Роберт Ладлэм - Возвращение Матарезе
– Сенетоза подождет, – ответил худощавый мужчина в дождевике, чья речь выдала его нидерландское происхождение. – Все подождет до тех пор, пока я не доведу до конца начатое!.. Будь добр, дай мне план северной части поместья.
Сунув руку в карман, корсиканец достал лист плотной бумаги, сложенный несколько раз. Он протянул его человеку из Амстердама, и тот, быстро развернув план, прижал его к каменной стене и принялся изучать. То и дело отрываясь от листа бумаги, голландец оглядывался по сторонам, и на какое-то мгновение окружающий вид полностью пленял его. Начался дождь, и холодная морось быстро переросла в сплошной ливень.
– Сюда, padrone, – воскликнул провожатый из Бонифачо, указывая на арку в каменной стене. Служившая входом в давно заброшенный сад, она выглядела очень необычно, поскольку при ширине чуть больше четырех футов имела толщину почти шесть футов. Похожая на тоннель странная арка заросла диким плющом, который, вскарабкавшись по стенам, словно закрывал вход от непрошенных гостей. Тем не менее здесь можно было укрыться от непогоды.
«Pаdrone», мужчина лет сорока с небольшим, нырнул в тесное укрытие и снова тотчас же прижал развернутый план к расползающейся паутиной листве; достав из кармана дождевика красный фломастер, он очертил большой круг.
– Вот здесь, – крикнул голландец, перекрывая стук дождя по каменным стенам. – Этот участок нужно отгородить, запечатать, так, чтобы ни один посторонний не мог попасть сюда! Это понятно?
– Если таков ваш приказ, можете считать, дело сделано. Но, padrone, речь идет о сотне с лишним акров.
– Это имеет значение? Мои представители будут постоянно проверять, как приказ выполняется.
– Сэр, в этом нет необходимости. Я сделаю все так, как вы скажете.
– Очень хорошо. В таком случае, выполняй.
– Ну а насчет остального, grande signore?[6]
– Мы все обсудили в Сенетозе. Все должно быть в точности воспроизведено по оригинальному плану, составленному двести лет назад, который хранится в Бастии, – разумеется, дополненному с учетом современных удобств. Любые материалы и оборудование, которые потребуются, будут по первому требованию доставлены кораблями и транспортными самолетами из Марселя. У тебя есть номера и коды моих телефонов и факсов, которые не значатся ни в одном справочнике. Выполни то, о чем я прошу – что я требую, – и ты сможешь удалиться на покой обеспеченным человеком, не заботясь больше о будущем.
– Padrone, это огромная честь – служить вам.
– И ты понимаешь, что все это необходимо хранить в строжайшей тайне.
– Naturalemente, padrone![7] Вы – необыкновенно богатый чудак из Баварии, которому вздумалось поселиться в этих восхитительных горах в окрестностях Порто-Веккио. Это все, что будут знать люди.
– Отлично. Замечательно.
– Но позвольте обратить ваше внимание, grande signore, когда мы остановились в деревне, вас увидела старуха, хозяйка той убогой таверны. Так вот, она рухнула на колени на кухне и возблагодарила Спасителя за ваше возвращение.
– Что?
– Если помните, нам долго не подавали завтрак, и я, отправившись на cucina[8], застал старуху на коленях. Обливаясь слезами, она громко причитала, что узнала вас по глазам, по лицу. «Барон Матарезе вернулся», – снова и снова повторяла она. – Корсиканец произнес титул на итальянский манер, «barone di Mataresa». – Старуха благодарила Господа за ваше возвращение, повторяя, что вместе с вами в здешние горы вернутся счастье и величие.
– Это происшествие должно быть начисто стерто из твоей памяти, это понятно?
– Разумеется, сэр. Я ничего не слышал.
– Вернемся к восстановительным работам. Они должны быть полностью завершены через шесть месяцев. Не жалей средств, мне нужен конечный результат.
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Если твоих сил окажется недостаточно, ты не сможешь удалиться на покой ни богатым, ни каким бы то ни было, capisce?[9]
– Понятно, padrone, – сглотнул комок в горле корсиканец.
– А что касается старухи из таверны…
– Да?
– Прикончи ее.
Прошло шесть месяцев и двенадцать дней, наполненных истеричной суетой, и величественное поместье семейства Матарезе было восстановлено в первозданном виде. Результат получился впечатляющим, чего можно добиться, лишь вложив миллионы долларов. Огромный особняк с просторным обеденным залом снова предстал таким, каким его замыслил в начале восемнадцатого века архитектор, создатель первоначального проекта, – только массивные бронзовые канделябры сменились хрустальными люстрами, и вообще в дом пришли современные удобства, такие, как водопровод, канализация, кондиционеры и, естественно, электричество.
Территория поместья была расчищена; на пустыре перед особняком, заросшим сорняками, зазеленел ухоженный газон поля для крокета. Длинная грунтовая дорога, отходящая от шоссе на Сенетозу, была асфальтирована, и вдоль нее появились спрятавшиеся в траве светильники, горящие всю ночь. Все машины, которые подъезжали к мраморным ступеням парадного подъезда, встречали слуги в дорогой униформе. Вот только посетители не догадывались, что каждый слуга являлся профессиональным телохранителем, за плечами у которого была служба в войсках специального назначения армий самых разных стран. У каждого был спрятан в руке электронный сканер, способный на расстоянии трех метров обнаруживать оружие, фотоаппараты и звукозаписывающую аппаратуру.
Приказ, полученный охранниками, был предельно ясным. Любого посетителя, который попытается пронести вышеперечисленные предметы, следует задержать и, если потребуется, с применением силы, отвести в специальную комнату, где ему предстоит ответить на несколько вопросов. Если же ответы покажутся неудовлетворительными, в комнате имелось оборудование, как электронное, так и механическое, предназначенное для того, чтобы добиваться более приемлемых ответов. Матарезе вернулись во всей своей сомнительной славе и могуществе.
Смеркалось. Горы в окрестностях Порто-Веккио озарялись последними лучами заходящего солнца. Именно в этот час и начали съезжаться лимузины. Охранники в костюмах от Армани почтительно встречали гостей, любезно помогали им выходить из машин, при этом незаметно ощупывая и обыскивая их. Всего длинных роскошных машин приехало семь: семеро гостей, и больше не будет. Шесть мужчин и одна женщина, все в возрасте от тридцати до шестидесяти, уроженцы разных стран, которых объединяло одно: все были несказанно богаты. Гости поднимались по мраморным ступеням парадного крыльца виллы Матарезе, где каждого встречал отдельный охранник, который провожал новоприбывшего в обеденный зал. Посреди просторного помещения стоял длинный стол, перед ним – семь кресел с визитными карточками, четыре справа и три слева, на расстоянии не меньше пяти футов одно от другого. Во главе стола стояло еще одно пустое кресло; перед ним была установлена небольшая кафедра. Два официанта в ливреях расторопно обошли гостей, принимая заказы на напитки и закуски. Перед каждым креслом появились изящные хрустальные вазочки с белужьей икрой, зал наполнился негромкими чарующими звуками фуги Баха.
Поскольку никто из гостей не догадывался о целях этого странного собрания, общий разговор никак не вязался. Однако и здесь обнаружился общий знаменатель: все присутствующие владели английским и французским. Поэтому были задействованы оба языка, но вскоре и этот небольшой перечень был сокращен до одного английского, поскольку двое американцев, говоривших по-французски медленно и сбивчиво, не чувствовали себя в достаточной степени уверенно, когда разговор велся на этом языке. Беседовали ни о чем: обычная великосветская болтовня о том, кто с кем знаком и какая восхитительная погода в Сан-Тропе, на Багамах, Гавайях и в Гонконге. Никто не осмеливался задать главный вопрос: «Зачем мы собрались здесь?» Шесть мужчин и одна женщина никак не могли избавиться от страха. И у них были на то причины. У каждого в прошлом имелось нечто такое, о чем не хотелось вспоминать в настоящем.
Внезапно музыка умолкла. Огромные люстры погасли, а на ограждении балкона вспыхнул небольшой прожектор, выхвативший своим ярким лучом кафедру во главе стола. Появившийся из алькова худощавый мужчина из Амстердама медленно прошествовал в полумраке к залитой светом кафедре. В луче прожектора его приятное, хотя и неброское лицо казалось бледным, но его глаза притягивали к себе взгляд. Бурлящие жизнью и проницательные, они поочередно на краткий миг задерживались на лицах присутствующих. Хозяин кивнул гостям, здороваясь с ними.
– Благодарю вас за то, что вы приняли мое приглашение, – начал он, и в его голосе прозвучала странная смесь льда и сдержанного жара. – Надеюсь, в дороге вы имели возможность насладиться тем комфортом, к которому привыкли. – Последовали утвердительные восклицания, которые, однако, никак нельзя было назвать полными воодушевления. – Я прекрасно понимаю, – продолжал человек из Амстердама, – что мне пришлось нарушить привычное течение вашей жизни, как деловой, так и светской, однако выбора у меня не было.
