Дэвид Игнатиус - Совокупность лжи
Глава 14
Лэнгли
Поправив очки, Сами Азхар принялся возиться с компьютером, выводя на экран информацию, которой он согласился поделиться. На мгновение он, казалось, потерялся во времени, находясь одновременно и здесь, сейчас, и далеко в прошлом, в средней школе в Каире, когда он поражал своих учителей способностью перемножать в уме большие числа. Феррис внимательно посмотрел на него. Он — как те беженцы, которые помогли Британии и США выиграть Вторую мировую. Он вырос в Каире и, наверное, уже тогда ощущал будущий грандиозный взрыв, зреющий в недрах ислама. Он хотел убежать от него, но внезапно оказалось, что это невозможно. Теперь война шла повсюду.
— Уверен, вы простите меня, если я сразу же начну разговор с нашего главного объекта преследования, — начал Азхар. — За месяцы, прошедшие с тех пор, как вы впервые услышали о Сулеймане в Ираке, наша команда провела некоторые изыскания. И теперь мы знаем об этом джентльмене несколько больше, чем вы могли бы подумать.
Азхар тронул компьютерную мышь, и на экране появилась первая фотография. Худощавый араб с аккуратно подстриженной бородой, в белой вязаной молитвенной шапочке. Умное лицо, не грубое, как у убийцы, а строгое и аскетичное, как у богослова. Ферриса поразили его глаза, два маленьких огненных шара, горящие гневом.
— Нам очень повезло, что мы смогли найти эту фотографию. Она из старого паспорта, полученного им еще до того, как он исчез. Сейчас он — настоящее перекати-поле. Везде и нигде. В мечетях, куда ходят радикалы, люди произносят его имя шепотом, словно говоря о призраке. О нем слагают стихи. Мы даже нашли пару нелегально издаваемых компактов, где рассказывается о его успехах. Но он не оставляет следов. Среди всего этого бесформенного мира под названием «Аль-Каеда» он стал одним из немногих настоящих организаторов. Это человек, прошедший школу тысяча девятьсот девяносто шестого года в Кабуле и школу две тысячи шестого года в Багдаде и объединивший их. Он — мост между старой и новой «Аль-Каедой». Вы его ищете. Мы его ищем. Иорданцы его ищут. И никто не может найти.
Феррис внимательно смотрел на лицо на экране, стараясь запомнить его. Отчасти он злился на Хофмана за то, что тот несколько месяцев скрывал от него эту информацию. Но куда больше его раздирало любопытство. И стремление понять, как именно Хофман и Азхар хотят воплотить его идею такии.
— Мы знаем, откуда родом этот Сулейман, — продолжил Азхар. — Пусть даже и не знаем, где он сейчас. Он сириец, из Хамы. Его настоящее имя — Карим аль-Шамс. Все мужчины его семьи были убиты солдатами Хафиза Ассада в тысяча девятьсот восемьдесят втором году. Отец, дядя и братья. Они были важными фигурами в «Ихван Муслимин», «Исламском братстве». После резни в Хаме Сулеймана приютили члены братства из Саудовской Аравии. Он учился в Рияде, изучал электронику и физику. И немного биологию. Как это ни печально, он очень умен. Мы получили данные теста IQ, который он проходил в Рияде, и его результаты весьма впечатляющие. Кроме того, найденные в Афганистане документы свидетельствуют, что он достаточно серьезно работал в области создания ядерных и биологических устройств…
— Расскажи ему про Милан и Франкфурт, — перебил его Хофман. — Про заминированные автомобили.
Азхар кликнул мышью, и появился новый снимок. На нем было то, что осталось от заминированного автомобиля, пару дней назад взорвавшегося во Франкфурте, напротив здания Сити-банка.
— Мы знаем, что Сулейман обожает заминированные автомобили. Мы перехватили сообщение, прошедшее после волны взрывов в Багдаде. Там говорилось, что один из старших руководителей «Аль-Каеды», имя не было названо, хочет, чтобы смертники отправились в Европу и Америку. Убивать евреев и христиан, а не мусульман. Сулейман хочет, чтобы волна террора покатилась на Запад. Говорил не он сам, но кто-то из сети, кто, как мы считаем, близок к нему. Это был первый фактор. А потом у нас появился детонатор из миланской бомбы.
Еще один щелчок мышью. На экране появилось увеличенное изображение крошечных металлических осколков.
— Не буду вдаваться в детали работы экспертов, поскольку не разбираюсь в этом. Но ФБР считает, что у миланской бомбы те же характерные особенности, что и у некоторых багдадских, которые получило несколько лет назад багдадское отделение. Предварительные результаты исследования из Франкфурта такие же, правильно, Эд?
— Угу, — ответил Хофман. — Боюсь, что так. Сулейман мыслит с размахом. У него разветвленная сеть «спящих» агентов, которые не попадают в наше поле зрения. Они имеют возможность заминировать автомобили, поставить их в нужное место и скрыться. Они хорошо знают свое дрянное дело, эти парни. Угоняют машины, ездят в них в гриме. У нас есть фотографии камер слежения из Милана и Франкфурта, которые засняли эти машины на пути к цели. В обоих случаях можно было хорошо разглядеть лица водителей. Европейские полицейские с ума свихнулись, бегая по улицам с этими фотографиями. Пока что безрезультатно, из чего можно сделать вывод, что водители были загримированы. Люди «Аль-Каеды» слишком уж хорошо обучены. Мы думаем, что скоро Сулейман придет и в Америку. Возможно, с ядерным или биологическим оружием. Помните злого гения Карлу из КГБ, в романах Ле Карре? Что ж, я считаю, что Сулейман — это Карла в «Аль-Каеде». У него в руках все нити. И в один прекрасный день он за них дернет.
— В Белом доме все это знают?
— Конечно же нет. Вспомни, мы же не существуем. А если бы и узнали, то в очередной раз изошли бы дерьмом. Нет, их ознакомили только со всякой ерундой, которую могут предоставить им криминалисты.
Феррис снова поглядел на снимок. Они знают так много и в то же время столь мало.
— Можно дурацкий вопрос? — спросил он. — Почему же мы не можем зацепиться за него — вы, я, Хани? Почему он оказался столь трудной целью?
Повисла неловкая пауза. Феррис понял, что ему что-то недоговаривают. Он глянул на Хофмана и сделал жест рукой, словно говоря: «Ну, давай же, скажи».
— Очевидно, именно этого касалась вся эта операция с Амари, — сказал Хофман. — Вывести Сулеймана туда, где мы сможем услышать его. Если бы человек Хани из Берлина смог бы укрепить легенду Амари, мы бы смогли отправлять сообщения и отслеживать их путь к Сулейману. Крапленые карты. Если бы это не сработало, мы бы просто дернули их цепочку, пытаясь убедить Сулеймана, что мы знаем, где он. Возможно, он бы запаниковал и попытался сменить место пребывания, пошел бы на контакт с другими. Это уже из епархии доктора Азхара. Расскажите ему, профессор.
Египтянин кивнул.
— На Уолл-стрит я постоянно работал с миром наблюдаемого. Если я могу за чем-то наблюдать, я могу отследить его движение и выяснить связь этого движения с другими наблюдаемыми факторами. Сопоставлять прогнозы погоды с прогнозами цен на зерно, в простейшем случае, или заключаемые договора с динамикой цен на нефть. Аналитическая работа заключается в том, чтобы перевести информацию, которая еще не подвергалась оценке или не регистрировалась, в те области, где наблюдение возможно. Так, чтобы можно было отследить малейшие изменения. Именно так я зарабатывал деньги. Сейчас, работая у Эда, я применяю ту же самую методику для поиска наших целей.
— Круто, а? — с искренним восхищением сказал Хофман. — Рассказывай все остальное, Сами.
— Отлично. Работая с «Аль-Каедой», мы пытаемся вывести их туда, где сможем следить за ними. Если они не говорят по мобильной связи, которую мы можем прослушивать, наша задача — напугать их, чтобы им пришлось сменить свои процедуры секретности. Затем, что всякий раз, когда они перебираются с места на место, им приходится давать сигналы. Они покупают новые мобильные с новыми SIM-картами, не понимая, что сейчас в Пакистане нельзя купить мобильный и карту, которую мы не смогли бы отслеживать. Они начинают нервничать по поводу своих компьютеров и покупают новые, даже не осознавая, насколько хорошо мы контролируем это пространство. Нашими стараниями в мире нет ни одного сервера электронной почты, к которому у нас не было бы доступа. А насчет компьютеров — я просто пла́чу от смеха. Мы можем влезть на жесткий диск к кому угодно и где угодно. Флэш-память… Их курьеры обожают носить их с собой. Но каждый накопитель имеет индивидуальный цифровой код. Все имеет цифровой код. Так здорово все в этом цифровом мире. Столь точно…
— Мы загоним их в нашу ловушку, — подхватил Хофман. — Пространство средств связи в нашей власти. Внесем в их ряды беспорядок, и уже это заставит их нервничать. И войти туда, где сможем следить за ними. Скажем, мы одновременно арестуем кучу этих ребят в Лондоне, или Узбекистане, или в Бамфаке в штате Индиана. Как думаешь, что мы будем делать дальше?
— Допросим их, — ответил Феррис. — Отправим их в Гитмо. Или к Хани. Куда угодно.
