Сергей Костин - Страстная неделя
— Ты вон там сидела в машине со своим новым плейером, — показал я. — Когда ты еще собирала Барби.
— Да? — удивилась Тоня. — Я не помню. Парк запомнила, а где он был, нет.
Оба Осборна сидели в машине отца. Заметив нас, они вышли и деловито направились нам навстречу. Питер оказался очень привлекательным, чем-то на молодого Хью Гранта похож. Мы подошли ближе — просто красивый парень, видимо, в мать. Я протянул ему пакет с тониными зимними вещами:
— Это теперь ваша ноша. И ваша забота.
Тоня подошла к Питеру, и он обнял ее за талию:
— Не беспокойтесь за нее.
— Да, чуть не забыл. Отдайте свой телефон отцу.
Питер с сомнением посмотрел на Осборна.
— Давай, давай. Он дело говорит, — сказал тот.
Осборн взял мобильный сына и пошел забросить его в свой «ланд-ровер». Я подождал, пока он отойдет, залез в рюкзак и вернул Тоне ее телефон. Питер изумленно наблюдал за этими манипуляциями.
— Не забудьте, — напомнил я, — сами с него не делаете никаких звонков.
— Я помню.
Тоня протянула мне руку:
— Спасибо вам за все.
Достаточно официально это сказала. Не заподозрить, что наши отношения уже совсем в другой фазе сложности оказались.
— Берегите себя, — так же отчужденно попрощался я.
6
— У вас есть план? — спросил Осборн, когда прикольная «мини» укатила, и мы снова принялись мерить шагами тротуар.
— Есть. Но давайте сначала рассмотрим ваш.
— Нет, лучше сначала ваш. Вы этих людей хотя бы видели.
Осборн говорит так не потому, что ставит себя в зависимое положение — ЦРУ все-таки не МИ-5, это разные весовые категории. Наоборот, он хочет быть хозяином положения. «Пусть каждый выскажется, и я тогда решу».
— Да, видел. — Поломаться еще для вида? Поломаюсь: — Но вы знакомы с ними гораздо теснее.
Я мотнул головой, и Осборн потрогал свою бинтовую нашлепку на шее.
— Ничего, заживет. Так что вы предлагаете?
— Ладно. Предложение первое. Раз у вас существуют известные сложности, давайте задействуем наших людей, — сказал я.
Я не идиот. И не имею в виду ребят из лондонской резидентуры, которые — либо вслепую, либо вполне сознательно, в уверенности, что выполняют свой долг, — работают на киллеров. И уж тем более я не рассчитываю на людей ЦРУ, хотя их в Лондоне наверное не десятки, а сотни. Просто я уверен, что Осборна этот вариант не устроит. В этом случае он может быть вынужден уступить права на Мохова американцам. А у него свои задачи, он ради чужих амбиций каштаны из огня таскать не собирается.
— Я не согласен, — решительно говорит Осборн. Однако здесь я опять мог бы ввернуть нечто вроде «Мы видели, как ваши люди работают». Поэтому он тут же дипломатично добавляет: — Но давайте послушаем вас до конца.
— Мы используем ту квартиру, которую вы сняли для Мохова. О ней же у вас на службе действительно никто не знает?
Осборн уставился на меня в упор. Неприятный взгляд — мне было бы неприятно, если бы он меня допрашивал в своем кабинете на Милк-бэнк.
— Это Тони вам рассказала? Или вы с самого начала нас прослушивали? Мы тут засекли одну подозрительную машину…
Шанкар! Не хватало еще, чтобы их с Раджем стали серьезно проверять.
— Да на машинах, по-моему, со времен большой войны никто не ездит, — небрежно сказал я. — Сейчас это вопрос пары лишних антенн на крыше здания. Да и зачем говорить о прошлом? Давайте решать, что дальше делать.
Осборн отцепился взглядом:
— Я слушаю, слушаю.
— Так вот. Мы устроим там засаду. Разместим людей — с жилетами, шлемами, в полном снаряжении. Район заранее оцепим, посадим на крыши снайперов. И потом вы сделаете звонок и скажете, что укрыли девушку в безопасном месте, в той квартире. Киллеры явятся туда, и мы их возьмем.
— Хм. — Осборн задумался. Совершенно очевидно, план его устраивал, однако последнее слово должно быть за боссом. — Давайте проведем операцию в два этапа. Если мои люди погибли, потому что меня прослушивают и русские тоже, они скорее всего пошлют туда киллеров сразу. Если так, прекрасно. Но если в течение двух-трех часов ничего не произойдет, мы делаем ставку на предположение, что у нас действительно существует утечка внутри службы. Чтобы убедиться в этом, я позвоню своему начальнику, и мы снова будем ждать. Если плохие ребята появятся только после этого, это будет подтверждением того, что у нас завелся крот.
Не очень мне это понравилось, но я пока не стал спорить.
— Я понимаю, что вы так убьете двух зайцев, — сказал я. — Заманчиво, конечно, но если это не займет слишком много времени.
— Судя по тому, как быстро эти люди приехали в Саутфилдс, им не терпится поскорее закрыть больной вопрос, — возразил Осборн. — И второй момент. Вот вы говорите «оцепить квартал». Это можем сделать только мы, англичане. Так что давайте ваших людей не трогать.
— Здесь вы правы — вам это проще, — как бы нехотя согласился я. — Но вы сумеете организовать все, не докладывая пока никому у себя в МИ-5?
— У меня в прямом подчинении группа быстрого реагирования. А зачем я буду беспокоить кого-то в, — Осборн посмотрел на часы, — в четыре утра.
— Логично. А сколько людей в вашей группе? Достаточно?
— Двенадцать человек могут быть на месте через полтора часа. Включая двух снайперов.
Теперь я посмотрел на часы.
— Будет полшестого. Позже ничего и не предпринять. Люди начнут просыпаться, мы весь квартал переполошим своими приготовлениями.
— Отлично, я звоню, — решительно произнес Осборн, оглядываясь, чтобы найти автомат.
— Вон на углу, — показал я.
— Вижу. И еще одно. — Осборн остановил меня, прикоснувшись к моему плечу. — Давайте договоримся. К кому бы из нас ни пришел Мохов, мы работаем с ним вместе, вы и я. Никаких сепаратных встреч — все разговоры только в присутствии другого. Согласны?
Он протянул мне руку, и я вложил в нее свою.
— Договорились.
Я же по своей натуре человек очень покладистый.
7
Убежище для Мохова было снято у метро «Расселл-сквер». Там вокруг сплошные колледжи. Поэтому Тоня тот район хорошо знала, и Осборну было достаточно показать ей дом на карте. Действительно приметное здание: угловое, красное с белым, с круглыми эркерами. Вход в подъезд с довольно узкой Хербранд-стрит. Напротив — шестиэтажное офисное здание с монотонно чередующимися полосами окон и бетонных перекрытий.
— Вы там тоже что-нибудь арендовали? — спросил я, кивая на этот храм модернизма в духе семидесятых.
— Разумеется, — ответил Осборн и, видя мою реакцию, тут же поправился. — Об этом у меня на службе тоже никто не знает. Я, собственно, и квартиру эту снял, потому что у меня есть ключ от одного офиса. Мой знакомый его только что снял, перевез туда вещи и уехал в отпуск. Я попросил у него ключ, он оставил.
— Туда снайперов? — Осборн кивнул. — Офис на каком этаже?
— На четвертом.
— А квартира?
— На третьем. Но нам же не нужно, чтобы они сидели окно в окно. В квартире другие люди будут, такие же подготовленные.
И опять: Осборн не оправдывался передо мной, он скорее давал вводную опытному подчиненному. Доминант.
— Резонно. А подъезд они перекроют?
— С четвертого этажа-то? Легко. Они на два окна правее сидеть будут, угол обстрела только шире. Вон то окно.
Я посмотрел вверх. Отсвечивает сейчас, ночью — так что, будем надеяться, будет бликовать и утром.
— Оно одно? Двоим не тесно там будет?
Осборн пожал плечами:
— С охраной бизнес-центра все равно пойдем договариваться. Можем посадить второго на крышу.
— Мне кажется, так будет лучше, нет? — Я специально такую манеру разговора избрал: мягкую, ненастойчивую. Пусть чувствует себя хозяином положения, это усыпляет бдительность. — Только чтобы он не высовывался раньше времени. Раньше, чем люди не войдут в подъезд.
Мы пошли к входу в бизнес-центр на Бернард-стрит. Я, возможно, ошибся — храм был построен в восьмидесятые. Подъезд модернистский — стекло и сталь, крутящаяся дверь. Охранники нас уже заметили в камеру наблюдения. Один, постарше, остался за стойкой, глядя на нас поверх стекол очков. Второй, помоложе, стоял перед дверью, слегка расставив ноги и сомкнув руки за спиной. Бывшие морские пехотинцы и прочие спецназовцы так стоят.
Осборн приложил к стеклу свой бэдж, и охранник тут же открыл дверь.
— Мы проводим тайную операцию, — сказал Осборн, направляясь к стойке охраны. — Никаких звонков. Мы пройдем вот в этот офис, — Осборн потряс ключом, — и нам нужно открыть дверь на крышу.
Пожилой охранник встал. Он, по-видимому, был старшим.
— Мы должны доложить по службе, — сказал он.
— Никаких звонков отсюда, — строго повторил Осборн.
— А полиция предупреждена?
— Это операция против продажного офицера полиции, — отрезал Осборн.
