Брайан Аберкромби - Хофманн
Пьер стоял спиной к Винсенту у одной из витрин в ярко освещенном холле. Он слегка вздрогнул, когда Винсент опустил ему руку на плечо, но тут же, узнав Винсента, широко улыбнулся.
— На улице довольно прохладно, ты что, хочешь пойти без пальто?
Винсент рассмеялся, попросил Пьера немного подождать и быстро сбегал за своим плащом. Он спросил, есть ли у Пьера идея на счет того, куда пойти. Идея у Пьера была. Зиберы ему очень рекомендовали ресторан «Оксмокс». Это заведение напротив винного павильона действительно имело добрую репутацию. Сейчас на нем красовался плакат, призывающий посетить неделю блюд из утки. Это означало, что, наряду с прочими блюдами, здесь подавали дикую утку или половину дикой утки, приготовленную 36‑ю различными способами. До аллеи Кайзер было рукой подать, поэтому Пьер и Винсент решили пройтись до «Оксмокса» пешком.
* * *Голубая форель с отварным картофелем была приготовлена отменно. Семь лет назад он тоже заходил сюда, в ресторан «Цум Нест», и заказывал форель. Он до сих пор помнил, как вкусна была эта рыба. Ее держали здесь же, в бассейне, неподалеку от ресторана. Завершил он свой обед чаем — в ближайшие часы надо было сохранить ясную голову. Их план был совсем неплох.
Последние два дня его друг Курагин со своими ребятами внимательно наблюдал за тремя агентами из КГБ и изучал схему их слежки за ним. Кузнельков руководил всей группой и был его непосредственной «тенью». Городин и Хаматаян были на подхвате, постоянно находясь на своих «опорных пунктах» — в гостиницах. Эта троица составляла как бы треугольник, причем один постоянно находился в своем номере как резерв на случай каких-либо непредвиденных обстоятельств. В течение двух дней один из помощников Курагина, молодой офицер, изучал походку и жестикуляцию Хофманна. К сегодняшнему вечеру все должно быть готово, и операцию можно было начинать. Этот молодой офицер имел внешнее сходство с Хофманном и пользовался доверием Курагина.
Час назад Хофманн пешком добрался до стоянки такси у курзала, не спеша сел в машину, давая Кузнелькову возможность оповестить остальных и распорядиться проследить за ним. Он поехал к гостинице «Берен» на Лихтенталераллее и, выйдя из такси, быстро вошел в вестибюль. Там он молниеносно передал свое темное пальто и серую шляпу двойнику, а тот сразу же вышел на улицу и сел в поджидавшее такси. Спрятав лицо за газетой, он подождал, пока ему по рации сообщили, что Кузнельков следует за такси с его двойником; оно должно было отвезти его сначала к знаменитой курортной лечебнице в замке Бюлерхое, примерно в 15 километрах от Баден-Бадена. Со второго поста он получил сообщение, что Городин находится при Кузнелькове и, таким образом, первой жертвой должен был стать Хаматаян. По рации Кузнельков приказал Городину, вероятно, ждавшему в другом такси, следовать за ним по Лихтенталерштрассе через Максимилианштрассе к Шварцвальдскому шоссе. Поскольку для связи по рации Бюлерхое находилось слишком далеко, Кузнельков, обнаружив «маскарад», сможет оповестить Хаматаяна только по телефону. Но тот к тому времени уже будет в западне. Когда оба агента вернутся в город, первая фаза операции будет завершена. Хофманн улыбнулся. Через несколько минут Хаматаян появится на своей «квартире». Хофманн не мог понять, почему этого человека решили поселить именно в гостинице «Цум Нест». Ее и гостиницей-то едва ли можно было назвать — всего три номера. Но, может быть, как раз неприметность отеля и сыграла решающую роль в выборе. Как бы то ни было, Хаматаяна надо было ждать с минуты на минуту.
Хофманн закончил свой обед и расплатился. Бросил взгляд на часы: Хаматаян должен сейчас появиться. Кузнелькова заманят еще дальше, к Муммельзее, если они окажутся на Бюлерхое слишком рано, но все равно ему, Хофманну, мешкать теперь нельзя. Каким бы простым и надежным ни казался их план, его успех основывался на том, что тройка агентов КГБ, несмотря на определенный опыт работы за границей, эту часть Германии знала довольно слабо, им требовалось время для ориентировки, а томительные дни ожидания несомненно разрушительно действовали на психику, тем более что им не были известны его, Хофманна, планы, и наконец они не могли реально оценить истинные возможности Курагина. В Москве знали, что они с Курагиным друзья, но не знали, какие сферы охватывает их дружба, выходит ли она за рамки лояльности к партии и государству и, прежде всего, какими средствами воспользуется Курагин в случае опасности. Хофманн едва успел закурить сигарету, как в ресторан вошел Хаматаян. Его взгляд сразу же остановился на Хофманне, сидевшем в полном одиночестве за столиком у двери. Хофманн скорее почувствовал этот взгляд, чем заметил его. Он тотчас поднялся, на ходу надел пальто и шляпу и вышел на улицу. По ступенькам быстро спустился на Реттигштрассе и повернул налево. Запутанные улочки и переулки старого города были идеальным местом для осуществления его замысла. Хаматаян потеряет ориентировку в этой паутине переулков, у него не будет времени, чтобы остановиться и обдумать ситуацию. Ему придется все время следовать за ним. Через наушник, выглядевший, как слуховой аппарат, а на самом деле бывший ультрасовременным радиоприемником, он получил известие, что Хаматаян сразу же последовал за ним и теперь, что называется, наступал ему на пятки. Он затушил ногой сигарету и повернул налево, на Штепаниенштрассе, пересек Софиенштрассе, Зонненштаффель к площади Марктплатц. Ему даже почудилось, что он слышит за собой тяжелое дыхание своего грузного преследователя. Здесь, в тесном переплетении улиц старого города, почти не было прохожих. Достигнув верхней площадки лестницы, он повернул направо, на Штайнштрассе и зашагал по направлению к Ремерплатц.
Впереди показалась конечная цель его маршрута, церковь при госпитале, принадлежащая католической общине. Небольшая, старая церковь в этот час была закрыта, но Хаматаян не мог этого знать. Перед церковью виднелась обширная стройплощадка: здесь велись работы по полной реконструкции водолечебницы Аугустабад. Стрела подъемного крана разрезала небо, повсюду на земле лежали стальные сетки, бетонные блоки, виднелись формы для заливки жидкого бетона. Водолечебница на время реконструкции была закрыта, поэтому вблизи стройки было совершенно безлюдно. А если бы и оказался здесь случайный прохожий, он наверняка обратил бы внимание на то, что в этот вечер, спустя несколько часов после окончания рабочего дня — да к тому же в субботу — на стройке урчала мотором бетономешалка. Хофманн прошмыгнул вдоль забора, обогнул дощатые ворота, замыкавшие вход на стройку, и замер у входа в церковь. Достал сигарету и спокойно закурил.
Дойдя до забора, Хаматаян замедлил шаг. Он явно не знал, что дальше делать. И тут от дощатого забора отделилась фигура и поспешно зашагала в сторону Хаматаяна. Прежде чем Хаматаян успел что-нибудь сообразить, человек выхватил из кармана своего темного пальто пистолет с глушителем и сделал четыре выстрела. Пули попали Хаматаяну в грудь и в голову. Он рухнул на землю как подкошенный, Хофманн и еще один человек были уже рядом с телом. Совместными усилиями они быстро оттащили труп к воротам стройплощадки. Деревянные створки отворились как по мановению волшебной палочки. Хофманн и его помощники волоком подтянули труп к форме для заливки бетона, она должна была стать частью фундамента. Они запихнули мертвое тело между двумя стальными арматурными сетками, служившими внутренним каркасом бетонного блока. Пространства между сетками как раз хватало для того, чтобы втиснуть туда труп. Теперь настал черед бетономешалки. Трое мужчин отступили на несколько шагов, и целый водопад жидкого бетона низвергся в форму, заливая сетки и тело убитого. Через несколько минут все было кончено. Один из мужчин со знанием дела разровнял бетонную поверхность, чтобы в понедельник никто не заметил ничего подозрительного. Да и бетонный блок, загадочным образом возникший из ничего за выходные дни, не вызовет лишних вопросов ни у строительного начальства, ни у рабочих — здесь Курагин пустил в ход свои обширные связи. Хаматаян исчез. Бетономешалка уехала, ворота снова оказались на замке, а какой-то человек с канистрой воды смыл следы крови с тротуара. Спустя полчаса после начала операции стройка снова погрузилась в дремотную тишину. Хофманн улыбнулся: первый контрудар был нанесен успешно.
* * *Винсент откинулся на спинку стула. Утка с красной капустой, яблоками и свежими грибами была настоящим деликатесом. Пьер, судя по всему, тоже был доволен своим заказом — уткой «а ль’оранж». Вино он выбирал довольно долго. К удивлению Винсента Пьер заказал белое вино — «Варнхальтер клостербергфельзен», рислинг-кабинет в пузатой бутылке, с этикеткой, украшенной золотой медалью. Винсент некоторое время тоже колебался, не зная что ему заказать: «Альтер готт», из Засбахвальда, «Хекс фон Дазенштайн» осеннего урожая, «Вулканфельзен» из Иринга, позднебургундское или красное вино «Аффенталер-кабинет», тоже позднебургундский сорт. В конце концов он остановился на «Аффенталер» и не пожалел о своем выборе. Он даже заказал еще одну бутылку. За едой они почти не разговаривали. Обстановка была очень уютной, и они получали удовольствие не только от превосходной пищи, но и от изысканного, предупредительного обслуживания. Они перебросились парой слов о разных мелочах, о которых могли бы поговорить и вчера, когда ходили вместе в кино, если бы не Клаудиа, весь вечер болтавшая без умолку о Вуди Аллене, так что для других тем и времени не осталось. Пьер рассказал о своих экскурсиях в Фройденштадт и Карлсруэ, а Винсент о неудачной поездке в замок Нойвайер: ресторан в замке оказался очень дорогим, но не очень хорошим. Официант убрал посуду, налил в бокалы вина, и они наконец посмотрели друг другу в глаза.
