Чингиз Абдуллаев - Стиль подлеца
— Вы его классно подставили, — понял наконец Федосеев.
— Скорее он подставил себя сам. Нельзя быть таким самоуверенным. Он был убежден, что в квартире никого нет.
— И вы его не предупредили?
— Конечно, нет. А зачем? Но теперь мы знаем имя друга убитой, если, конечно, он не соврал. Впрочем, он был в таком положении, что придумывать на ходу ему было бы чрезвычайно затруднительно. Я думаю, что, если у погибшей был друг по имени Денис, мы должны с ним познакомиться. Если парень профессиональный киллер, то нам все станет ясно в первую же минуту знакомства. В обоих случаях, когда убивали Ирину и когда убивали несчастного Леню, убийца действовал очень хладнокровно и профессионально — так может действовать только профессионал.
— Проверим, — кивнул Ильин, — завтра утром я сам поеду в этот институт.
— Я поеду с вами, — сказал Дронго. — И самое главное — Лысаков в нарушение всех инструкций лично убрал Коптеву и ее сожителя или отдал приказ об их ликвидации. Это одно и то же, поэтому стоит прежде всего опасаться Лысакова.
— А кто в нас стрелял, тебе удалось узнать?
— Полагаю, что это были люди подполковника. Видимо, Леня действительно услышал, что мы едем к Коптевой, и поспешил сообщить об этом Арсену. Тот позвонил подполковнику, и в итоге мы получили автоматную очередь — поверх голов.
— А кто устанавливал камеру в отеле?
— Этого я не знаю. Еще не успел узнать. Все произошло слишком быстро и абсолютно непредсказуемо.
— Неужели мы все же сумеем найти убийцу? — спросил Викентий Алексеевич, восхищенно глядя на Дронго. — Я, признаться, не верил в подобное чудо.
— Я тоже, — серьезно сказал Дронго, — и не поверю до тех пор, пока аукцион не завершится, — добавил он. — На карту поставлено слишком многое. Завтра мы должны разыскать этого Дениса, чего бы нам это ни стоило. Если, конечно, такой парень действительно существует. Единственное, о чем я жалею, это то, что не успел нормально допросить Арсена. Но у меня было слишком мало времени.
— Его действительно убил подполковник? Не вы ли случайно в него выстрелили? — спросил Федосеев.
— Я выстрелил не случайно, а очень даже осознанно. И он выронил пистолет, который направлял на меня. Потом оружие подобрал подполковник и выстрелил в голову Арсена. Вот, собственно, и все. Если проститутка, прятавшаяся в спальне, не умерла от страха, она все должна была слышать. И не только слышать, но и подтвердить прокурору виновность подполковника.
— Вас опасно оставлять одного, — подвел итог Викентий Алексеевич, — вы постоянно попадаете в какие-то невероятные истории.
— Послезавтра прилетает Александр Михайлович, — напомнил генерал. — Если найдем убийцу, сделаем ему самый лучший подарок в жизни.
День шестой
В эту ночь он спал гораздо лучше, чем в предыдущую. Сказывались усталость и привычка к напряжению. Кроме того, он любил спать на жестком еще смолоду, когда имел спортивную фигуру и при росте в метр восемьдесят семь весил не более девяноста килограммов. С тех пор прошло уже около пятнадцати лет, теперь он поправился больше чем на двадцать килограммов, но сохранил любовь к жестким постелям.
Утром они по традиции завтракали вместе. Все сосредоточенно молчали, понимая, что сегодняшний день может многое прояснить. По взаимной договоренности, Федосеев и Любомудров остались в центральном здании компании, а Дронго и Андрей Ильин выехали на двух джипах в Подольск, где находился институт, в котором училась Ирина Максименко.
И хотя у джипов были затемненные стекла, Ильин тем не менее настоял, чтобы Дронго сидел в середине, между двумя сотрудниками службы безопасности, как бы прикрывавшими его своими телами.
Дорога в Подольск не преподнесла им никаких неожиданностей. В институте они довольно быстро выяснили, что у погибшей студентки Ирины Максименко действительно был такой сокурсник Денис Епифанцев, с которым она дружила. Выяснить адрес Дениса было уже совсем несложно. К его дому выехали обе машины, и через полчаса вся группа уже стучалась в его квартиру. Дверь открыла пожилая женщина лет шестидесяти, недовольно потребовавшая у гостей снять туфли и вообще не шуметь. Она оказалась квартирной хозяйкой, одной из тех мегер, которые делают жизнь своих жильцов невыносимой настолько, что те отказываются жить у них даже за самую символическую плату. Такие хозяйки считают, что, кроме платы, любой квартирант обязан выслушивать их вечные жалобы и замечания. Это как бы входит в дополнительную нагрузку к арендной плате. И многие молодые люди благоразумно сбегают сразу же, не выдерживая именно этой нагрузки.
Не обращая внимания на причитания квартирной хозяйки, Дронго и его спутники ворвались в комнату Дениса как раз в тот самый момент, когда тот трудился над курсовой. Нужно было увидеть лицо парня, чтобы понять, как нагло обманул подполковник. У этого откровенного книжника были очки с толстыми стеклами и добрый взгляд крайне рассеянного человека.
— Вам кого? — удивился Денис, увидев такое количество людей.
— Вы Денис Епифанцев? — убитым голосом спросил Ильин, взглянув на Дронго.
— Я, — кивнул парень, — а кто вы такие? Что вам нужно?
— Кажется, мы ошиблись, — сказал Ильин, обращаясь к Дронго. — Вы же видите, что это не тот, кого мы ищем.
— Погодите, — Дронго нахмурился, входя в комнату и усаживаясь прямо на кровать парня, — вы учились вместе с Ириной Максименко?
— С Ириной? — переспросил парень, поправляя очки. — Да, учились. Но мы учимся на заочном. Я ведь работаю по ночам охранником.
— Охранником? — переспросил Дронго, видя нетерпение Ильина, готового уйти. — Вы умеете стрелять?
— Нет, — покраснел парень, — вообще-то у меня минус шесть. Но я упросил, чтобы меня взяли ночным сторожем. Или охранником, как сейчас говорят.
Ильин в замешательстве смотрел на сопровождавших его людей. Ему было неприятно, что они станут свидетелями их фиаско.
— Подождите за дверью, — тихо попросил он, чувствуя, как досадно они ошиблись. Квартирная хозяйка, которая уже собиралась войти, была оттеснена сразу тремя сотрудниками службы безопасности, выходившими из комнаты постояльца.
Дронго чувствовал, что происходит нечто странное. И не потому, что подполковник не мог соврать, он мог сказать все, что угодно, но не в этой обстановке. Когда началась перестрелка, когда рядом с ним плавал в крови человек с вышибленными мозгами, которого он же и застрелил, когда его удостоверение и пистолет находились в руках незнакомца, придумать такую легенду, подставив в нее подходящего кандидата, — это было бы почти чудом разума. Или демонстрацией редкого самообладания. Ни тем, ни другим подполковник не отличался. Так в чем тут дело? Где именно их ошибка?
— Вы хорошо знали Ирину Максименко? — спросил Дронго парня.
— Мы с ней вместе учились, — удивился тот, поправляя очки, — хорошая девушка была. А почему вы о ней спрашиваете? Я слышал, она погибла?
Ильин разочарованно развел руками. Да, иногда ошибается и такой эксперт, как Дронго.
— Вы не знаете, где она жила?
— Конечно, знаю. На Васильевской, прямо в центре города. Однажды встретил ее там, и она сказала мне, что живет на этой улице, и показала свой дом. Я еще тогда удивился, почему она учится здесь. Могла ведь перевестись поближе к дому.
— Где она жила? — вскочил Дронго. Этот адрес не фигурировал нигде.
— На Васильевской, — удивился Денис, — но в ее документах почему-то всегда стоял другой адрес. Она снимала там квартиру, но точно я не знаю.
— И она приезжала каждый раз из города?
— Да. Ее обычно привозил жених на своей машине.
— Какой жених? — почти разом вскрикнули Дронго и Андрей.
— Жених. Он такой странный, всегда молчал. И звали его, как меня, Денис.
Нужно было видеть, какими взглядами обменялись Дронго и Андрей. Значит, подполковник не выдержал-таки пресса неприятностей, обрушившихся на него, и выдал настоящее имя убийцы. Другое дело, что потом он попытался все повернуть таким образом, чтобы они вышли именно на Епифанцева.
— На какой машине она обычно приезжала?
— Кажется, «Ситроен», но точно я не знаю.
— Номер машины не запомнил?
— Нет. Может, кто-то из ребят запомнил. Я обычно на номера не смотрю. Зачем мне это нужно?
— Какой он был из себя?
— Высокий, стройный, вообще-то симпатичный. Но все время молчал. Вы знаете, мне кажется, он был не русский. У него был такой особенный, азиатский, разрез глаз. Он, кажется, из Сибири, да, точно, из Сибири. Может, якут или бурят. Я все время обращал внимание на его глаза.
— Вы его часто видели?
— Раза три или четыре. Он подвозил ее и сразу уезжал. Ни слова не сказав. Но у него всегда было какое-то странное лицо.
— Какое лицо?
— Не знаю. Не могу точно выразить словами. Я вот жил в деревне и видел такое лицо у забойщика свиней. Он словно всегда настраивает себя на их крик, чтобы потом не реагировать. Лицо у него было застывшее. Да и лет ему, по-моему, было гораздо больше, чем Ирине.
