Олег Уланов - Операция "Золотой Будда". Книга третья
Чтобы как-то занять себя, Умелов достал из сумки папку с аналитической запиской. Она была подготовлена им на основании информации, которую он получил из разных источников. Вынув из папки скрепленные листы, он углубился в чтение:
«Информация от Санчеса. В филиппинской прессе было напечатано интервью некоего живого свидетеля тех давних событий. Им оказался 84-летний японец Микио Сакамото, который был майором военной разведки императорской армии, расквартированной на Филиппинах во время Второй мировой войны. По его словам, он сам закапывал ценности в джунглях под огнем наступавших американских войск. Сакамото утверждает, что не менее 10 тысяч золотых монет, весом 35,3 грамма каждая, были доставлены им лично в конце войны из Японии в распоряжение генерала Томоюки Ямаситы. Однако сразу же после этого американцы высадились на острове Лусон, что помешало японцам потратить привезенные деньги. Командование отступавших японских войск приказало частично закопать золото в районе города Багио, а частично распределило по отдельным подразделениям. Во время последних боев, отчаянных и безнадежных, японцы пытались прятать эти монеты в скалах в наспех вырытых ямах. По его мнению, уже после войны многие мелкие „самодельные“ клады, зарытые в последние дни боев, были найдены американцами и местными жителями. Сам Сакамото еще в 1950-х годах пытался отыскать золото, однако потерпел неудачу, поскольку плохо помнил место, где оно было закопано.
По мнению Сакамото, золото генерала Ямаситы действительно было спрятано японской армией на Филиппинах, однако его было несравнимо меньше, чем утверждают поклонники этой захватывающей легенды. Всего, полагает бывший майор, японцы могли спрятать на Филиппинах от 2 до 6 тонн золота. (В этом месте стояла ремарка, сделанная Умеловым чуть раньше: „Возможно, это сознательная дезинформация“.)
В 1988 году в филиппинскую прессу просочилась информация о том, что под фортом Сантьяго в центре Манилы скрытно ведутся поиски золота. При этом несколько рабочих, участвовавших в раскопках, погибло в результате обвала грунта. При журналистском расследовании выяснилось, что группу золотоискателей возглавлял отставной офицер американских частей особого назначения („зеленые береты“) Чарльз МакДуглас. Многие журналисты считали, что разрешение на раскопки под фортом Сантьяго было получено с одобрения президента Филиппин…»
Умелов прервал чтение и посмотрел на жену. Мэри уже убрала салфетку ото рта и молча смотрела в окно.
— Ты нормально себя чувствуешь?
— Да. Все нормально, — чуть сдавленно ответила она.
Решив дать жене время окончательно прийти в себя, Олег больше не стал ее беспокоить и вернулся к тексту:
«Информация из редакции „Особо секретно“. Некоторый свет на судьбу сокровищ Ямаситы пролили интервью вдовы бывшего президента Филиппин Фердинанда Маркоса, а также информация, полученная от нескольких высокопоставленных чиновников администрации бывшего президента. Как рассказал в одном из интервью бывший губернатор провинции Кири-но Орнест Дамай, на протяжении всего периода правления Маркоса под непосредственным контролем президента велись интенсивные поиски кладов Ямаситы. За двадцать лет своего правления Маркосу удалось обнаружить около трети всех запрятанных сокровищ. В обстановке сверхсекретности золото и ценности вывозились за рубеж, где поступали на личные счета Маркоса в иностранных банках. Этим объясняется феноменальное богатство семьи Маркос. Дамай утверждал, что в начале 70-х годов сам лично видел, как золотые слитки, драгоценные камни и золотые статуэтки Будды были извлечены из шахты и погружены на три грузовика. Бывший губернатор писал о том, что сокровища извлекались в основном ночью, под охраной филиппинских военнослужащих и под надзором нескольких японцев — офицеров императорской армии. И Маркос (по его же словам) иногда присутствовал при извлечении кладов.
Уже после смерти Маркоса его вдова на допросах прямо заявляла, что источником огромного состояния ее семьи как раз и было золото Ямаситы. По ее словам, Фердинанд Маркос наткнулся на сокровища еще в конце войны, когда руководил партизанским отрядом, действовавшим в глухом горном районе Филиппин. Еще до своего избрания на пост президента Маркос занимался бизнесом с драгоценностями, но держал свои дела в секрете, поскольку размеры найденных им ценностей были „астрономическими“.
Бывшая первая леди Филиппин рассказала, что когда она впервые обнаружила в доме золотые слитки, то приняла их за какие-то кирпичи (слитки были покрыты слоем свинца) и выбросила на помойку. Она сообщила также, что Маркос хранил золото в тайниках, устроенных в стенах его дома.
Однако филиппинские власти, расследующие финансовые преступления четы Маркос, скептически отнеслись к рассказам вдовы. Они посчитали, что с помощью таинственного возникновения золота женщина попыталась отвести предъявленные ей обвинения в том, что в течение 20 лет она помогала покойному супругу „искать сокровища“ в государственной казне. Судебные власти Филиппин давно обвиняют семейство Маркос в расхищении государственных средств на сумму около 5 миллиардов долларов. По мнению главного прокурора Филиппин Франсиско Моралеса, миф о сокровищах Ямаситы используется только для того, чтобы „скрыть совершенно явный случай коррупции и мошенничества против филиппинского народа“…»
Дочитав последнюю фразу, Умелов улыбнулся. Он отложил бумаги в сторону и взглянул на Мэри. Она по-прежнему смотрела в окно. Но теперь выражение ее лица было совсем другим. Мэри чувствовала себя заметно лучше и явно наслаждалась местными пейзажами. Олег со спокойной душой вновь углубился в чтение аналитической записки.
«…Между тем следы „золота Ямаситы“ всплыли в Нью-Йорке. Летом 1991 года окружной апелляционный суд Манхэттена принял к производству иск гражданина Филиппин Артура Рокаса к холдинговым компаниям в Нью-Йорке, принадлежавшим покойному филиппинскому диктатору Фердинанду Маркосу. Истец требовал выплатить ему возмещение за сокровища, отобранные у него при правлении Маркоса. По словам Рокаса, подручные диктатора отняли найденную им в 1971 году большую статую Будды из чистого золота. Он утверждал, что статуя являлась частью обнаруженного им клада золотых слитков и драгоценных камней, награбленных и спрятанных японскими военными во время оккупации Филиппин в ходе Второй мировой войны. Рокас написал в своем заявлении в суд, что Маркос специально арестовал его в 1971 году. Оказавшись в тюрьме, Рокас под пытками рассказал, где находится клад. Именно на вырученные от его продажи средства супруги Маркос скупили в Нью-Йорке и Европе несколько компаний, владеющих недвижимостью».
— А почему на тех пальмах нет листвы? — раздался голос Мэри.
Умелов повернулся к окну и увидел пальмы, сиротливо торчащие голыми стволами в небо.
— Это каданг-каданг, — с готовностью пояснил Вито, обрадовавшись, что жена русского журналиста снова пришла в себя.
— А что это? — живо поинтересовалась Мэри.
— Это название болезни арековой пальмы. Вот уже несколько лет эта болезнь распространяется по острову.
— Ее же надо остановить.
— Конечно, надо. Но пока средство борьбы с этим недугом еще не найдено.
— Жаль, — произнесла Мэри.
Умелов взял в руку ладонь жены и крепко сжал ее. Она ответила ему тем же, давая понять, как крепко она его любит.
Мини-вэн продолжал нестись вперед, с каждым часом сокращая расстояние до конечной точки маршрута.
А где-то сзади в потоке машин по той же трассе в Багио неслось два джипа марки «Нисан», в одном из которых сидел представитель могущественного «Ямагути гуми».
Глава пятая
Город Багио располагался в южных отрогах Центральных Кордильер острова Лусон. Мягкий климат этого района и прекрасные сосновые леса, окружающие город, по праву сделали Багио классическим горноклиматическим курортом с неимоверным обилием красочных орхидей. Недаром в путеводителе, который Умелов заблаговременно купил в Маниле, этот город был указан как цветочная столица Филиппин. Кроме этого, Багио считался летней резиденцией правительства.
Но не только эта особенность влекла многочисленных туристов в этот райский уголок. Багио слыл местом обитания филиппинских хилеров, чье непревзойденное искусство делать операции без скальпеля было известно по всему миру.
После Росарио шоссе, ведущее из Манилы, плавно перешло в дорогу с английским названием «Кенон роуд». Попетляв по невысоким горным перевалам, эта дорога незаметно влилась в городской пейзаж Багио.
Проезжая мимо обшарпанных домов на окраине, Умелов решил, что они все нежилые, настолько заброшенный был у них вид. Но цветастое белье, развешанное на веревках верхних этажей, говорило об обратном.
