Уильям Голдман - Марафонец
Ладно, меня ограбили! Вот. Потрясающе! Был у меня рецепт, наркоманы напали на меня по пути сюда и отняли рецепт вместе с цветным телевизором и печатной машинкой.
Ну вот, это уже лучше. Только не надо усердствовать, забудь о телевизоре и о машинке. Тебя ограбили, и все. Черт, я и сам бы поверил такому рассказу, а ведь выдумал на ходу.
Чувствуя уверенность, Бэйб пошел к фармацевтическому отделу и был уже почти у цели, когда понял, что аптекарь не поверит ему. Бэйб приближался к прилавку и видел, что продавец поджидает его с ухмылкой, которую можно было назвать странной, а потом веселый продавец пошел ему навстречу, и Бэйб запоздало заметил, что тот хромает.
Человеком, ждавшим его за прилавком, был Эрхард.
Бэйб крутанулся, бросился было к двери, но на его пути возник Карл, вышедший из-за книжных стеллажей.
Все кончено. Все. Бэйб обмяк, прислонился к прилавку.
– Чем-то помочь? – спросил Эрхард.
Бэйб поднял глаза. Голос был не Эрхарда, потому что продавец был вовсе не Эрхардом, мало ли хромых в городе. Бэйб повернулся к книжным полкам, туда, где ему преградил путь Карл. Какой-то старый толстяк рылся в книгах. Да, крупный, но похож на Карла не больше, чем балерина Павлова на Мерилин Монро. Да, я действительно становлюсь параноиком, подумал Бэйб. Нет, не становлюсь, уже стал, приехали.
Бэйб сделал вдох, пропуская воздух через зубы, и резкая боль вернула ему ясность мышления. Боль усиливалась, и Бэйб несколько мгновений пытался привыкнуть к ней.
– Мне нужно немного гвоздичного масла.
– Гвоздичное масло, гвоздичное масло... – пробормотал продавец, – а позвольте узнать, зачем вам понадобилось это никудышное маслишко?
– Зуб, – ответил Бэйб.
– Я понимаю, что вы не собираетесь красить им свое биде, голубь вы мой, я имею в виду, что есть лекарства гораздо лучше.
– Пожалуйста, дайте мне гвоздичное масло, – сказал Бэйб. Уже было 5.56 утра.
Аптекарь захромал назад за прилавок.
– А теперь я перед вами кладу зубные капли «Красный Крест». – На прилавке появилась упаковка капель. – Гораздо лучшее средство, по мнению вашего покорного слуги.
– Пожалуйста, дайте мне гвоздичного масла, – повторил Бэйб.
– Понимаете ли, это лекарство содержит гвоздичное масло, плюс многие другие чудесные добавки, плюс ватные тампончики и зубочистки, так что вам лишь останется насадить тампончик на палочку, макнуть его в эликсир, прижать к зубу – и все, вашу боль как рукой снимет!
– Пожалуйста, дайте мне гвоздичного масла, – произнес Бэйб в отчаяньи.
– Так, значит, вы все же настаиваете на гвоздичном масле? – спросил аптекарь. – Да, некоторые люди просто помешаны на нем. – Тут аптекарь выставил на прилавок бутылочку с маслом.
Бэйб заплатил, взял бутылочку, вышел из аптеки и посмотрел по сторонам.
Эльза припарковалась на автобусной остановке через дорогу и не выключала двигатель. На ней был все тот же самый черный блестящий плащ, что и во время их знакомства.
Бэйб открыл бутылочку, капнул масла на указательный палец и принялся растирать зуб, капнул еще и снова растер. Когда действие лекарства началось, он закрыл бутылочку, засунул ее в карман и пошел к машине. Эльза заметила его, протянула через открытое окно руки. Он обнял ее, стоя снаружи, потом обежал машину, сел рядом с Эльзой, и тут они долго обнимались. Пока не засигналил подошедший сзади автобус. Эльза неохотно освободилась, положила руки на руль, машина тронулась.
– Пододвинься ближе, – сказала она, – отдыхай.
Бэйб положил голову ей на плечо и закрыл глаза.
– Устал я.
– Ничего, усталость пройдет, и, я уверена, мы будем счастливы.
– Было бы неплохо получить кусочек этого счастья прямо сейчас.
– Тебе нравится эта машина? Я чуть было не продала из-за нее свое тело.
– Очень даже милая, – сказал Бэйб, с трудом открывая глаза.
– Мой сосед сверху считает меня очень привлекательной. После твоего звонка я поднялась к нему, разбудила и попросила дать мне машину.
– И что он хотел за свое одолжение?
– Сам знаешь что. Ты мне сказал по телефону, что хочешь поехать в какое-нибудь спокойное место, где можно будет посидеть и подумать, а у этого соседа, у которого машина, у него как раз есть такое местечко, мы могли бы поехать туда, это около озера.
– Около озера?
– Да, у него маленький домик в часе езды отсюда. Там всего несколько домов и пристань и очень красиво. Он меня как-то приглашал туда на выходные, и мы жили как в вагоне метро: на озере целыми днями ревели моторные лодки с лыжниками, но то было лето. В сентябре уже пусто. На выходные, правда, приезжают несколько человек, но посреди недели, как сегодня, там никого нет. Ну что, едем?
– Да, – выдавал из себя Бэйб, сонно моргая.
– Спи, – прошептала Эльза.
Опустив голову на ее плечо, Бэйб закрыл глаза и подумал, что мог бы выбрать более подходящее время, уединенное место для скорби и траура... И тут у него ручьями потекли слезы.
Затем, так же неожиданно, как началось, все кончилось одним вдохом, как напоминание о том, что все это было. Было. Он оплакал брата.
Эльза смотрела на него почти со страхом.
– С тобой все в порядке?
Он кивнул.
– Устал я.
Она обняла Бэйба, прижала к себе.
– Скоро озеро. Там все будет чудесно...
* * ** * *
* * *И правда, место было чудесное. Они приехали уже после семи, и солнце высоко стояло над водой. Пока они объезжали вокруг виллы, Бэйб убедился, какое это спокойное место. Никаких признаков жизни. Только пыль клубится по дороге за ними. Бэйб опустил стекло со своей стороны. С воздухом в салон потекли звуки природы – давненько он не слышал их, уже несколько месяцев как безвылазно сидит на Манхэттене.
Эльза остановила машину в конце аллеи.
– По-моему, дом вот этот, – сказала она, выйдя из машины. – Надеюсь, что этот. Я знаю, где он хранит ключи. – Она подошла к крыльцу, наклонилась к водосточной трубе. – Половина домовладельцев прячут ключи в водосточных трубах. – Немного повозившись, она открыла дверь и зашла внутрь, быстро вышла назад. – Сыро.
– Оставь дверь открытой, пусть проветрится, – сказал Бэйб. – Давай пройдемся до озера.
Эльза кивнула, сошла с крыльца, протянула ему руку, и они зашагали к воде. Ярко светило солнце. Утренний ветерок утих. Они вышли к маленькой пристани. Бэйб показал на дом:
– Сцеля? – спросил он.
– Зельца? – переспросила она, будто не расслышала.
– Да ладно тебе. Ты с ними заодно. Не могу понять, что ты у них делаешь, но ты из их компании.
Эльза покачала головой, улыбнулась.
– Ты все делала как следует, никаких ошибок или промашек, но Джанеуэй как-то сказал: «А потом вырабатывается чутье на действие противника, чутье на образ его мышления».
И на этот раз она переспросила:
– Джанеуэй?
– Я говорю, – выкрикнул Бэйб, – о двух больших знаменитостях, о Джордже Сцеле и Элизабет Джанеуэй, так что прекрати изображать из себя дуру.
– Прости, – сказала она и крепко сжала его руку, с любовью глядя на него.
– Ты очень уставший и смешной, я беспокоюсь за тебя.
– Брат любил меня и беспокоился обо мне.
– Знаю. Ты прошел через кошмар.
– Он действительно очень любил меня. Мы заботились друг о друге, а после того, как ты сорвалась из «Лютеша», знаешь, что он сказал? Он велел мне забыть тебя, потому что меня ты не любишь, а просто используешь для чего-то. Я сказал: «Чушь, откуда тебе знать?» И он ответил, что ты слишком хороша для меня, значит, я тебе нужен для чего-то. Можешь представить, как мне было обидно. Я понимаю, что не красавец, но ты прикинь, каково тебе будет, когда человек, любящий тебя, говорит такое? Это выбило меня из колеи, я решил, что ошибался, что он не любит меня, потому что, если любишь человека, никогда не скажешь ему такое... А потом, когда он умер, когда истек кровью у меня на руках, я понял, что он был прав. И я тогда припомнил все эти странности, как ты скрыла, что ты немка, и Сцель тоже немец, и то, как вдруг встала там, в парке, перед избиением, и как сразу нашла соседа с машиной и уединенную виллу. Все это, конечно, ничего не значит, и в суде не признают уликами, но ты во всем замешана, я знаю, и Док знал, поэтому я спрашиваю тебя еще раз: это дом Сцеля или нет?
– Киноактера Джорджа Сцеля? Не думаю. Я бы обязательно об этом что-нибудь слышала.
– Что ты делала для Сцеля?
Эльза вздохнула.
– Том, это уже смешно, хватит.
– Где Джанеуэй?
Эльза горестно покачала головой.
– Так что, раньше это был дом Сцеля?
– Том, поверь мне, я не могу сказать тебе того, чего не знаю.
– Когда они приедут сюда?
Эльза пожала плечами.
– Что ты делала для Сцеля?
– Ничего.
– Во сколько они должны подъехать?
Видимо, она поняла, что это будет продолжаться до бесконечности, потому что тихо ответила:
– Скоро.
– Я так и думал, – сказал Бэйб.
Они стояли рядом на крохотной пристани, а солнце припекало все жарче, и правда была уже сказана, хотя не вся, конечно. Бэйб не мог думать ни о чем другом, как о Гэтсби, как он попал в дом к Дэйзи, перед тем как они отправились в роковое путешествие. Дэйзи тогда сказала: «О, вы кажетесь таким холодным, вы всегда такой холодный». Том не знал, что она любит Гэтсби, и его мучительный вояж из Шафтера на голубую лужайку был напрасен.
