Чингиз Абдуллаев - Обозначенное присутствие
– Ничего хорошего. Сломал ногу в двух местах, сильно порезал руку и щеку. Ты отделался гораздо легче. Посмотри на себя. Порезал лицо и руки. Но, в общем, все кости целы. Мы, наверно, смогли сгруппироваться, когда машина переворачивалась. Так бывает в автомобильных авариях. Обычно выживают дети и пьяные, они не напрягаются. Или хорошо подготовленные люди.
– Надеюсь, что мы пока не относимся к пьяным, – пошутил Дронго, – а из детского возраста мы уже давно вышли.
– Ты чему радуешься? Эти сволочи нас достали. Как только они показались из-за деревьев, я сразу понял, что они не хотят выезжать на шоссе. Они появились, чтобы нас опрокинуть.
– Нужно было резко уходить в сторону. Я уже успел проверить этот джип. Можешь не верить, но номер совпал с номером той машины, которая сбила Нину Алексеевну. И такая же марка машины.
– Так я и думал. Значит, это были ее убийцы.
– Почему во множественном числе?
– Их было двое. За секунду до удара я успел заметить две тени за стеклом.
– Уверен?
– Думаю, что да.
– И мы так глупо подставились, – покачал головой Дронго.
– Теперь уже ничего не поделаешь. Я попросил вызвать сюда Кружкова. Леонид скоро приедет.
– Ты давно пришел в себя?
– Когда гипс накладывали. Я орал так, что сбежалась вся больница. А ты даже не слышал. Тебе сделали укол. Они боятся, что у тебя сотрясение мозга. Тебя будут тщательно обследовать.
– Нет у меня никакого сотрясения.
– Это еще неизвестно. Ты лучше ложись и не двигайся.
– Который сейчас час?
– Восьмой.
– Жаль. Я не успел позвонить сегодня днем Мастану Халиловичу. Думал, что успею позвонить вечером.
Он откинулся на подушку. Голова кружилась.
– Неужели действительно сотрясение мозга? – разозлился Дронго. – Только этого мне не хватало.
– Хочешь хохму? – неожиданно спросил Вейдеманис.
– В нашем положении только хохмы и слушать, – буркнул Дронго.
– Нет, но это действительно забавно. Ты знаешь, куда мы попали? В больницу, где находится Лиана Сазонова. Только она на втором этаже лежит, в люксовой палате, а мы с тобой на третьем, в обычной. Смешно?
– Не очень. Скорее глупо. Так нелепо подставились. Мы обязаны были предположить, что наши вопросы вызовут такую реакцию у преступника. Такая глупая самонадеянность. Никогда себе этого не прощу.
– Это на нас Асадов так подействовал, – улыбнулся Вейдеманис.
– Он руководил операцией по нашему спасению. Похоже, он был там единственным, кто не растерялся.
– Незаменимый человек. А если все это он и организовал? Он имел ключи от квартиры Гасанова, он точно знал – какое белье куда стелят. Он мог убрать прачку, которая, очевидно, знала его секреты. И он вполне мог организовать нашу аварию. Все совпадает.
– За исключением одного момента. Зачем? Мы с тобой уже неоднократно это обсуждали. Как только исчезает Мастан Гасанов, Асадов сразу превращается в полное ничтожество. Ты же видел, даже супруга Гасанова не пускает его в дом.
– А если он выполняет чей-то заказ?
– Тогда нужно найти основного заказчика. За рулем джипа, который нас ударил, тоже были посторонние люди.
В палату вошли двое врачей. Мужчина и женщина.
– Он уже пришел в себя, – кивнул мужчина, – можно будет везти его прямо сейчас. Нужно будет сделать энцефалограмму. Проверить его мозг и давление. Сразу делайте снимки и обследуйте на предмет скрытых ушибов.
– Хорошо, – согласилась женщина.
– Может, сначала спросите у меня? – подал голос Дронго.
– Ничего спрашивать не будем, – возразил врач, – прямо сейчас и начнем.
– Кости целы. Мы уже все проверили, – доложила его коллега.
Дронго закрыл глаза. Теперь нужно успокоиться и вспомнить все, что было в этот день. Если он получил сотрясение мозга, то это не просто осложнит его расследование, но и скажется в будущем на его работе. Он незаметно вздохнул. Нет, он отчетливо помнит весь день. Или память не имеет никакого отношения к подобным травмам?
Когда его увозили, у дверей палаты уже стоял Леонид Кружков. Он улыбался, глядя на Дронго, и тот подумал, что теперь Эдгар будет под надежной охраной.
Через три часа его вернули в палату. Эдгар уже спал. Кружков посапывал на стуле. Дронго вошел сам и прошел к своей кровати. К счастью, выяснилось, что никакого сотрясения мозга у него нет, а порезы на лице и на руках не такие уж и глубокие. Врачи обещали выписать его через два дня. Увидев Дронго, Кружков вскочил со стула.
– Вы в порядке?
– Кажется, мне повезло больше, чем бедному Эдгару. Ты приехал вооруженным?
– Конечно. Вы же знаете, что у нас есть право на хранение оружия. У всех троих, вы нам его оформляли.
– Давай сюда пистолет и езжай домой. Отоспись немного. Завтра утром позвонишь. Часам к двенадцати, не раньше. И оставь мне свой мобильный, врачи отобрали у меня мой телефон, сказав, что мне пока нельзя разговаривать.
– Возьмите. – Кружков протянул ему оружие и телефон. Дронго засунул их под подушку.
– У тебя есть что-нибудь новое насчет семьи Гасановых, – уточнил он, – какие-нибудь новости на их сайтах или в Интернете?
– Дочь переписывается с каким-то модным фотографом, – сообщил Кружков, – на файс-буке много их совместных фотографий.
– Что еще?
– Везде упоминается их судебный иск против компании «Мострек». Иск огромный, на двести миллионов долларов. И уже несколько месяцев арбитражный суд откладывает окончательное рассмотрение.
– Почему? Они не имеют права так долго тянуть. Ведь это ущемляет интересы истца.
– У них в самой компании разногласия. Первый вице-президент Иосиф Бергер считает, что суд должен состояться, а вице-президент Вугар Гасанов каждый раз отзывает документы для окончательной доработки.
– Он мне говорил, что лучше с ними договориться, – вспомнил Дронго, – но ты все равно поезжай утром в арбитраж и постарайся узнать, что именно там происходит.
– Сами говорили, чтобы я поспал и позвонил вам к полудню, – недовольно напомнил Кружков.
– И сейчас тоже говорю. Поспи, потом проснись к десяти утра. Поезжай в арбитраж, все проверь и перезвони мне ближе к двенадцати. Что непонятно?
– Все ясно, – вздохнул Кружков, – сделаю.
Он повернулся и вышел из палаты. Дронго подошел к дверям, прислушался. Все тихо. Он прилег на кровать, проверил оружие. Интересно, кто и почему решил убрать обоих экспертов? Неужели они так мешали убийце? Нет. Они еще ничего не нашли. Причина другая. Думай, думай, думай. Почему вдруг убийца решил проявить себя столь резко и яростно? Неужели не понимал, что все равно кто-то запомнит машину или номер и постарается сличить ее с тем автомобилем, который убил прачку. Значит, рисковал. Очень рисковал. Но решился на этот риск для того… Для чего? Почему они так рисковали? Непонятно.
От этих мыслей болела голова. Он услышал осторожные шаги в коридоре. Затем кто-то попытался открыть дверь. Он сжал зубы. Это уже переходит все границы. Неужели в больницу тоже прислали убийцу? Он достал пистолет, посмотрел на своего напарника. Сейчас он пристрелит этого сукина сына, который хочет добить раненых. Дронго подошел к дверям, прислушался. Затем тихо спросил:
– Кто там?
– Откройте, – услышал он женский голос, – это я, Лиана Сазонова.
Он открыл дверь. На пороге стояла Лиана, одетая в розовый халат. Дронго положил пистолет в карман своего халата и посторонился. Она вошла в палату. Он закрыл дверь.
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
– На втором этаже моя палата, – улыбнулась она, – а вы каким образом сюда попали? Сразу оба? Мне моя медсестра сказала, что мои прокурорские следователи попали в палату после автомобильной аварии. Здесь в больнице многие с похожими травмами. Рядом проходит оживленная трасса, и всех покалеченных сразу везут сюда.
– Да, наверно, – согласился Дронго, – садитесь на кровать. Только говорите тихо, чтобы мой напарник не проснулся. Ему не повезло. У него сломана в двух местах нога.
– Как это произошло?
– Не знаю. Случайная машина, мы просто столкнулись, – он решил, что ей необязательно знать все подробности.
– Понятно. А я решила вас навестить. Мне понравились ваши вопросы и вы мне тоже понравились. У мужчин редко бывает такое понимание в глазах, какое я увидела у вас.
– Сейчас у меня в глазах только искры после аварии.
Она улыбнулась.
– Смешно. Я боялась, что вы мне не поверите. Насчет моих отношений с Мастаном Гасановым. Он ведь очень богатый человек и намного старше меня. Как и мой муж. Знаете, что говорят в подобных случаях? Нашла себе старика. А они оба не старики. Какие старики сегодня в пятьдесят с лишним! Даже смешно.
– Я слышал, что есть новая градация возрастов, – вспомнил Дронго, – теперь до сорока пяти молодой человек, до шестидесяти пяти средний возраст, до семидесяти пяти пожилой, до девяносто пяти очень пожилой.
– А дальше? – улыбнулась она.
– Дальше люди уже не живут. Только памятники, – пошутил он.
