Чингиз Абдуллаев - Инстинкт женщины
— Очень умная женщина. Жаль, что у нее не сложилась личная жизнь…
— Как это — не сложилась? — в голосе Рашковского был интерес.
— У нее нет мужа… — начала объяснять Добронравова.
Когда Марина вышла из спальни, Рашковский спросил:
— Она с кем-нибудь живет?
— Кажется, это самое главное, что интересует мужчин, — недовольно пробормотала Чернышева, усаживаясь в кресло.
Разговор закончился, и Рашковский отключился. Затем он снова позвонил Кудлину. И предложил еще несколько раз все проверить.
— Интересные разговоры, — согласилась она, взглянув на Циннера.
— Будет еще интереснее, если я вам скажу, что их разговоры прослушивает еще кто-то. В МВД считают, что Рашковского очень плотно ведет ФСБ. Вы меня понимаете? Вполне возможно, что нам придется защищать вас не только от бандитов, но и от сотрудников контрразведки.
— Они его подозревают?
— Он слишком известный человек. Поэтому любой новичок, появившийся в окружении Рашковского, будет очень плотно проверяться. И у нас могут появиться новые проблемы. Хотя мы, кажется, предусмотрели все возможные варианты.
— Если его все подозревают, почему просто не арестуют? — спросила Чернышева. — Для чего нужны все эти игры?
— Где конкретные доказательства? Кроме того, всех интересуют его международные связи. В управлении по борьбе с организованной преступностью хотели бы знать всех членов преступного синдиката, который он возглавляет. Я уже не говорю о всех счетах его организации. Но боюсь, что ФСБ начала серьезную игру против него.
— Почему вы так думаете?
— Помните, я говорил вам про Форина, исчезнувшего свидетеля покушения на Рашковского. Контрразведка сразу же провела обыски в домах Рашковского, Фомичева, Кудлина. Но самое интересное, что почти сразу погиб некий Суходолов, друг Форина. В этот же вечер. Бандиты так оперативно не работают. Вы меня понимаете?
— Что вы хотите этим сказать?
— Пока не знаю. Но я психолог и обязан уметь анализировать поступки людей, понимать их мотивацию. Боюсь, что мы даже не представляем, в какую сложную игру пытаемся вставить свою операцию.
— Вы боитесь?..
— За вас, — кивнул Циннер, — и не потому, что вы мне так нравитесь. Я не люблю, когда не могу понять правил игры. Более всего меня всегда страшила непредсказуемость человеческих поступков.
— Именно поэтому вы пытаетесь все рассчитать, даже предлагаете мне покрутить любовь с этим парнем.
— Ох, какая вы злопамятная, — пробормотал Циннер. — Я оставляю вам вопросник. Ваш «сын» сейчас находится в соседней квартире. Когда я уйду, он к вам придет. Постарайтесь обговорить с ним все детали. Как можно больше деталей. Впрочем, мы его немного натаскали.
Он поднялся с дивана.
— Вы даже не предложили мне кофе, — упрекнул он ее на прощание.
— Я не считала вас гостем, — призналась она, — скорее хозяином. Вы так бесцеремонно вошли. Я думала, что скорее вы предложите мне кофе.
— У вас злой язык, — вздохнул Циннер. — Между прочим, завтра не увлекайтесь. Ни в коем случае не вспоминайте больше про Елизавету Алексеевну. Одного раза было вполне достаточно. Ожидаемый эффект достигнут. Злоупотребление ее именем вызовет подозрение у Кудлина. Вы меня понимаете?
— Вполне. — Она встала следом за ним.
— Он должен увидеть в вас исполнительного секретаря. Умного, внимательного, наблюдательного, дисциплинированного. На встречу ни в коем случае не опаздывайте. И самое важное — держитесь скромно, но гордо. Покажите, что у вас есть принципы. Но не нужно демонстрации своей абсолютной независимости. Вас должно заинтересовать его предложение.
— Я все понимаю.
— До свидания, — Циннер кивнул ей на прощание и пошел к двери. Он сам открыл дверь и вышел из квартиры. Она опустилась в кресло. Закрыла глаза. И почти сразу раздался звонок, словно гость ждал на лестничной клетке. Она подошла к двери, посмотрела в «глазок». Циннер был прав. Этот молодой человек был удивительно похож на ее сына. Действительно, очень похож. Она улыбнулась. Кажется, ей будет интересно говорить с этим молодым человеком. И она открыла дверь…
Глава 18
Когда утром раздался звонок, он уже понимал, что ему в очередной раз придется вспомнить о своем «блатном прошлом». Как правило, в колониях и тюрьмах существует разветвленная сеть агентуры оперативников, которые исправно докладывают о всех замыслах заключенных. Большая часть уголовных дел также расследуется с помощью милицейской агентуры. Однако иногда, при особо опасных преступлениях и для более квалифицированного расследования, к делу подключаются настоящие суперпрофессионалы — сотрудники милиции, выдающие себя за преступников и имеющие определенные связи в преступной среде. Такие люди используются только в исключительных случаях, так как велика опасность разоблачения. Как бы здорово ни работал офицер милиции, рано или поздно его вычисляют, и тогда приходится либо прекращать операцию, либо убирать его из игры.
Подполковник Константин Цапов был именно таким суперпрофессионалом. На его счету было несколько опасных внедрений, когда его жизнь висела на волоске — любой из находившихся бок о бок с ним преступников мог его опознать. Однако дерзость в сочетании с разумным расчетом и опытом неизменно помогали Цапову выходить из самых опасных переделок.
Среднего роста, подтянутый, худощавый, с вечным ежиком непослушных волос, с резкими, словно очерченными грубой кистью чертами лица и миндалевидными азиатскими глазами, он легко входил в контакты с нужными ему людьми, находя общий язык даже с самыми отпетыми негодяями.
Разумеется, такой человек не мог приехать в МВД, явившись по вызову генерала. Дома у Цапова не было ни наград, ни документов, а мундир подполковника он не надевал ни разу в жизни. Именно поэтому он приехал на конспиративную квартиру, где должна была состояться встреча с генералом. Цапов ждал довольно долго, около часа, пока наконец в пустой квартире не появился Игорь Николаевич.
— Добрый день, — торопливо бросил генерал, открывший дверь своим ключом.
— Опять что-то случилось? — спросил Цапов.
— Случилось. — Генерал снял плащ, повесил его на вешалку, прошел к столу. — Садись, — разрешил он офицеру.
— Вы плохо выглядите, — позволил себе откровенность Цапов.
— Знаю, — вздохнул генерал, — в последнее время неприятности идут косяком.
— Поэтому меня и позвали?
— Конечно. У нас к тебе важное дело. Очень важное. Может быть, самое важное из тех, в которых ты когда-либо участвовал. Что ты слышал про «верховного судью»?
— Вы имеете в виду, конечно, не членов нашего Верховного суда, — пошутил Цапов. — Я знаю, что такие судьи были у «цеховиков» в бывшем Советском Союзе. Троица авторитетов, которые разрешали все вопросы между «цеховиками» и бандитами. Говорят, что недавно избрали нового «верховного судью». Но кто он, узнать невозможно. Это как у масонов — кто главный, не узнаешь, пока не доберешься до самого верха. А попасть туда невозможно. Только догадки.
— Можешь назвать имя?
— Вы его знаете. Но доказать невозможно. В Москве есть несколько очень известных людей — деятелей искусства, коммерсантов, людей политики, которые не только имеют тесные связи с криминальным миром, но и возглавляют некоторые кланы. А насчет «верховного судьи»… Вся Москва считает, что это Рашковский. Хотя говорят об этом шепотом.
— Что ты о нем думаешь?
— Я предпочитаю о нем не думать. У меня и своих проблем хватает. Если вы позвали меня для того, чтобы внедриться к Рашковскому, то этот цирковой трюк не для меня. В его окружение мне все равно не пробиться. Там людей проверяют годами, а круг его друзей вы знаете. Если вы сделаете меня премьер-министром или хотя бы министром внутренних дел, возможно, тогда он захочет со мной разговаривать, но, если вы поставите меня даже на свое место, я не смогу проникнуть в его дом дальше ограды.
— У тебя появилось нездоровое чувство юмора, — пробормотал Игорь Николаевич, — я сам прекрасно понимаю сложность такого задания. Никто не предлагает тебе внедряться к Рашковскому. С твоей «блатной» биографией это вообще нереально. У нас с тобой совсем другие планы. Дело в том, что недавно была предпринята попытка убрать Рашковского. Ты наверняка об этом слышал. Засада ждала на шоссе. По счастливой случайности его не было в машине, но во время нападения тяжело ранили его дочь.
— Об этом вся Москва знает. Честно говоря, я не завидую нападавшим. Кто бы это ни сделал, он очень рисковал. Говорят, что люди Рашковского отлавливают их по всей Москве. Я слышал, что одного из нападавших увезли даже из внутренней тюрьмы ФСБ.
— Это неправда, — поморщился генерал, — его прятали на конспиративной квартире, откуда люди Рашковского его действительно похитили. Учитывая, что они не убили дежуривших офицеров ФСБ, мы можем предположить, что это сделали люди Фомичева, который работает на Рашковского. Нам с трудом удалось достать его фотографию, — генерал достал снимок, передал Цапову. — Алексей Форин, — представил его генерал. — Полагаю, что его давно нет в живых. Но у нас появились некоторые сомнения. Мы выяснили, что он был осведомителем военной контрразведки. И был связан с неким Федором Суходоловым, — Игорь Николаевич достал вторую фотографию. — Так вот, — не выдерживая театральной паузы, произнес генерал, — Суходолова убили как раз в тот вечер, когда выкрали Форина. Интересное совпадение…
