Лен Дейтон - Вчерашний шпион
— Надо же, как забавно, — услышал я слова Шлегеля. — А вот Доулиш сказал, что это полностью и совершенно в твоем духе.
Глава 16
— И это называется юг Франции, — патетически воскликнул я, когда слуга взял мое пальто. Шемпион, расположившийся в огромном кресле с подушечкой для головы, наклонился вперед и взял полено. Он положил его в камин и только после этого взглянул на меня. Эти «бревнышки» представляли собой цилиндры идеальной формы, заготовленные из молодых деревьев — даже их коснулся тот продуманный до мелочей, «рассчитанный» порядок в доме. Так, три сочетающихся друг с другом античных угловых шкафчика, покрытые черным лаком, с абсолютной точностью вписывались в пространство между стеной и ковром, а цвета полностью гармонировали с картиной над камином и сукном карточного столика. Подобное творение будет вашим, если декоратор получит чек, где не проставлена сумма. А я, проживший всю жизнь в однокомнатных, кое-как, хаотически обставленных квартирах, чувствовал себя в этих обустроенных так, чтобы произвести впечатление, чересчур эффектных покоях не очень уютно. Рядом с Шемпионом, на расстоянии вытянутой руки, красовался графин с виски. Еще утром, когда я уходил, он был полон. Сейчас же — почти пуст.
Билли, растянувшись во весь рост на полу, рисовал монстров в своей книжке о животных. Увидев меня, он поднялся на ноги и подошел, обличающим жестом тыча в меня пальчиком.
— Рыбы не слышат, когда ты их зовешь!
— Неужели? — деланно удивился я.
— Да, потому что у них нет ушей. Я сегодня несколько часов их подзывал, а няня сказала, что они не могут слышать.
— А тогда почему они приплывают ко мне?
— Няня мне сказала, что ты, должно быть, бросал им хлеб в воду.
— Я надеюсь, ты не выдал меня, не рассказал ей, что я их кормил? Она очень сердится, если я не съедаю весь свой хлеб за обедом.
— Да, это-то я знаю, — произнес Билли задумчиво. — Я не скажу ей, можешь не беспокоиться.
Прищурив глаза, Шемпион издалека наблюдал за нашими «дипломатическими переговорами». Наконец высказался:
— Он из-за тебя получит комплекс.
— Что такое «комплекс»? — сразу вцепился в незнакомое слово Билли.
— Неважно, ничего особенного, — ушел от ответа Шемпион. — А теперь отправляйся-ка ты к няне, я скоро поднимусь пожелать тебе спокойной ночи.
Билли посмотрел на меня, затем на своего отца, снова на меня.
— Но мне бы хотелось иметь комплекс, — высказал он пожелание.
— Не беспокойся, Билли, — похлопал я его по плечу. — Я знаю человека, который может доставлять их оптом.
У двери раздался негромкий стук. Вошла Топаз. На ней был белый фартук. На лице никаких признаков макияжа, а светлые волосы стянуты в пучок на затылке. Я знал, что так она выглядит всегда, когда Билли предстоит купание, но сейчас вдруг подумал, что такой облик придает ей сходство с какой-то невозможно красивой медсестрой из фильмов о медиках и больницах.
Она почтительно кивнула Шемпиону и улыбнулась мне. Я встречал эту теплую дружескую улыбку каждый раз, когда наши пути пересекались в доме, но с той самой первой ночи, которую мы провели вместе, она больше ни разу не появлялась в моей комнате.
Кто-то дал определение любви как «желание быть желанным». Что ж, за всю свою жизнь я влюблялся не один раз, посему знал, что вряд ли я был на пороге того, чтобы влюбиться в Топаз. Но я знал также, что первоосновой любви является причудливая смесь страсти и сострадания. И все же вопреки всему, вопреки самому себе, я уже ревновал ее к тому неизвестному мне человеку, которому удалось бы лишить ее этой влекущей неприступности.
Я посмотрел на Шемпиона, затем мой взгляд снова обратился к Топаз. Я наблюдал за ними, всегда пытаясь разглядеть и уловить хоть намек на их взаимоотношения. Но сейчас эта ее только мне предназначенная улыбка больше была похожа на понимающий взгляд, которым обмениваются двое трезвых в присутствии подвыпившего приятеля.
— Пойдем, Билли, — позвала она. Но Билли не сразу последовал за ней. Он подбежал ко мне, ткнулся в меня лицом и обхватил руками.
Я присел, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Билли торопливо прошептал:
— Не бойся, дядя Чарли, я не скажу ей про хлеб.
Когда Билли наконец пожелал нам спокойной ночи и Топаз его увела, Шемпион, обогнув комнату, прошествовал к столику у софы. Открыл папку с документами, которые я привез из Валми, нетерпеливым жестом выхватил бумаги и быстро пролистал их без особого интереса.
— Чепуха, — воскликнул он. — Все та же чепуха. Я попозже посмотрю повнимательней, разберусь. Но, по-моему, даже не стоит запирать их наверху.
— А Гус знает, что ты называешь все это чепухой? — поинтересовался я.
— То, что он мне помогает, дает ему ощущение причастности к классовой борьбе, — цинично заявил Шемпион.
— У него может пропасть это ощущение, если он получит десять лет за то, что выдает секреты.
— Ты просто не знаешь его, — усмехнулся Шемпион. — Мне кажется, это его самая заветная мечта.
— Что у нас на обед?
— Она снова готовит эти проклятые рубцы, свое «фирменное блюдо».
— Мне нравится.
— А мне — нет, — передернул плечами Шемпион. — А ты вообще-то думаешь о чем-нибудь, кроме еды? Не хочешь выпить?
— А ты поезди по этой дороге в Валми три раза в неделю на крошечном «фиате», тогда, может, и ты начнешь мыслить так же, в этом же направлении. — Я отмахнулся от предложенного мне графина.
— Ладно. Ты думаешь, что встречи с Гусом — потеря времени. Но нам скоро Гус понадобится, на самом деле будет очень нужен, и я не хочу, чтобы именно тогда его вдруг обуяли бы муки совести.
— Так вся теперешняя возня только для того, чтобы вовлечь его в игру, сделать соучастником?
— Нет, нет, нет. Но я не хочу, чтобы он копался и выбирал. Мне нужен постоянный канал информации оттуда. А я здесь уже сам разложу все по полочкам.
— Довольно опасный способ получения «чепухи», — заметил я холодно.
— Для тебя, ты хочешь сказать?
— А для кого же еще?
— Не забивай свою головушку ерундой. Если они там соберутся захлопнуть «створки раковины», я узнаю об этом. Узнаю даже раньше коменданта. — Он одарил меня широкой самодовольной улыбкой с таким выражением на лице, как будто поздравил сам себя с получением награды. Я до сих пор никогда не видел его пьяным, или, скорее всего, я раньше не знал, по каким признакам распознать это его состояние.
— А, ну тогда все просто замечательно, — развел я руками, но он не заметил сарказма в моем голосе.
Лицо его снова озарилось улыбкой.
— Посмотрел бы ты на Билли сегодня! Ты когда-нибудь видел железные дороги, которые делают немцы? Они прислали специально человека с фабрики установить и наладить игрушку. Там все есть: товарные вагоны, дизели, вагоны-рестораны и локомотивы, и эти составы ездят сами по всей комнате. Локомотивы — с твою ладонь, не больше, а каждую детальку можно разглядеть в подробностях — фантастика! Мы все держали в секрете до последнего, ничего ему не говорили… Надо было только видеть его лицо!
— Он хочет быть со своей мамой, Стив. Ему это необходимо! Слуги, сшитая на заказ одежда, необыкновенные игрушки…. Да ему наплевать на все это.
Стив нахмурил брови.
— Я делаю все это только ради мальчика, — заявил он. — Ты же знаешь.
— Что именно ты делаешь ради него?
Шемпион допил свое виски.
— Он хочет быть со своей мамой! — повторил он с отвращением мои слова. — Черт возьми, на чьей ты стороне?
— Билли, — коротко ответил я.
Он поднялся на ноги лишь чуть-чуть пошатнувшись, но протянутая в мою сторону рука дрожала.
— Держи свое вшивое мнение при себе. — Желая, наверное, смягчить резкость слов и тона, Шемпион улыбнулся. Но эта гримаса мало была похожа на улыбку. — Ради Бога, Чарли! Она и так меня донимает. Сегодня получил еще одно, очередное, письмо от ее адвокатов… Они обвиняют меня в том, что похитил Билли.
— А разве это не так?
— Да, черт возьми, так! И у нее есть два пути заполучить Билли обратно: силой или с помощью адвокатов. Ну что ж, она узнает еще, что я могу позволить себе нанять больше и лучших адвокатов, чем она, а что касается силы… Пусть попробует пробиться сюда сквозь мою «армию». — Улыбка его стала шире.
— И все-таки, Стив, он хочет быть с матерью. Как же ты не понимаешь? Как ты можешь быть так слеп?!
— Делай, что тебе говорят, и не суй свой нос куда не следует.
— Так значит, фирменные рубцы, ага, — сказал я. — Мне нравится, как она их делает. Она кладет туда телячьи внутренности и бычьи ножки — вот это-то как раз и делает соус таким наваристым.
— Ты хочешь, чтобы меня вывернуло, — возмутился Шемпион. — Уж лучше я съем омлет с грибами. — Он обошел вокруг софы и снова открыл папку с документами. Перетасовал ксерокопии, сделанные Гусом с изрядной долей риска. Эта повторная «инспекция» утвердила его мнение. Он швырнул бумаги обратно в папку с галльским презрительным «Пу-у-ф» и вылил остатки виски в стакан.
