Чингиз Абдуллаев - Символы распада
— Да, это мой брат. Так вы с ним были знакомы?
— Совсем немного. Мне рассказывал о нем генерал Асанов. Они шли в одной связке, и, когда сорвались со скал, ваш брат перезал веревку, чтобы спасти остальных. Но сам погиб.
— Да, именно так, — помрачнел Машков.
— Вы давно здесь?
— Уже несколько дней.
Машкову принесли первое, и он жадно начал есть.
— Значит, это вы обнаружили пропажу в контейнерах, — задумчиво произнес Дронго.
— Да. Но основная заслуга принадлежит не мне, а прокурору, который сумел доказать, что с сотрудниками Центра произошел не несчастный случай, а их убили. А мы уже потом раскрутили все это дело.
— Я прочел об этом, — кивнул Дронго. — Но каким образом они сумели вывезти заряды из хранилища? Это же невозможно, почти фантастика.
— Двое тех самых сотрудников Центра вошли в лифт, рядом с которым всегда сидит охранник. У них был допуск, и их не остановили. Они входят в лифт уже в спецодежде.
— То есть в скафандрах.
— Их не совсем так называют, но да, они были одеты в такие неповоротливые костюмы. Внизу сотрудникам службы безопасности находиться нельзя. Там радиация не очень сильная, но при длительном воздействии на человека может сказаться и она. Но внизу установлены камеры наблюдения, связанные с компьютерной сетью. Позже мы выяснили, что кто-то изменил программу, и компьютер выдал дважды один и тот же эпизод. Теперь уже ясно, что они вошли в хранилище девятого июня и вынесли заряды наверх. Десятого они вывезли их из Центра вместе с радиоактивными отходами. Такова наша версия.
Машков закончил есть первое, и девушка в белом халате принесла ему второе. Собеседники замолчали, думая каждый о своем.
— Предположим, что программа компьютера была изменена, — прервал молчание Дронго, — но как могло получиться, что они пронесли заряды мимо дежурного офицера и это осталось незамеченным?
— А вы думаете, охранники спрашивают, что именно носят одетые в спецодежду сотрудники Центра? — ответил вопросом на вопрос Машков. — Никому и в голову не могло прийти проверять, что они там несут. Их лаборатория расположена внизу, и сотрудники службы безопасности не вмешиваются в научный процесс, таковы строгие правила.
— Черт возьми, — пробормотал Дронго, — какие дурацкие правила. Получается, что ваши офицеры охраняют Центр от внешних врагов, а не от внутренних.
— Получается так, — согласился Машков.
— Эти ЯЗОРДы очень тяжелые?
— Одному человеку они не под силу. Но двое справятся. И довольно легко.
— Досье на погибших у вас, конечно, есть?
— Они у Земскова, но я думаю, их можно взять, это не проблема.
— Они вывезли заряды под видом радиоактивных отходов?
— Да. Нам кажется, что именно так. И видимо, Мукашевич, тот самый исчезнувший водитель, был непосредственно замешан в этом.
— Я не думаю, — сказал Дронго.
— Что?
— Нет, ничего. У вас есть еще какие-нибудь соображения?
— Больше нет. Наши офицеры проверяют: где могли перегрузить заряды, если их действительно вывезли на этом автомобиле. С другой стороны, эту идею подали нам ученые, работающие в составе комиссии. Иным путем вывезти что-либо из Центра шансов практически нет. Ни единого. У них была единственная возможность воспользоваться автомобилем, который вывозил отходы именно десятого числа. Что они, очевидно, и сделали. А одиннадцатого оба погибли. И вот теперь мы нигде не можем найти Мукашевича, исчезнувшего сразу после того, как мы обнаружили пропажу зарядов.
— Интересно, — пробормотал Дронго, — очень интересно. Мне нужно будет поработать с личными делами сотрудников Центра и сотрудников службы безопасности. Как вы думаете, полковник, мне разрешат это?
— Нет, — ответил Машков, — точно не разрешат. У нас даже не все офицеры имеют доступ к такой информации. Вы же понимаете, что это особый Центр. У него свои специфические задачи. Раньше он был полностью в ведении Министерства среднего машиностроения и КГБ. Потом его передали Министерству обороны, но степень секретности Центра осталась. Нет, я думаю вам не разрешат…
— И все-таки я буду настаивать.
Машков закончил есть и благодарно кивнул сидевшей в стороне девушке, которая терпеливо ждала, когда они закончат ужинать. Подойдя к ним, она убрала тарелки и тихо спросила:
— Чай пить будете?
— Если можно, — улыбнулся Машков, и девушка пошла на кухню. — Мы проверяем обычный путь транспортировки отходов, — продолжал полковник, — но пока ничего не смогли обнаружить. Никто не мог даже подумать, что такое возможно. Мы так привыкли к стабильной системе безопасности.
— Замкнутые системы всегда уязвимы, если происходит замыкание в самой сети, — задумчиво проговорил Дронго, — вы расходуете столько сил и средств на защиту подобных центров, не ожидая, что удар возможен совсем с другой стороны.
— Но это просто фантастическое стечение обстоятельств. Да еще Степанов ушел в отставку. Это мой предшественник, — пояснил Машков. — Все так несчастливо наложилось друг на друга. Ученые говорят, что подобное роковое невезение случается чрезвычайно редко. И Степанов уходил, и замену ему пока не нашли, и оба молодых ученых как-то вышли из-под контроля. Да и жизнь у них не заладилась. У одного были неприятности с женой, которая уехала с ребенком из поселка, другой вообще был холостой. Сотрудник службы безопасности, дежуривший девятого июня, был новичком и многого не знал. Он даже не помнит, выносили они что-то или нет. Да еще их внезапная смерть. В общем, все получилось так непредсказуемо сложно… И еще Кудрявцев разрешил погибшим поменяться сменами, забыв сообщить об этом, как полагается по правилам. Он вспомнил об этом только несколько дней назад.
— Мне обязательно нужно будет посмотреть личные дела сотрудников Центра, — снова убежденно сказал Дронго, — иначе у меня ничего не получится.
— Тогда обращайтесь к генералу Земскову. Он сейчас здесь главный. Сырцов пока отстранен от исполнения своих обязанностей. Они вместе с Волновым были даже сначала арестованы, но затем по настоянию директора их освободили и взяли подписку о невыезде.
— А директор сильно переживает?
— Не то слово. Он постарел на десять лет.
— Вы можете завтра со мной пройтись по всему маршруту? — попросил Дронго. — Я бы хотел спуститься в хранилище. Там ведь, наверно, существует своя система шифра?
— Да, конечно. Пароль меняется каждый день. Это тоже одно из условий безопасности.
— И кто его знал?
— Только начальник службы безопасности полковник Сырцов. И его заместитель подполковник Волнов. Обычно знали кодовое слово директор Центра и его заместитель. Больше никто.
— Академик Добровольский и Кудрявцев? — уточнил Дронго. — Правильно?
— Точно. Но есть еще ключи, точнее, магнитные карточки. Только у Добровольского и Сырцова. И открыть двери в хранилище можно лишь одновременно обоими ключами. И, конечно, набором известного кода.
— У кого еще могли быть ключи?
— Только у них. Мы проверяли, ключи не похищали и не подделывали. Впрочем, это невозможно сделать. Это не обычные ключи, как я сказал, а специальные магнитные пластины, карточки, информацию на которых даже теоретически невозможно подделать. Там цифровой код. Тридцатизначное число. Это надежнее, чем даже отпечатки пальцев. Вообще-то я не имею права рассказывать вам об этом, но карточки действительно невозможно подделать.
— А сотрудники могли взять карточки и войти в хранилище?
— Нет. Обычно для обеспечения доступа сотрудников в хранилище утром туда спускались директор и начальник службы безопасности. Или кто-то из их заместителей, которые производили разблокировку двери. Код знали сотрудники лаборатории Шарифова.
— Он начальник лаборатории?
— Да, мы его тоже проверяли. Наше руководство считает, что он самый подозрительный.
— Почему?
— Глупое подозрение, — вздохнул Машков, — он наполовину татарин, и они считают, что он мог быть каким-либо образом связан с чеченцами.
— Из-за своей национальности он заранее считается подозрительным? — усмехнулся Дронго. — У вас несколько странный руководитель комиссии, вы не находите?
— Не знаю, — улыбнулся Машков, — я не могу обсуждать такой вопрос.
— Мне нужно будет встретиться с каждым из членов комиссии, — решительно произнес Дронго.
— Только утром, — возразил Машков, — посмотрите на часы, уже первый час ночи. Это у нас с вами поздний ужин.
— Да, жалко девушку, она, кажется, ждет не дождется, когда мы уйдем, — согласился Дронго, вставая. — Пойдемте, полковник, я хотел бы пройтись с вами по территории Центра и посмотреть предполагаемый путь вывоза зарядов.
— Сейчас? — изумленно спросил Машков, взглянув на часы. Потом добавил с некоторым восхищением: — Вы ведь только что прилетели…
