Сергей Донской - Никогда не говори: не могу
Разве могла эта заново родившаяся Даша не попытаться отплатить добром за добро? Она попыталась. Руководством к действию стал оптимистический медицинский постулат, гласивший: «Для лечения катаракты выполняется хирургическая операция удаления хрусталика глаза, а вместо него устанавливается искусственная линза».
Просто и ясно. Достаточно было обзавестись «толстушкой» с объявлениями, чтобы выискать там путь к решению проблемы:
ДОРОГИЕ ДРУЗЬЯ!
В нашей клинике используется несколько способов удаления катаракты:
Факоэмульсификация (мягкий хрусталик) – самый современный и малотравматичный метод удаления катаракты (удаление катаракты ультразвуком через малый разрез). Средняя стоимость такой операции от 12 тыс. рублей, включая госпитализацию и расходные материалы.
Экстракапсулярная экстракция катаракты с имплантацией интраокулярной линзы (жесткий хрусталик) – наиболее распространенный метод. Стоимость этой операции от 5 тыс. рублей.
МЫ ПОМОГЛИ МНОГИМ ЛЮДЯМ, ПОМОЖЕМ И ВАМ!
ДОВЕРЬТЕ СВОЕ ЗРЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛАМ!
Ниже размещались телефоны, и Даша немедленно позвонила добрым волшебникам-профессионалам. Они подтвердили: да, чудо возможно, приезжайте, чем скорей, тем лучше. Даша бросилась к родителям за деньгами, однако они, отводя глаза, пообещали собрать необходимую сумму позже: может быть, через месяц, может быть, через два. Даша ждать не захотела. Заручившись согласием деда, она вышла через подружек на посредника при купле-продаже всевозможных предметов старины. Помимо того, что этот тип всячески норовил затащить Дашу в постель или хотя бы в укромный уголок, он ее беспардонно обманул, «обул», выражаясь современным приблатненным языком. В первую очередь сделка получилась выгодной для него одного, но Даша особо не торговалась, стремясь поскорее осуществить свой план. Дедовы книги, значки и марки ушли за треть или даже за четверть цены, однако выручки вполне хватало на операцию.
Так казалось.
Первая тревожная заноза вонзилась в Дашино сердце у самых дверей клиники, когда она увидела растрепанную женщину, безутешно рыдающую на плече такого же растрепанного мужчины. Оба казались подавленными свалившимся на них горем. «Сволочи, – причитала женщина, – какие же они сволочи! Ладно, последнее отобрали, так ведь не помогли же!»
Уже не той летящей походкой, что минуту назад, Даша вошла в клинику и ощутила новый болезненный укол. Принявший ее врач больше смахивал на преуспевающего бизнесмена, а девушка, изображавшая медсестру, словно сошла со страницы глянцевого журнала для мужчин. Если под ее белым халатиком и было пододето какое-то белье, то, надо полагать, эротическое. Кажется, похожая особа фигурировала когда-то в клипах группы «Армия любви» или в «Масках-шоу» – где именно, Даша так и не вспомнила. Она ведь в больницу явилась, а не на эстрадное представление. И, волнуясь, спросила, в какую сумму выльется операция.
Смахивающий на коммерсанта врач взялся за калькулятор. Консультация началась.
Компьютерная диагностика, консультация у врача-офтальмолога и непосредственно у профессора клиники стоила всего 2000 рублей. Сущая ерунда. Но деду предстояло провести в клинике не менее десяти суток, а это означало еще около 12 000 рэ за палату и диспансерное наблюдение. За удаление катаракты запросили 23 890 рублей, правда, впоследствии требовалась вторичная имплантация, то есть еще такая же сумма. Сам искусственный хрусталик стоил недорого – что-то около двухсот долларов.
«Эти специалисты, – догадалась Даша, – не просто меня обувают, а вообще обдирают как липку». И все же, сложив названные суммы, она кивнула: годится.
Медсестра сладко заулыбалась: чай? кофе? Врач тоже улыбнулся и принял свободную позу. Вращая большими пальцами рук, сложенных на животе, он высказался в том смысле, что прейскурант рассчитан на один глаз. Полученную сумму нужно удвоить. Вместе со всякими загадочными лазероагуляциями, о которых прежде речь не шла, получилось что-то около четырех тысяч долларов, ровно в два раза больше, чем имелось в Дашином распоряжении.
Она покусала губы, прикинула, что недостающие деньги все же можно наскрести, если хорошенько постараться, и сказала:
– Ладно. Я согласна. Но вы можете дать гарантии?
– Гарантии? – удивился врач. – Даже господь бог не дает никаких гарантий. – Его пальцы завращались быстрее.
– Кофе, прошу вас, – вмешалась медсестра, с шуршанием увиваясь рядом.
Даша машинально прикоснулась к поставленной перед ней чашке, но тут же отдернула руку, хотя не обожглась.
– Какие бумаги, – спросила она, – нужны для оформления больного?
– Для начала нужно составить договорчик, – сказал врач. – Стандартный такой. Чистая формальность.
– Печенье? Сливки? – Медсестра едва не выпрыгивала из халатика, так ей хотелось угодить посетительнице.
Даша показала жестом: не надо. Пробежалась взглядом по строчкам протянутого ей документа. Один из пунктов гласил, что ответственность за результат операции полностью возлагается на больного либо на презентатирующих его лиц.
Дурацкое словечко «презентатирующих» царапнуло, как кошачья лапа с выпущенными когтями. Даше вспомнилась рыдающая женщина у входа. Она внимательно посмотрела на медсестру, которая тут же заулыбалась и часто захлопала ресницами. Попыталась заглянуть в глаза медику, который принялся деловито рыться в ящике стола.
«Да ведь это просто ряженые, – подумала она. – К настоящей медицине они имеют отношение не больше, чем персонажи телесериала «Ускоренная помощь». За этим отдаленным сходством ничего нет. Покрасуются перед зрителями, пока не надоест, а потом сбросят белые халаты и весело заржут в две глотки: «Сурпрайз, сурпра-а-айз!» Они будут радоваться успеху своего очередного спектакля, а мне останется только слезы лить, проклиная себя за доверчивость».
– Что за чушь? – воскликнула Даша, тыча в возмутивший ее пункт контракта. – С какой стати больной должен нести ответственность за то, что сотворят с ним в вашей клинике?
– Обычная международная практика, – поскучнел врач. – Так принято во всем цивилизованном мире.
– Вы, пожалуйста, ответьте мне прямо. Восстановится ли у моего деда зрение?
– Сложный вопрос. Специалисты, – врач подвигал плечами, поудобнее устраиваясь в тесноватом халате, – специалисты отвечают на этот вопрос так. Если катаракта длится достаточно долго – несколько месяцев или около года, – то вероятность восстановления нормального зрения небольшая.
– Что значит: «нормального»? – наседала Даша.
– Задача хирурга – сохранить хотя бы то, что осталось.
– Так ничего же не осталось!
Врач развел руками. Даша встала, с шумом отодвинув стул.
Покидая клинику, она дала себе зарок раздобыть денег на проведение операции где-нибудь за границей, например, в Германии. Пусть там с нее сдерут не меньше четырнадцати тысяч евро, но зато не облапошат, как в частной российской клинике. Даша должна добиться этого. Кто же еще поможет деду, если не она? Родители? Нет. Они смирились, вернее, всем своим отчужденным поведением предлагают смириться деду. И он уже почти потерял надежду, беспомощный, как ребенок. Нельзя бросать его одного в темноте. Он молчит, но разве не слышно, как он зовет на помощь?
– Дашутка? Ты уже здесь?
Она посмотрела на дверь, из-за которой донесся голос деда, и не удержалась от улыбки. Ей было приятно, что дед ощутил ее присутствие на расстоянии. А еще приятнее, что ее не спутали с Анкой.
Глава 16
Поиск решения вслепую
В спальне царил полумрак, поэтому, поздоровавшись с дедом, Даша первым делом раздвинула шторы.
– Укройся хорошенько, – потребовала она, взбираясь на подоконник. – Хочу проветрить комнату.
– Какая же ты сегодня красивая, – улыбнулся Иван Петрович, с наслаждением вдыхая свежий воздух, ворвавшийся в открытую форточку.
– С чего ты взял? – смутилась Даша.
– На улице холодно. Значит, пока шла ко мне, щечки разрумянились, глазки блестят. Разве не так?
– Так, так. Ты натяни одеяло повыше, пожалуйста. Только-только выздоравливать начал.
– Я себя превосходно чувствую.
У стоявшей на подоконнике Даши перехватило горло. Сверху дед выглядел очень маленьким и несчастным. Бледная кожа, заострившийся нос, слепой, неподвижный взгляд. Морщины, избороздившие лицо, казались сегодня особенно резкими и глубокими. А плечи деда были бессильно опущены. Совсем сдал. Сдался.
– Чаю хочешь? – спросила Даша, захлопывая форточку.
– У меня есть. Еще теплый.
Пошарив рукой справа от себя, Иван Петрович взял с тумбочки чашку с надписью «Happy birthday, see the sunshine». Дурацкий подарок родителей к дню рождения. Свою любимую чашку дед разбил, когда еще только привыкал к жизни на ощупь.
По-кошачьи спрыгнув на пол, Даша села на краешек кровати и деловито предложила:
