Борис Акунин - Смерть на брудершафт (фильма пятая и шестая) [с иллюстрациями] [Странный человек + Гром победы, раздавайся]
И так далее, и так далее. Всё согласно австрийской «Инструкции по вербовке агентов», без лишних импровизаций. Зачем метать бисер перед кретином вроде подпоручика Романова?
Алексей понемногу «оживал». Сделал взгляд не таким мертвым, поморгал, чтоб поблескивали искорки заинтересованности. Не переиграть бы только.
— Вот какие перспективы могут тебя ожидать, если… — Банщик наклонился над ним. — Если ты нам поможешь в этом деле.
— Я и так уже помог, — снова повесил голову Алексей.
— Нет, лапа. Это не ты помог, это я тебя разработал. Гонорара за то, что выдал мне операцию прикрытия, ты не получишь. Вот если скажешь, с какого участка фронта намечается прорыв, — тогда да. Проси чего хочешь. Хоть принцессу в жены и полкоролевства в придачу. И не ломайся, золото мое. Не то придавлю каблуком — только хрустнет… Ой, Лешенька, не молчи. Не серди меня!
Голос обер-лейтенанта сделался грозен.
— Не знаю я, — промямлил Романов. — Честное офицерское, не знаю… Налейте похмелиться, а? Изнутри подступает… Ну что вы меня глазами жжете? Место прорыва строго засекречено. Кто бы стал мне о нем сообщать? Главное, ради чего? Сами видите, меня в самую паршивую дивизию откомандировали. И сюда-то не хотели… Я у начальства не шибко в чести. Кадров не хватает, вот и доверили…
— Допустим. — Петренко потер ямочку на подбородке. — А кто осведомлен о месте прорыва?
— У нас в управлении наверняка знает подполковник Козловский. Он всю систему прикрытия разрабатывал.
— Так-так. Подробнее!
— У князя при себе планшет с картой. Я слышал, он главнокомандующему по телефону говорил, что никогда с этим планшетом не расстается. Там нанесены все двадцать пять участков, где ведется подготовка. Правильный — на листе № 8. А что там, на этом листе, я не знаю. Козловский не сказал. Я и так по чистой случайности разговор подслушал…
Момент был скользкий, рискованный. Заглотит Банщик наживку или нет?
— Надо заглянуть в этот планшет, Лешенька. Очень надо! И мне, и тебе…
Заглотил! Вот что значит — оказаться в плену собственной схемы. Записал Петренко подпоручика в жалкие болваны и никаких по сему поводу сомнений уже не испытывает. Вроде опытный разведчик, но, как говорится, на всякого мудреца…
— Шутите? Так он мне и показал… Налейте, а? Умираю.
Плеснул ему Петренко ровно полрюмки, чтоб опять не развезло. Алеша жадно выпил.
— М-да, задачка… — протянул обер-лейтенант. — Трудная, но решить ее придется. Вот что, сокол ясный. Надевай китель, ремень, фуражку. Пойдем-ка в поля-леса, прогуляемся. На природе, да на ходу мозги лучше работают.
В роще
Из Русиновки обер-лейтенант вывел свою добычу закоулками — чтоб никому не попадаться на глаза. Прошли берегом реки, двинулись через поле.
Еще в самом начале Банщик обнял подавленного спутника за плечи:
— Лешко, душа моя, да не журысь ты. — Говорил он легко, весело, форсируя малороссийский выговор. — Война вокруг, что ни день тыщи народу гибнут. Над тобой, надо мной, над каждым смертяшка витает. А поможешь мне — и живи себе, сколько влезет, никто тебя не тронет. Давай, умник ты мой, шевели мозгами. Очень уж мне надо в планшет господина Козловского заглянуть.
— Вам? — переспросил Романов. — То есть, если я загляну, недостаточно?
— Желательно, чтобы я видел карту сам. Не то, чтоб я тебе не доверял, но… Хлопец ты молодой, ветер в голове. Сробеешь в планшет к страшному начальнику залезть, а мне соврешь, что видел заветный лист номер 8. Ляпнешь что в голову придет, на русский авось. Я доложу, поедут эшелоны, запылят по дорогам войсковые колонны — и всё не туда. Нет уж, Лёшик. Я человек серьезный. Должен своими глазами удостовериться. И даже сфотографировать. Есть у меня замечательный аппарат, как раз на такой случай. В общем, думай. Даю тебе час сроку. Дойдем во-он до той рощицы, постоим там, покурим. Повернем обратно. Тут ты мне и доложись. Если ничего путного не предложишь, очень я в тебе разочаруюсь.
Какое-то время они шагали молча. Алексей приметил, что Банщик все время держится правее и на шаг сзади. Не теряет бдительности. Помнит, что у подпоручика голова дурная, а в револьвере есть один патрон. Такому идиоту, какого разыгрывал Романов, ничего не стоит пальнуть в неприятного человека, а потом уж начать думать, что это он натворил и как быть дальше.
Поведение Петренки означало, что свою роль контрразведчик исполняет неплохо.
Настороженность спутника была полезна еще в одном смысле. Поскольку внимание фальшивого Афанасия Никитича было сконцентрировано на Алексее, отвлекаться на созерцание окрестного пейзажа шпион себе позволить не мог. А в пейзаже было на что полюбоваться.
Искоса, с опаской поглядывая на шпиона (это выглядело вполне естественно), Романов в то же время боковым зрением проверял, как там Калинкин.
Мальчишка, надо отдать ему должное, вел конвоирование безукоризненно. На курсах по дисциплине «слежка на открытом пространстве» у него наверняка была отличная оценка. Перемещения прапорщика напоминали прыжки дельфина среди волн. Он то приподнимался из высокой травы, то нырял в нее носом. И проделывал эти маневры безо всякого шума. Может, и будет из парня толк — жизнь пообтешет.
Когда вошли в березовую рощу, о которой говорил Банщик, Вася стал очень ловко, зигзагами, передвигаться от дерева к дереву.
На опушке остановились, закурили.
— Благодать какая, — потянулся Петренко, глядя в весеннее небо. — Так и полетел бы, по-журавлиному.
Вдали, с километр отсюда, шли саперные работы. Там, согласно плану, должна была разместиться одна из мортирных батарей.
Шпион посмотрел на часы. Было без одной минуты шесть.
— Приляжем на травку, отдохнем.
Романов насторожился:
— Зачем?
— Да так просто. В ногах правды нет. Ложись, Лёшик, ложись. Вон как тут славно, за пеньком.
Едва легли, несколько секунд прошло — вдруг задрожал, зазвенел воздух. Потом гулко лопнул. На поле, шагах в ста, взметнулись рядом два фугасных разрыва.
— Мать их за ноги! — выругался Банщик, стряхивая с фуражки осыпавшуюся древесную труху. Вынул из кармана блокнот, что-то записал.
Движение на батарейной позиции замерло. Саперы попрятались, ожидая продолжения артиллерийского налета. Но австрийцы больше не стреляли.
А ведь это он неспроста меня сюда привел, догадался Романов. Должно быть, некоторое время назад сообщил координаты, и ему поручили проверить точность пристрелки, чтобы внести коррекцию.
Обер-лейтенант зло пробормотал по-немецки:
— Чуть не угробили, математики. И главное, зря всё… Однако задание есть задание.
Кто кого засек и нанес на карту обстрела, это еще вопрос, усмехнулся про себя Романов. Наши наблюдатели не лыком шиты. И разведчики наши на той стороне тоже имеются. Как ударит отсюда залп тяжелых мортир, останется от австрийской батареи куча земли…
— Эхе-хе, — вздохнул Банщик. — Суетимся, умничаем, а жахнет такая вот дура, из своей же пушки, и пакеда. — Он поднялся, дернул подпоручика за рукав. — Вставай, герой. Второй раз тебе сегодня свезло. Сначала не стал стреляться. Теперь вот фугаска чуть в сторону взяла. Но Бог, он троицу любит. Ну-ка, в третий раз выкрутишься или нет?
С этими словами он вдруг отскочил назад, выхватил из кармана пистолет и направил Алеше в лоб.
— Знаешь, что я решил? Если ты сейчас, сию секунду, мне не скажешь, как к подполковнику в планшет залезть, шлепну я тебя. Мне идиот в помощниках не надобен. Докажи свою полезность — или прощай.
Фортель был неожиданный. Романов вроде не новичок, но все-таки дрогнул. Смотреть в черную дырку «вальтера» было жутко.
Но, с другой стороны, и хорошо, что дрогнул. Так оно вышло естественней.
— Я придумал… Придумал! — быстро сказал он. — Господин подполковник обещался завтра утром с инспекцией заехать. А планшет, я говорил, всегда при нем!
Калинкин тоже нервничал — ему ведь разговора было не слышно. Лежа за деревом, прапорщик приготовился стрелять: локтем уперся в землю, навел ствол, прищурил глаз.
— Другое дело! — радостно воскликнул Банщик и опустил руку. — Вот что значит — заинтересовать клиента. А то молчал, время тянул…
Вася тоже немного расслабился, шпиона с мушки снял, но все-таки был наготове, внимательно наблюдал.
— Я думал, ты дурак. — Обер-лейтенант сделал шаг в сторону и лукаво прищурился. — А ты, Леша, выходит, ловкач. Меня решил в дураках оставить?
— А? — удивился Романов.
— Бэ!
Банщик вдруг развернулся на каблуке, вскинул руку и трижды выстрелил, целя под березу, где залег Калинкин. Прыгнул в сторону, крутанулся еще раз и взял остолбеневшего Алексея на прицел.
— Руки к плечам!
— Вы что это? В кого? — залепетал подпоручик, еще не осознав, что всё пропало.
![Борис Акунин - Смерть на брудершафт (фильма пятая и шестая) [Странный человек + Гром победы, раздавайся]](/uploads/posts/books/243721/243721.jpg)
