Крыжановский Жемер - Тибетский лабиринт
Наконец гостеприимный хозяин дошел до кульминации и вскричал:
- Что есть чай?!
- Напиток жизни! - искренне провозгласил молчавший доселе Герман, которому вспомнился совсем другой чай, пусть не столь изысканный, как этот, зато действительно однажды сохранивший ему жизнь - тот чай, что разбудил в поезде, аккурат перед ночным визитом сэра Бэзила Пэндлтона.
- Да-да, именно так, напиток жизни! - радостно подхватил симпатичный соотечественник кошмарного убийцы. - Мы, британцы, иногда шутим: «Англию проще представить без королевы, чем без чая», но того, что и в Германии встречаются столь тонкие ценители нашего национального напитка, честно говоря, не ожидал. Потому очень рад знакомству, джентльмены, очень рад! Знаете, пожалуй, я дам вам грузовик. Время белых людей в этой стране подходит к концу. Черная языческая орда просыпается, и я боюсь, как бы не пришлось сворачивать отцовское предприятие.
Дауни уважительно поклонился портрету на стене и продолжил:
- Так оставим же вражду правительствам - они находятся далеко и плохо разбираются в делах колоний. А я скажу так: в этих диких местах белые люди просто обязаны держаться друг друга и помогать во всем, иначе черная орда сметет нас как горная лавина.
Британец вздохнул:
- Не хотите ли еще чаю, джентльмены?
Чашки наполнились и снова опустели, после чего хозяин дома перешел к делам.
- Итак, мне необходимо знать, сколько вас, куда направляетесь и каков багаж. Полагаю, вы не станете секретничать - ведь должен же я подобрать подходящую машину и снабдить ее необходимым количеством бензина?
Секретничать действительно не имело смысла, даже если Дауни работает на английскую разведку. Ведь еще по прошлым экспедициям Шеффер усвоил опыт: Интеллидженс сервис обладает достаточно совершенной системой слежения, чтобы на большей части восточных территорий Британской империи не упускать чужаков из поля зрения. А в местах, куда англичане не в силах дотянуться, и куда, собственно, направляется экспедиция, грузовик уже будет без надобности - он там и метра не проедет.
Вот почему Дауни получил всю интересующую его информацию. Цену же за наем грузовика чайный плантатор запросил божескую.
Расстались практически друзьями, при полном взаимном удовлетворении, и только после торжественного обещания Шеффера на обратном пути вновь заглянуть к Дауни. Провожая гостей, радушный хозяин вышел на крыльцо и долго махал им вслед рукой.
Когда вышли со двора, Эрнст Шеффер толкнул Германа локтем, подмигнул и с нескрываемым удовольствием заявил:
- Заметил, как я обвел вокруг пальца эту чопорную британскую свинью?! Хочешь - верь, хочешь - нет, но мне никогда прежде не доводилось ступать на борт их ржавого корыта «Куин Мэри», и чай я не люблю - предпочитаю кофе. А ты тоже хорош, это же надо - «напиток жизни»! Вот оно - превосходство германского ума!
Дождавшись, когда немецкие визитеры скроются из виду, мистер Дауни вернулся в дом и поднял трубку телефона. Набрав номер и поздоровавшись с собеседником, он сказал:
- Только представьте, насколько тупы эти швабские свиньи! Не придумали ничего лучше, как заявиться ко мне в дом. Что? Нет, это не шутка! Эрнст Шеффер и этот ваш Герман только что были у меня и выпрашивали грузовик. Что? Конечно, дал, а они на радостях выложили всю необходимую информацию. Да-да, знаю: экспедиция держит путь на Самаду. Что? Я же говорю - тупые швабские свиньи! Понял! Все понял, шофер получит соответствующие инструкции…
Трубка легла на рычаг, при этом телефон противно звякнул. Лицо Питера Дауни лучилось нескрываемым удовольствием.
Глава 4
2 мая 1939 года.
Королевство Сикким. Поворот на Нату-ла, 52 км от города Гангток. Пограничная застава английских колониальных войск.
Случается, мысли произвольно вертятся в голове, не находя точки опоры. В этот момент человек не может не то что перевернуть Землю, но и спуститься на нее без ущерба для невольного страдальца - туловища.
Бруно Беггер вывалился из кузова красиво. Со смачным шлепком и воспоследовавшим злым гудением идущего на посадку Мессершмидта. Английские солдаты обидно захохотали.
Вилли помог антропологу подняться. Взгляды на солдат оба кидали самые недружелюбные.
Из кабины грузовика выпорхнула Ева. Фройляйн Шмаймюллер крутанулась на месте, придирчиво наморщив лобик, оправила штанины комбинезона, точно складки шелкового платьица. Мельком глянула вокруг и улыбнулась.
Солдаты встретили ее появление восхищенным, но совершенно неприличным свистом. Впрочем, подошедший английский офицер со знаками различия капитана поспешил исправить впечатление от манер его соотечественников, пригласив путешественников на неизменную чашку чая.
Крыжановский со всеми не пошел - остался маячить у дверей строения, так как в последнее время совершенно пресытился как чаепитиями, так и обществом британцев.
«Что- то слишком гладко проходит наше предприятие, -думал профессор. - Без эксцессов проходит. Если позабыть о мертвом Пендлтоне и вполне пока живом Голде, можно бы и успокоиться, и даже поверить в английскую приветливость».
Чье- то осторожное прикосновение вернуло профессора на землю, изрядно возвышенную в сравнении с низинной Европой, но все равно безмерно далекую от синих небес. Причиной беспокойства оказался господин Каранихи. Индус в задумчивости рассматривал лицо профессора, причем на этот раз не прятал глаз в заискивающем поклоне, как это он обычно делал ранее.
- Вы знаете, что такое медитация, ученейший из виденных мною европейцев? - задал вопрос Каранихи, а Герман усмехнулся: ловкач ни на йоту не умалил достоинства индийских и тибетских ученых - только европейских.
Крыжановский ответил утвердительно.
- Тогда вы знаете, что медитацией может зваться все, что угодно. Например, когда вы выбираете фрукт на базаре - вы медитируете. Или когда слушаете музыку. Просто тогда вы не ухдите далеко. Но лучше всего для медитации - смотреть на горные вершины…
Из здания поста, не прерывая разговора, появились Шеффер и английский капитан.
Каранихи вздохнул:
- Жаль, что саибы не смогут сполна насладиться видами Гималаев…
- Как это - не смогут? - машинально спросил Герман. - А куда же мы едем?
- В начале весны над «Стеной Азии» встает туман, - пояснил Каранихи. - Да такой, что не спадает до середины осени. Китайцы в эту пору зовут Гималаи «Облачное море».
- Красиво, - сказала подошедшая Ева. - Восточные души, ах, как тонко вы чувствуете!
Тем временем беседа руководителя немецкой экспедиции с британским офицером начала приобретать эмоциональный характер - в воздух взметнулись руки, энергичной жестикуляцией электризуя воздух.
- Может, вы еще отправите нарочного к вице-королю? - громко воскликнул по-английски Шеффер.
- А что? - невозмутимо ответил капитан. - Прекрасная мысль, лорд Линлитгоу как никто другой разбирается в международной обстановке.
- Но, послушайте, - взмолился Шеффер. - Это научная экспедиция, и мы все сугубо гражданские лица, не представляющие угрозы интересам Великобритании.
- Вот как? - англичанин с сомнением покосился на Сигрида Унгефуха, который в этот самый момент появился на пороге. - Дайте подумать.
Капитан вел себя вполне естественно для обычного пограничного чиновника. На секунду у слушающего диалог Германа даже возникло ощущение, что экспедиции каким-то образом удалось выскользнуть из-под плотной опеки Интеллидженс сервис, но он тут же отогнал эту мысль как наивную.
- Решим так, - окончил размышлять офицер. - Поскольку вы - лица гражданские, значит, нуждаетесь в защите - горы, знаете ли, представляют определенную опасность - а потому с вами пойдет джамадар.
Шеффер облегченно вздохнул и согласился - видимо, посчитал приставного шпика малой ценой за позволение продолжать путь.
Джамадар оказался темнолицым человеком средних лет с серьгой в ухе, вооруженным длинной винтовкой «ли-энфилд». Он без всякой охоты воспринял поручение начальника, но, делать нечего - кряхтя, полез в кузов.
Шеффер собрался последовать примеру индуса и уже прыгнул на борт, собираясь подтянуться и влезть, но снизу позвала Ева:
- Эрнст, сядьте в кабину, я хочу в кузов, оттуда можно лучше любоваться прославленными Гималаями: кажется, они, вопреки заверениям господина Каранихи, сегодня прекрасны.
Ева, не воспользовавшись протянутыми мужскими руками, взлетела в кузов. Шеффер хлопнул дверью кабины, и грузовик покатил прочь.
Скоро дорога стала ужасной: машина, словно живая, рычала на ухабах и испуганно вскрикивала, повисая одним колесом над пропастью. Естественно, перечисленное отнюдь не прибавляло скорости и потому от экспедиции не отставало привязавшееся у британского поста стадо бородатых обезьян. Глядя на них, Герман вспомнил, что тибетцы, задолго до сэра Чарльза Дарвина, приметили сходство человека и приматов и полагают, будто сами они произошли от союза богини и обезьяны, при этом, правда, европейцев считают родственниками птиц. Справедливо. По крайней мере, глядя на распахнутые долины позади, Крыжановский чувствует себя гордым повелителем небес - орлом. А дорога ведет их все выше и выше.
