Крыжановский Жемер - Тибетский лабиринт
Утро действительно выдалось чудесным, однако его изрядно портил по-поросячьи визгливый голос Унгефуха, громко считающий по-немецки. Оказалось, что он, а также Фриц, Карл, Эдмонд и Вилли с неподдельным усердием делают утреннюю физическую зарядку. Белесые рыбьи тела обнаженных до пояса эсесовцев дергались в каком-то подобии религиозного экстаза, что производило весьма отталкивающее впечатление.
- Надеюсь, на завтрак нам не подадут рыбу? - заметил Герман.
Краузе неопределенно передернул плечами, зато Шеффер отлично понял шутку и ухмыльнулся:
- Очень может быть, что как раз рыбу и подадут - бенгальцы ее очень любят. Впрочем, сейчас узнаем - если не ошибаюсь, это удар гонга, созывающий к завтраку.
Действительно, в прозрачном горном воздухе повис чистый мелодичный звук.
К радости Крыжановского, рыбы в гостиничном меню не оказалось - все блюда представляли собой смесь риса, фасоли, гороха и пряностей. Названия зависели лишь от пропорций названных ингредиентов.
Господин Каранихи охотно объяснил причину подобного кулинарного постоянства:
- Таким способом хозяин гостиницы выказывает гостям особое уважение, потчуя их исключительно пищей браминов.
- Мы - арийцы, а значит, в расовом отношении стоим выше каких-то там индусов, поклоняющихся коровам! - подал голос Сигрид Унгефух. - Пусть они сами, подобно коровам, едят траву. А мне нужна человеческая пища, и священная говядина подошла бы в самый раз!
С этими словами гауптшарфюрер возмущенно оттолкнул от себя тарелку.
- Не порите ерунды, Унгефух! - возразил Крыжановский. - Мы с вами находимся в исторической области расселения древних ариев. Собственно, само слово «арий» перешло в немецкий язык как раз из санскрита. Более того, научно доказано, что три высшие индийские касты, а именно брамины, кшатрии и вайшьи принадлежат именно к арийской расе. О, смотрю, вы так побагровели, что вот-вот выйдете из себя. Честно говоря, меня удивляет подобная невыдержанность у человека, считающего себя арийцем.
В какой- то момент Унгефух попытался вскочить на ноги, но последняя фраза Германа буквально пригвоздила его к месту. Бросив обеспокоенный взгляд туда, где сидели Карл, Эдмонд, Фриц и Вилли -мол, как подчиненные восприняли его унижение - гауптшарфюрер перевел взгляд на обидчика и попытался затеять «игру в гляделки». Тщетно! Герман и не посмотрел в его сторону - изящным жестом, перенятым в той - прошлой - жизни у товарища Наумова, он отер рот салфеткой, небрежно бросил ее на тарелку, после чего встал из-за стола и вышел вон.
- Полагаю, завтрак можно считать оконченным! - повелительным тоном объявил Шеффер. - Пора перейти к делам, через четверть часа жду всех у себя.
Эти слова удачно разрядили обстановку, что подтверждало репутацию Эрнста Шеффера как безупречного руководителя экспедиции, а равно и репутацию назначившего его на этот пост доктора Гильшера как человека, который никогда не ошибается в людях.
В скором времени все участники экспедиции, обступив стол с разложенной на нем дорожной картой, горячо обсуждали предстоящий путь, полагая самой насущной задачей проложить маршрут таким образом, чтобы минимизировать контакты с британскими властями, от каковых, вне всякого сомнения, следовало ожидать каких угодно гадостей. Иллюзий на сей счет ни у кого не возникало - еще в Калькутте Герман весьма красочно расписал инцидент с мистером Голдом, имевший место в опиумной курильне.
- Первым делом нужно озаботиться транспортом, - рубил воздух ладонью Шеффер. - На яках все равно придется идти, но чем позже на них пересядем, тем лучше. Где взять автомобиль?
- На станции! - подсказал один из эсесовцев - кажется, это был Вилли.
Шеффер скривился.
- На рынке - ведь как-то же они привозят товары?! - предложил Бруно Беггер.
Та же реакция.
- Чайные плантации! - вскричал Крыжановский.
И, уже собравшееся в презрительную гримасу лицо оберштурмфюрера разгладилось.
- Умница, Герман! - возликовал он. - У меня четко отложилось в памяти, что все здешнее чайное дело находится в руках какой-то семьи - то ли англичан, то ли французов, не помню. Вот у них-то наверняка найдется грузовик.
Отправляться на поиски грузовика решили вдвоем - Шеффер и Крыжановский, у остальных не доставало знания языков, да и опыта вести переговоры.
На сонно завозившемся с утра рынке вызнали у местного населения про хозяина чайных плантаций. Тот жил рядом с почтовой станцией, в трех кварталах от базара. Не откладывая в долгий ящик, начальник экспедиции в свойственной ему стремительной манере припустил вверх по склону, без слов побуждая следовать за собой.
Вот и старательно описанный доброхотами дом чайного владетеля - роскошный колониальный особняк с двумя каменными львами у входа, между которыми на крыльце обосновался чумазый мальчонка, в одиночестве игравший в камешки - высоко подбрасывал их вверх и ловко ловил.
- Саиб Дауни, к вам гости! - крикнул мальчишка, едва завидев незнакомцев. Затем перепрыгнул через деревянные перила и стремглав кинулся прочь со двора.
Переглянувшись, Шеффер с Крыжановским вошли в затененный прямоугольник двери и оказались в большом помещении с белеными стенами. Крышу держала толстая колонна, увешанная гирляндами трав и цветов. Из обстановки первым делом бросались в глаза резная этажерка темного дерева, несколько полок с книгами да портрет какого-то усача на стене.
Впрочем, присутствует еще одна деталь: в правой - затемненной - половине комнаты в глубоком кресле-качалке сидит хозяин дома - человек средних лет с уставшим лицом и длинными кистями рук. Остальную часть тела скрывает цветастая тряпка.
Завидев пришедших, человек потянулся к столику у ног, щелкнул переключателем. В газовой горелке под блестящим крохотным чайником хрюкнуло пламя. Приметные вытянутые ладони подхватили со столика песочные часы, ловко перевернули и поставили на место.
- Меня зовут Питер Дауни, - заговорил человек по-английски. - Но, скорее всего, вы и так знаете это имя - назвать его мог любой житель городка, да и малолетний Махавир только что ко мне обращался. А кто вы, господа?
Шеффер отрекомендовался сам и представил спутника.
- Очень приятно, чем обязан столь раннему визиту? - продолжил хозяин дома, поведя рукой в сторону длинной и низкой лавки у стены.
- Дружественный визит европейцев, оказавшихся далеко от родины! - усаживаясь, пояснил Шеффер.
- Да будет вам, джентльмены, - засмеялся Дауни. - Какая в наше время может быть дружба у Германии с Англией?! Предлагаю опустить положенные случаю любезности - мы ведь не в Европе, и перейти непосредственно к делу, ради которого пришли.
В комнату вошла индианка в бордовом сари, неся поднос с чашками и десертами. В воздухе повис чудесный запах восточных сладостей.
- Грузовик, мистер Дауни, нам нужен один из тех грузовиков, что вы используете на плантации, - без обиняков заявил Шеффер. - Мы хорошо заплатим.
Хозяин дома удивленно вздернул брови - он, конечно, сам предложил прямой разговор, но к тому, что немецкая прямота настолько отлична от английской, оказался явно не готов.
Вместо ответа англичанин снял чайник с огня с чопорнейшей миной - из разряда тех, что умеют напускать на себя лишь выходцы с Альбиона.
- Не откажите в удовольствии…
Чай был разлит по чашкам. Герман отметил, что посуда, салфетки и даже чехольчик для чайника подобраны в тон - все белое с синим.
- Наш чай подают в первом классе «Куин Мэри» - этим можно гордиться, не правда ли?
- О, конечно! - воскликнул Шеффер. - Шикарный лайнер, мне доводилось добираться на нем до Нью-Йорка. На борт, кстати говоря, я садился в Британии, в Саутгемптоне. Великолепный круиз, вероятно, лучший из тех, что выпали на мою долю.
Англичанин подался вперед.
- И как вам показался чай, - заметно волнуясь, спросил он. - Вы помните… Вы случайно не помните?…
- О, конечно! - повторно вскричал Шеффер. - Словно вчера сошел на берег! Отличнейший, отменный вкус!
На лице Эрнста Шеффера явственно проступили красные пятна, и Герман отчетливо понял - руководитель экспедиции попросту врет как сивый мерин - не был он ни в каком круизе на «Куин Мэри», и чая с плантации Дауни прежде не пивал. Но что такое - маленькая ложь в сравнении с той великой мечтой, ради которой затеяна их экспедиция!
- Однако тот чай был совершенно иного свойства, - между тем, деланно изумился Шеффер. Как оказалось, он попал «в яблочко».
- Вы совершенно правы, - обрадовался плантатор. - Вы пьете раннюю флешь, а на «Куин Мэри» поставляется осенняя флешь.
Далее чайный плантатор пустился в долгие рассуждения о качестве чаев, способах их хранения и прочее, и прочее. Говорил он столь проникновенно, что к концу монолога напиток в чашке уже казался Герману не чаем, а драгоценным расплавленным рубином.
Наконец гостеприимный хозяин дошел до кульминации и вскричал:
