Эрик Амблер - Маска Димитриоса
— Мне кажется, вы правильно поступили, порвав с Жиро, — сказал он. — С этим женским бизнесом пора кончать. Слишком опасно, да и доход очень маленький.
Я осведомился, не сказал ли он об этом Жиро.
— Пока нет, — ответил он. — Надо будет подождать, пока он не выплатит вам деньги.
Я начал благодарить его, но он только нетерпеливо дернул головой.
— Жиро дурак, — сказал он. — Я бы давно с ним порвал, если бы не вы. Я предлагаю вам работать вместе, и не жалейте о том, что потеряли выгодное предприятие.
Потом он спросил меня, что я знаю о торговле героином. Узнав, что я не новичок в этом деле, он предложил мне заняться продажей героина в Париже и сказал, что он может купить двадцать килограммов героина в месяц и оплатить расходы по его продаже потребителю.
Вряд ли вам известно, мистер Латимер, что двадцать килограммов героина — вещь совершенно неслыханная, которая стоит кучу денег. Я спросил Димитриоса, как он собирается организовать продажу, но он сказал, что это уже его дело и пусть оно меня не волнует. Он предложил мне заняться оптовой закупкой за границей и организацией доставки наркотиков во Францию. Если я согласен, то мне надо будет поехать в Болгарию, где у него уже налажен контакт с поставщиками наркотиков, и позаботиться о том, чтобы товар прибыл в Париж. В случае моего согласия я буду получать десять процентов от стоимости.
Я сказал, что мне надо подумать, но про себя уже решил, что принимаю его предложение: ведь это означало, что я могу заработать около двадцати тысяч франков в месяц. Я также посчитал, что за вычетом накладных расходов на розничную торговлю и тому подобное, покупая героин по цене пятнадцать тысяч франков за килограмм, при продаже наркотика в Париже по цене сто франков за один грамм можно было выручить триста тысяч франков в месяц. Капитал — чудесная вещь, если знаешь, куда его приложить, и не боишься некоторого риска.
В сентябре 1928 года я поехал в Болгарию, где должен был получить двадцать килограммов героина и доставить их в Париж в начале ноября. Димитриос тем временем занялся вербовкой агентов, которым затем поручался подбор розничных торговцев наркотиками.
В Софии мне надо было встретиться с человеком, который открыл для нас кредит и должен был указать мне тех, кто изготовлял наркотики. Он…
Латимер не мог не спросить:
— Вы не помните его фамилию?
Мистер Питерс бросил на него недовольный взгляд и нахмурился.
— Мне кажется, вы задаете неуместный вопрос, мистер Латимер.
— Может быть, Вазов?
— Да, — ответил мистер Питерс, и глаза его опять начали слезиться.
— Ну а кредитом вы пользовались в Евразийском кредитном тресте?
— Вы, очевидно, знаете много такого, чего мне и в голову не приходило. — Мистер Питерс был очень недоволен. — Позвольте вас спросить…
— Я просто догадался. Скомпрометировать Вазова вы уже все равно не можете, потому что он умер три года тому назад.
— Я знаю. Неужели вы и об этом догадались? Много у вас еще таких догадок, мистер Латимер?
— Больше нет. Прошу вас, продолжайте, пожалуйста.
— Искренность… — начал было мистер Питерс, но передумал и стал пить кофе. — Ну что ж, продолжим, — сказал он, ставя чашку на стол. — Вы правы, мистер Латимер, именно Вазов помог мне связаться с поставщиками наркотиков, а руководимый им банк выдал деньги на их покупку и транспортировку. Я решил отправить их по железной дороге в Салоники, а уже оттуда доставить пароходом в Марсель.
— Просто написав на мешке «героин»?
— Вы шутите, мистер Латимер. Признаюсь, я никак не мог придумать, как замаскировать наркотики. Единственные товары болгарского экспорта, которые не подвергались таможенному досмотру во Франции, были зерно, табак и розовое масло. Димитриос торопил меня с доставкой, а у меня пока ничего не получалось, и от этого, естественно, голова шла кругом.
— Под каким видом вам это удалось?
— В гробу, мистер Латимер. Я подумал о том, что французы с большим пиететом относятся к смерти. Вам не приходилось бывать на похоронах? Потрясающее впечатление — то, что у них называется pomp funebre. Вот я и подумал, что таможенные чиновники наверняка не будут тревожить покой мертвеца. Я купил в Софии гроб, настоящее произведение искусства, мистер Латимер, купил себе соответствующее платье и, поверьте, мистер Латимер, сам проникся какой-то печальной торжественностью. Нечего говорить о том, что грузчики несли гроб как реликвию. На таможне в Марселе даже мой личный багаж не подвергся досмотру.
Димитриос позаботился о катафалке и обо всем остальном. Я очень радовался своему успеху, но Димитриос остался недоволен: нельзя же, в самом деле, каждую партию героина доставлять в гробу. Он разработал следующую схему доставки. Из Варны в Геную раз в месяц ходил грузовой пароход итальянской транспортной компании. Героин расфасовывался по пакетам, в которых якобы был специальный сорт табака, экспортируемого во Францию. Это давало возможность обойти итальянских таможенников. Затем героин попадал в руки одного человека, проживавшего в Ницце, который, подкупив служащих таможенного склада, отправлял уже героин машиной в Париж. В этой схеме мне уже не было места, и я поинтересовался у Димитриоса, как же наш договор, на что он сказал: договор остается в силе, но у тебя теперь будет другая работа.
Удивительно, как мы все беспрекословно признали его первенство над нами. Конечно, у него были деньги, но он доказал свое право на руководство умелой организацией всего нашего дела: он знал, что предпринять, где достать и как преодолеть возникающие трудности с минимумом усилий и затрат. Он же занимался подбором людей и их расстановкой.
Под его непосредственным руководством работало семь человек, каждый с ярко выраженной индивидуальностью и к каждому надо было найти свой подход и уметь с ними ладить. Взять хоть, к примеру, голландца Виссера. Это был тяжелый человек, который ранее продавал китайцам немецкие пулеметы, занимаясь при этом шпионажем против них в пользу Японии, и отсидел срок в тюрьме за убийство кули в Батавии. Ему была поручена связь с барами и клубами, которые посещали наркоманы.
Двое других, Ленотр и Галиндо, в течение нескольких лет занимались розничной продажей наркотиков, в основном морфия и кокаина, которые им поставлял один из крупных владельцев французской фармацевтической промышленности. Не удивляйтесь, до законов, принятых в 1931 году, такое было вполне возможно. Когда Димитриос предложил им практически неограниченное количество героина, они бросили своего фармацевта и стали работать на Димитриоса, сохранив, конечно, свою клиентуру.
Вы, быть может, знаете, что наркоманы стремятся заразить своей страстью друзей и знакомых, так что число их постоянно увеличивается. Но здесь очень важно, чтобы новичок не оказался сотрудником Бюро по борьбе с наркотиками или вообще сотрудником полиции. Отсеиванием нежелательных лиц занимались Виссер, Великая герцогиня. Вот как это происходило. Допустим, к Ленотру обращался — замечу, что рекомендация известного Ленотру клиента была обязательна — новичок с просьбой достать ему наркотик. Ленотр делал удивленное лицо и говорил ему: «Наркотики? В первый раз слышу. Говорят, что их можно достать в таком-то баре». А бар этот входил в цепочку баров и клубов, контролируемых Виссером. Если новичок являлся в указанный бар, то получал примерно такой же ответ с той лишь разницей, что ему говорили: «Зайдите послезавтра. Тогда, вероятно, появится человек, который знает, где достать наркотик». И послезавтра новичок представал перед Великой герцогиней.
Это была удивительная женщина. Она была единственной среди нас, кто не был привлечен к делу лично Димитриосом, потому что ее привлек Виссер. У нее было потрясающее чутье: достаточно ей было только взглянуть на новичка, как она могла сразу сказать, начинающий это наркоман или сотрудник полиции. По решению Димитриоса только она одна имела право включить новичка в число клиентов. Конечно, такой человек, как она, для нас был просто клад.
Еще одним членом нашей организации был бельгиец Вернер. Он руководил неорганизованными торговцами наркотиками. Он был фармацевт и одно время занимался вопросами проверки чистоты и концентрации наркотиков. Он добавлял в наркотик постороннее вещество, чтобы уменьшить концентрацию. Димитриос смотрел на это сквозь пальцы.
Между прочим, вскоре это пригодилось. Уже через полгода спрос на наркотики возрос до такой степени, что я должен был поставлять ежемесячно пятьдесят килограммов героина. Ленотр и Галиндо предложили взять в свои руки всю торговлю наркотиками, а для этого мы должны были поставлять на рынок также морфий и кокаин. Дело в том, что морфисты и кокаинисты не любят героин. С морфием никаких проблем не было — наши поставщики должны были лишь изменить процесс изготовления. Что касается кокаина, то его изготовляли только в Германии. Так что дел у меня было по горло.
