Чингиз Абдуллаев - Обозначенное присутствие
– Это наша Айгюн, – нервно сказала мать, – а это наши гости, – показала она на поднявшихся мужчин, – ты можешь поздороваться, – сказала она, обращаясь к дочери.
– Здрасте, – кивнула Айгюн обоим и, не дожидаясь ответа, прошла и уселась напротив них за столом. Мать села рядом. Мужчины устроились напротив.
– У них к тебе несколько вопросов, – сказала мать.
– Меня уже допрашивают? – осведомилась дочь.
– Как тебе не стыдно! Эти люди приехали сюда по просьбе твоего отца. Он хочет выяснить, кто пытался его убить.
– Список может получиться длинным, – сказала Айгюн, – нужно взять поименный список всех его компаний и начать проверку. В алфавитном порядке. Он ведь у нас олигарх, значит – капиталист, буржуй недобитый. И все пролетарии на его предприятиях должны ненавидеть своего хозяина. Это классовая борьба, мама.
– Откуда вы знаете о классовой борьбе? – неожиданно спросил Дронго, – когда распался СССР, вам было только четыре годика. Откуда вы можете знать о том, как пролетарии ненавидят своих хозяев?
– А я училась в Швейцарии. Там у нас учитель истории был левый радикал. Он нам больше рассказывал об идеях Маркса и борьбе классов, чем о скучной истории самой Швейцарии, в которой уже столько лет ни было ни войн, ни революций.
– Опасно вбивать такие идеи в головы несозревших молодых людей, – заметил Дронго, – я тоже абсолютный левак по своим убеждениям, но я не требую немедленно убивать всех буржуев, включая вашего отца.
– Вы издеваетесь? – нахмурилась девочка.
– Ни в коем случае.
– Какой вы левак? Вы типичный наемник, работающий за деньги моего отца.
– Айгюн, как тебе не стыдно! Извинись немедленно.
– Не нужно, – улыбнулся Дронго, – она права. Но меня наняли, чтобы я попытался защитить вашего отца и найти убийцу. Разве торжество справедливости не является идеальной мечтой каждого порядочного человека?
– Вы убеждены, что являетесь посланцем добрых сил? – насмешливо уточнила Айгюн.
– Нет. Я убежден, что явился в мир для противодействия темным силам. И не мир принес я вам, а меч. Это из Библии, вы должны были изучать ее в Швейцарии. Но если вы считаете справедливым, чтобы вашего отца убили, как это сделали с вашей собакой, то я не стану больше возражать.
Она покраснела и посмотрела на мать. Та сидела молча, глядя перед собой.
– Это нечестно, – убежденно произнесла Айгюн, – вы извратили мои слова и поставили меня перед заведомо проигрышной дилеммой.
– А вы научитесь дискутировать так, чтобы вас не могли загнать в угол, – возразил Дронго, – в этом и состоит умение риторики.
– Вы златоуст, – поняла девушка, – и с вами невозможно спорить. Лучше я буду отвечать на ваши вопросы. Скажите, что вы хотели у меня узнать?
– Начнем с того, что мы хотели с вами сначала познакомиться. Это первое. Во-вторых, уточнить некоторые детали происходивших в последнее время событий. Это второе. И наконец, мы не думали сразу начинать с выяснения наших отношений.
– Ладно, – сказала Айгюн, – я была не права. Вы и так уже положили меня на лопатки. Что вам нужно? Спрашивайте скорее.
Нужно было видеть удивленное лицо матери. Очевидно, она давно не слышала подобных слов от своей дочери.
– Вы знаете, что именно произошло в вашей семье?
– Конечно, знаю. Какой-то мерзавец отравил белье, которое постелили в спальне моего отца. В результате погиб Марчелло и заболела наша домохозяйка Сария. Вы об этом хотели меня спросить?
– Не только, – он хотел сказать и про погибшую прачку, но увидел, как сделала отрицательный жест рукой ее мать. И поэтому не стал ничего добавлять.
– Что значит не только? – нахмурилась Айгюн.
– Ваш отец вынужден был уехать из Москвы и остановиться в вашем швейцарском доме. Вы достаточно взрослая, чтобы понять, как велика была опасность, угрожавшая вашему отцу, если он принял такое решение.
– И поэтому мне не разрешают выходить и встречаться со своим парнем? – встрепенулась Айгюн.
– Он тебе не пара, – вставила мать, – я тебе сколько раз говорила.
– Опять ты решаешь, с кем мне можно встречаться, а с кем нельзя? Пойми, что я уже взрослая женщина. Мне двадцать два года. В моем возрасте ты уже родила Бахруза.
– Да. И была более ответственным человеком, чем ты.
– Возможно, ваша мать права, если пытается не выпускать вас из дома, – мягко заметил Дронго, – это сейчас очень опасно. Охрану вашего брата и вашего дяди тоже усилили. Вы должны понимать, что те, кто пытался убить вашего отца, попытаются выманить его из Европы обратно в Москву, чтобы все же расправиться с ним. И это может быть очень опасно. Ведь если вас возьмут в заложники, то ваш отец сразу бросит все дела и примчится сюда. Об этом вы не подумали?
Она взглянула на мать.
– Хоть иногда слушай умных людей, – посоветовала ей мать.
– Ему действительно угрожает такая опасность? – тихо спросила дочь.
– Боюсь, что да. Я пытаюсь быть достаточно искренним, ничего не преувеличивая и ничего не преуменьшая. Но мне нужна и ваша помощь.
– Я готова сделать все, что угодно. Но не понимаю – как я могу вам помочь?
– Когда в последний раз вы были в вашей городской квартире?
– Не помню. Давно. Кажется, в прошлом году. Я вообще приезжаю и остаюсь только на даче, у мамы.
– Вы знаете всех, кто работает в вашей городской квартире?
– Конечно. Дарья – это кухарка, она все время возится на кухне. Сария – наша домоправительница, которая отвечает за наш дом. Их я хорошо знаю.
– А женщина, которая вам стирала?
Он снова увидел, как напряглась Тамилла. Очевидно, они решили не говорить дочери о смерти прачки, чтобы не травмировать девушку. Возможно, это было правильное решение.
– Я ее не знаю, – ответила Айгюн.
– Водители, которые работают с вашим отцом?
– Не всех. Но Сергея и Рината я знаю.
– Вы бывали на работе вашего отца?
– Два раза. Один раз просто заехала вместе с ним. И второй раз, когда смотрела кабинет Бахруза.
– Понравился?
– Не очень. Он там, по-моему, не работает, а валяет дурака. Я маме так и сказала. Нельзя быть вице-президентом такой большой компании и сидеть в таком кабинете вместо мебели. Нужно работать, а у него стол идеально чистый.
Эдгар улыбнулся. Дронго сумел сдержать улыбку.
– А у вашего дяди Вугара вы были?
– Нет. К нему я не заходила.
– Могу я задать вам уже «взрослые вопросы»? – уточнил Дронго.
– Раз спрашиваете, значит, хотите задать. Задавайте. Мне уже двадцать два, значит, даже по европейским понятиям я совершеннолетняя. Там совершеннолетие часто наступает с двадцати одного года. Чтобы вас пускали в бар и разрешили вам продавать пиво. Поэтому я считаюсь взрослой, даже по их законам.
– В таком случае скажите, что вы слышали о своем отце? Я имею в виду и негативное, и положительное.
– Положительного сколько угодно. Негативного ничего, – сразу ответила Айгюн.
– Что именно из положительного?
– Что он один из самых богатых людей в России, о чем я тоже догадывалась. Что он владелец крупнейшей строительной компании. Умный, красивый, богатый. И женат только одним браком. Говорят, что олигархи любят заводить себе новых жен, но мой папа оказался не таким. Хотя фотографы все время щелкают его с какими-то длинноногими девицами.
– Вас это обижало?
– Скорее забавляло на первых порах. Потом раздражало. Разве можно писать про семейного человека, что он отдыхает на каком-то острове с двумя девицами из эскорт-сопровождения, тогда как он поехал в эту страну по делу, и никаких девиц рядом не было. А однажды написали, что он прилетел в Севилью с молодой девушкой. А этой девушкой была я, его дочь. Вот и верь после этого журналистам.
– И больше ничего не писали?
– Не нужно делать из меня дурочку. О чем именно вы хотите узнать? О Лиане? О ней тоже писали и даже публиковали ее фотографию. Вспомнили ее мужа, который работает в кабинете министров. Кажется, он там заместитель начальника аппарата. Очень большой человек. И его фотографию тоже поместили на обложке. Правда, немецкого издания, но все равно неприятно.
– Вы говорили об этом отцу?
– Нет. Говорила только маме. Если честно, то я не понимаю ваши вопросы. Какое отношение имеют его снимки с Лианой к смерти нашей собаки?
– Очевидно, имеют, если я вас об этом спрашиваю, – сухо сказал Дронго, – вам никто не угрожал, когда вы учились в Швейцарии? Может, вы замечали каких-то непонятных людей, которые появлялись вокруг вашего дома?
– Никто и никогда. Это Швейцария – самая безопасная страна в мире.
– Вы знали, на каком белье обычно спит ваш отец в городской квартире?
– Конечно, знала. Он не любит белое и синее белье. Какой-то непонятный бзик. Поэтому его белье всегда кремового цвета.
– Вы кому-то говорили об этом?
– Никогда и никому. Зачем? Кому это может быть интересно?
– Оказалось, что это может быть интересно убийце.
