Олег Якубов - Убить Бин Ладена
— НУ, по поводу это пресловутого «Бюро» и у меня поначалу сложилось такое же мнение, — возразил Закир. — Мне показалась, что вокруг бюро слишком много шумихи, которая ему понадобилась для саморекламы.
— Как бы там ни было, деятельность Усамы Бин Ладена теперь должна быть постоянно в поле нашего зрения. Руководство приняло решение, что действовать мы будем автономно, без консолидации со спецслужбами США и других стран. Во всяком случае, на первых порах. Такое решение принято не столько в интересах сбора разведданных, сколько по политическим мотивам. Но тебе об этом знать надо. Ты ведь уже понял, что весь этот разговор я веду с тобой не ради расширения собственного кругозора.
— Да уж как не понять, давно сообразил. Значит, теперь Бин Ладен, — утвердительно сказал разведчик и тотчас добавил решительно, как говорится, без выдоха. — У меня условие.
— У тебя? Условие? — недовольно проговорил куратор, явно давая понять, что условия ставят другие, но никак не исполнитель задания.
— Да. Условие. У меня, — ответил агент, отчетливо акцентируя каждое сказанное слово. — Я хочу побывать дома.
— Ты с ума сошел, — непонятно почему понизив голос до шепота, — произнес Марк. — Ты что, не понимаешь, насколько опасна сейчас твоя поездка в Израиль. Ты уже не тот, кем был десять лет назад. Сейчас тебя может узнать любой, кто был в Афганистане. Степень риска слишком высока и тебя не спасут никакие парики…
— Ты не понял, — перебил его Закир. — Я говорю не об Израиле. Я не хуже тебя понимаю, что в Израиле я смогу появиться только тогда, когда меня выведут из игры. Да и тогда это будет, скорее всего, небезопасно. Но я веду речь о том городе, где родился. Я не тороплюсь и вас не тороплю. Если за эти годы я и овладел чем-то безукоризненно, так это умением ждать. Терпеливо ждать. Возможно, легенда появится в связи с какими-то вновь открывшимися обстоятельствами. Если нет — ее надо будет придумать. Но я должен туда поехать.
— Ну что за блажь, дорогой ты мой? — чуть ли не жалобно выговорил куратор. Хотя он, опытнейший агентурист, уже понимал — спорить бесполезно. Кому, как ни ему, было знать, что нервная система человека, обреченного на многие годы одиночества, необходимости притворяться, мимикрировать, изворачиваться, неся при этом невероятной тяжести груз ответственности, меняют психологию человека до такой степени, что понять его мысли и порывы уже неподвластно никому. Да и сам он, может, не вполне отчетливо осознает, чего хочет. Одним словом, Марк не счел нужным обострять разговор и согласно кивнул:
— Будем считать, что твое условие принято. Обещаю. что-нибудь придумаем.
Закир расслабленно откинулся на спинку стула. Лицо его враз приняло умиротворенное выражение, словно он содрал с себя давящую на него маску. Впрочем, длилось это не больше мгновения. Он собрался и произнес, скорее даже потребовал, обычным деловитым тоном: «Конкретику!», давая понять, что готов к продолжению прерванного разговора.
— Мы оба устали, — пробормотал Марк. — К тому же я уже кое-куда опаздываю. Встретимся через два дня. Я найду возможность оповестить тебя о месте встречи.
Но Закир уже полностью пришел в себя. Широко улыбнувшись и, не скрывая, кто здесь хозяин положения, он возразил:
— Не стоит беспокоиться, я сам найду возможность оповестить тебя о месте встречи. Да, и вот еще что. Мой генерал, ну, ты понимаешь, о ком я говорю, мне сказал, что ты человек, которому я могу доверять безраздельно. И если я сейчас сказал даже то, что не понравилось тебе и не понравится высшему руководству, то мне на это наплевать. Ты не можешь не доверять мне, я обязан доверять тебе. Если ты не поймешь и не признаешь моей откровенности, тогда наберись мужества и признайся, что агент «Волк» вышел из-под контроля.
— Ты, контуженный, — рассвирепел Марк. — Тебя, видно, сильно по башке шибануло. Ты вообще потерял все ориентиры. Ты забыл, с кем так разговариваешь?
И вот тут наступило мгновение, которое разведчики всех стран мира называют одинаково — «момент истины». «Волк» уставился на него долгим немигающим взглядом. Его слова были словно вырубленными из горной породы:
— Я не предаю и не предам идеи. Но я действую один, и всегда — один. Я принимаю решение, я добиваюсь, или не добиваюсь, результата. Но один. Мое прикрытие — это моя цель. Вы все — лишь ориентиры. Вы долго к этому стремились и добились того, чего добивались. Передай, кому сочтешь нужным: я четко осознаю, с каким невероятным злом я борюсь. Это стало моей личной борьбой. Вы планируете на бумаге, составляете схемы, а я ясно представляю, во что превратится мир, окажись он во власти этих «воинов Аллаха». И не надо меня больше агитировать. Достаточно — ориентировать. Да, и вот еще что. Не стоит думать о том, что теперь со мной делать, — досадливо добавил он, заметив смятение во взгляде куратора. — Ваши ориентиры действительно важны, лично ты мне глубоко симпатичен. Но внутреннюю ситуацию знаю только я, решения буду принимать сам, нравится это кому-то, или нет. Если мои условия покажутся Центру неприемлемыми, я исчезну. Кстати, исчезну сегодня — поэтому и сказал, что последующие встречи буду планировать я, а не вы. И еще — личная просьба. Передай генералу — он никогда не разочаруется во мне и ему не придется сожалеть о том, что он рекомендовал меня для выполнения того дела, которое я сейчас выполняю.
— Генерал умер, — сказал, как отрубил, Марк.
Закир оцепенел на мгновение, не произнеся ни слова и даже не кивнув на прощание, поднялся и вышел из кофейни. Вскоре Марк убедился, что профессионал даже в горе остается профессионалом — от его слежки агент легко ускользнул через несколько минут.
Х Х ХСобрать в Карачи сведения про Усаму Бин Ладена для Закира особого труда не представляло. Он по-прежнему часто бывал в доме ныне покойного Ахмада ар-Равийя, где теперь полновластным хозяином стал сорокалетний сын Ахмада — Азамат (буквальный перевод «рыцарь», «герой» — авт.). Азамат не забыл, насколько благосклонен был отец к своему протеже, как ценил его ум, целеустремленность и тактичность и сам относился к мулле с почтением. В доме ар-Равийя по-прежнему собирались весьма влиятельные люди, обладающие чрезвычайно ценной информацией. И уже вскоре Закир знал, что Усама Бин Мухаммед Бин Авад Бин Ладен (таково было его полное имя) родился в семье саудовского миллиардера, владельца крупнейшей в стране строительной компании Мухаммеда Авада Бин Ладена, который был вхож в королевскую семью, где пользовался почетом и уважением. Семнадцатый сын Мухаммеда Бин Ладена Усама закончил университет в Джидде, унаследовал от отца 300 миллионов долларов, какое-то время служил в шариатской полиции, потом создал фирму по реставрации мусульманских святынь в Мекке и Медине. В самом начале 1980 года он отправился в Афганистан. Клички — «Муджахид» «Хадж», «Абу-Абдалла», «Директор».
В доме Азамата ар-Равийя у Закира состоялся один весьма любопытный и очень полезный разговор.
— Усама человек невероятного тщеславия, при этом он обожает всякие секреты, заговоры, тайные организации, — поведал мулле словоохотливый собеседник. — Его, как пчелу на цветок, так и тянет к различным спецслужбам, как нашим, пакистанским, так и американским. В свое время он довольно умело распространял слухи о том, что священная война в Афганистане финансируется чуть ли не им единолично. Но только глупец может поверить в этот вздор. Понятно, что финансирование шло от могущественных держав. Схема проста и незатейлива. Американцы посылали в Афганистан оружие, Бин Ладен, выдавая это оружие за приобретенное на собственные деньги, снабжал им прибывавших волонтеров и местных партизан.
— И что же, американской разведке об этом ничего не было известно? — «наивно» осведомился мулла Закир, дабы вывести своего собеседника на дальнейшие откровения.
— Ну что вы, дорогой мулла. — Никакого секрета! Американцы все прекрасно знали. Более того, их это вполне устраивало. Зачем им на весь мир заявлять о том, что они отправляют оружие в воюющую страну и дразнить при этом своего налогоплательщика. Бахвальство Усамы их, напротив, вполне устраивало. Скажу больше. Семейство Бин Ладенов весьма плотно контактировало с семьей президента США, а один из помощников президента даже был какое-то время торговым представителем семейного бизнеса Бин Ладенов в Техасе. Но именно Усама сейчас, насколько я понимаю, вбивает клин в отношения своей семьи с американской администрацией. Что-то он в итоге с американцами не поделил и его нынешние высказывания о своих недавних партнерах полны враждебности…
— Я встречался с Бин Ладеном в Афганистане, даже вместе с шахом Максудом побывал однажды в одном из его лагерей, — осторожно заметил Закир, не зная еще, как собеседник среагирует на такое знакомство.
