, чтобы восхититься выносливостью девушки. Однако Бондарь не привык восхищаться вслух. Вместо этого он буркнул:
– Если станет совсем невмоготу, скажи. Я тебя понесу.
Алиса подняла завешенное волосами лицо:
– Как жених невесту?
– Как Ленин – бревно.
– Сравнивать девушку с бревном некрасиво.
– Беру свои слова обратно, – сказал Бондарь. – Я понесу тебя, как мешок с картошкой.
– Спасибо за комплимент.
– Это не комплимент. Вот если бы я сравнил тебя с мешком авокадо, тогда другое дело.
Алиса фыркнула. Бондарь снова раздвинул листву, вглядываясь в открывшуюся взору долину. Возможно, когда-то здесь функционировал нелегальный нефтезаводик, гнавший вонючий желтый бензин, за который платили пахучими зелеными купюрами. Теперь это раздолье закончилось. Поселок был уничтожен то ли враждующими тейпами чеченцев, то ли федеральными войсками, но факт оставался фактом: единственным уцелевшим зданием была приземистая кошара на отшибе, криво прилепившаяся к пригорку. Ее прохудившаяся крыша сулила хоть какое-то укрытие от дождя, первая капля которого уже упала на щеку Бондаря. Сам он предпочел бы переночевать под открытым небом, но, покосившись на девушку, принял иное решение:
