Чингиз Абдуллаев - День гнева
— Нет, плечо немного болит.
— Говорят, вы ранены? Как себя чувствуете?
— Нормально. Врачи считают, что ничего серьезного.
Наступило молчание. Вдруг она сказала:
— Я сначала подумала, что вас ко мне подослали. Потом, что вы служите в охране отеля. Потом, что вы полицейский.
— А сейчас что вы думаете? — усмехнулся Дронго.
Она легко поднялась, он тоже встал и только сейчас заметил, что она высокого роста. Она шагнула к нему.
— Я видела, как вы спасли девочку, — сказала Джил.
Он внимательно смотрел на нее. Господи, совсем еще ребенок. Словно в подтверждение его мыслей, Джил сказала:
— Я обманула вас.
— Обманули? Каким образом? — спросил он, ощущая легкий аромат ее парфюма.
— Сказала, что мне двадцать два года, мне недавно исполнилось двадцать.
— Вы хорошо выглядите для своего возраста, — пошутил он. — Я думал, вам и двадцати нет.
Она подошла к нему совсем близко и посмотрела в глаза.
— Вы мне нравитесь. На меня еще никто не повышал голоса.
— Я уже извинился.
— А я не принимаю ваших извинений. Поцелуйте меня.
В такой момент нельзя возражать, нельзя даже колебаться. Он наклонился и поцеловал ее, едва коснувшись губами ее губ.
— Нет, — сказала она, — не так.
— Я должен вас предупредить, графиня, что не имею чести принадлежать к аристократическим итальянским родам и мне много лет. Я гожусь вам в отцы. Вас это не смущает?
— Сколько вам?
— Тридцать девять.
— Вы на шестнадцать лет моложе отца, — улыбнулась она, протягивая к нему руки.
— Меня посадят за совращение несовершеннолетней, — прошептал Дронго, обнимая графиню.
На этот раз поцелуй был долгим. Затем она отстранилась от него и стала расстегивать жакет.
— Что ты делаешь? — Он не испугался, только спросил.
— Подруги говорили, что сорок лет для мужчины — самый лучший возраст. Он уже все знает и умеет, — ответила Джил чуть слышно. — Я останусь с тобой.
— Это мимолетное влечение, оно быстро пройдет. — Дронго все еще боялся поверить в реальность происходящего.
— Нет, — заявила она, сняла жакет и стала расстегивать блузку, — не пройдет.
Он смотрел, как она раздевается. На пол упала блузка, брюки, она расстегнула бюстгальтер. Он заметил, как сильно она покраснела, раздеваясь перед мужчиной.
— Не нужно, — сказал он, взяв ее руку.
— Я воспитывалась в английском пансионе. Целых шесть лет, — почти прошептала она по-итальянски. В этот момент ей было трудно говорить на чужом языке. — И мне нелегко было решиться на это. Ты у меня первый мужчина. Обещаешь быть ласковым?
У него задрожали руки. Такого поворота событий он не мог себе даже представить. И, внезапно ощутив прилив нежности к этой худенькой девочке, обнял ее и осторожно поцеловал.
Оттолкнуть Джил в такой момент означало не только ранить ее юное сердце, но и подорвать у нее веру в людей. В то же время он был в замешательстве. Происходящее никак не вязалось с современными западными нравами. И он еще крепче обнял ее.
— Я знала, — сказала она с улыбкой, закрывая глаза, — знала, что когда-нибудь встречу такого мужчину.
День второй. Москва
19 часов 03 минуты
Когда в Москве часы бьют семь, в Лондоне Биг Бен бьет четыре. Разница во времени — три часа. Соответственно рассвет и закат в столице России наступают раньше, чем в столице Великобритании. В семь часов вечера генерала Потапова проинформировали об очередной попытке покушения на Артема Полетаева. На этот раз позвонил полковник Руднев и сообщил о бомбе, заложенной в отеле «Дорчестер». Полковник изложил все достаточно подробно, не забыв рассказать о роли Дронго в случившемся.
Потапов с удовлетворением выслушал доклад полковника. Во-первых, очередное покушение не удалось, во-вторых, рекомендованный им эксперт проявил себя с лучшей стороны. Узнав, что вечерняя встреча министра перенесена в пригород Лондона, после чего делегация сразу покинет столицу Великобритании, Потапов приказал выслать специальную антитеррористическую группу к самолету, чтобы доставить Полетаева в город без особых проблем.
После этого он позвонил директору ФСБ и коротко доложил о том, что произошло в Лондоне. Реакция директора ФСБ на его доклад была крайне отрицательной.
— Мы снова упустили террористов, — обрушился он на Потапова. — В вашем распоряжении, генерал, все аналитические службы. Неужели нельзя просчитать возможные действия террористов? Неужели мы по-прежнему будем полагаться на случай: заболевшего ребенка, вовремя подоспевшего журналиста или этого вашего эксперта? Нужны меры на опережение. Мы обязаны установить, кто конкретно заинтересован в устранении Артема Полетаева.
— Наши аналитики работают, — сказал Потапов, — я уже вам докладывал. Они считают, что Полетаев — самая слабая фигура в правительстве. Если в пятницу Государственная дума не утвердит бюджет, правительство отправят в отставку. Очевидно, это устроило бы очень многих, в том числе и тех, кто так настойчиво готовит террористические акты.
— «Если кто-то кое-где у нас порой», — вспомнил директор слова из песни в известном детективном сериале, — мне нужен не «кто-то», а конкретно «кто». Мы до сих пор ничего не знаем. Согласитесь, это ненормально.
— Корниенко уже нашел исполнителей террористического акта.
— Не сам, ему помогли, — недовольно заметил директор. — Уже два дня нет никакой определенной информации. В центре города обстреляли машину члена правительства, а мы топчемся на месте. В общем, пусть ваши аналитики ищут факты и доказательства. И постарайтесь сыграть на опережение!
— Вас понял, — сказал Потапов. Он знал, в каком состоянии сейчас директор. Ведь если что-нибудь случится с Полетаевым до пятницы и он не сможет выступить на заседании Думы, правительство наверняка уйдет в отставку. Но еще более вероятна в этой ситуации отставка самого директора ФСБ, не обеспечившего безопасность члена кабинета. Ведь это было личное указание президента.
Потапов собрал начальников отделов. Все они были на местах, несмотря на поздний час. Третье за два дня покушение показало, что ситуация не просто критическая. В любую секунду может произойти катастрофа, и тогда полетят головы в ФСБ.
Корниенко еще не знал о покушении в Лондоне. Он по-прежнему находился в МУРе, ожидая данных по бывшему помощнику Слепнева, работавшему в свое время и на КГБ. Только в половине восьмого им наконец сообщили, что Марек с начала года постоянно проживает в Литве. Выяснилось также, что настоящее его имя Мартын Деружинский и что по матери он поляк. Теперь придется оформлять срочный запрос в Литву и несколько дней ждать ответа. Но этого времени у них нет.
Демидов решил узнать через адресный стол все прежние адреса Мартына Деружинского. Оказалось, что в Москве он сначала жил на Гончарной набережной, а затем переехал на Можайское шоссе. В восемь вечера им принесли бутерброды прямо в кабинет, но полковники даже не посмотрели на еду. Еще через полчаса удалось установить, что Деружинский был женат, перед тем как переехать в Литву, но развелся. Демидов потребовал уточнить через паспортный стол адрес бывшей супруги Деружинского. Через несколько минут они его получили и в полном обалдении уставились друг на друга. Дом, где проживала бывшая жена Деружинского, находился в районе тех самых гаражей, в одном из которых были найдены трупы.
Профессиональный опыт не позволял полковникам поверить в возможность подобного совпадения.
— Если исполнителем первого покушения был сам Слепнев, — сказал Демидов, — то наверняка ему помогал Марек, и, возможно, оба причастны к убийству сообщников. Или же сообщников убрал кто-то другой, а потом решил Слепнева и Марека подставить.
Корниенко молча следил за ходом его мыслей.
— Нет, — после паузы произнес Демидов, — тут концы с концами не сходятся. Если бы кто-то другой ликвидировал этих таджиков, ни за что не подсунул бы нам труп. Но нашелся человек, который правильно вычислил, что мы выйдем через убитых на Мартына Деружинского. Выходит, таджиков пришил сам Слепнев и спрятал в багажнике, чтобы затем вывезти за город. Кому-то было выгодно его нам подставить.
— Верно, — согласился Корниенко, — все совпадает.
— И если это так, Деружинский либо находится сейчас у своей бывшей жены, либо приедет туда к вечеру, чтобы ночью вывезти трупы, — сказал Демидов.
— Больше мне ваш пистолет не понадобится, — улыбнулся Корниенко, — я вызову группу захвата.
— Мы можем обойтись и собственными силами, — недовольно заметил Демидов. Но, поняв, что проявил ведомственную заинтересованность, добавил: — Может, вы и правы. В конце концов, этот тип проходит по вашему ведомству. Вызывайте своих людей. Медлить нельзя. Если он узнает, что наши сотрудники были у гаражей, нам его не найти.
