Дональд Гамильтон - Невидимки
Но здесь наличествовала не деловая, разумная обстановка, а дешевая пьеса, поставленная безмозглым любителем, долго и помногу пялившимся в телевизор. Разумного поведения Карл не понял бы. Следовало изображать болвана и утешать неприятеля тем, что все происходит в точном соответствии с кинодешевками, служившими парню главной и единственной школой мастерства.
Следовало вести себя сообразно голливудским правилам.
- Сучка поганая! - зашипел я на Карину. - Паскуда.
Теперь надлежало бестрепетно посмотреть Карлу в глаза и произнести очень длинную и грозную речь. Так я и поступил. Вообразил себя полоумным сочинителем дурацких боевиков и грозно возвестил:
- Ты за это заплатишь, негодяй! Это тебе даром не пройдет!
- Уже проходит, - ухмыльнулся Карл, приподымая пистолет. - Ну-ка, садись вон в то крьесло и ведьи сепья брилично!
Опять разволновался...
Недовольно ворча и скалясь, я устроился в указанном предмете гостиничной обстановки. Тотчас же выпалил:
- Я еще доберусь до тебя... сукин сын!
Карл развеселился по-настоящему. Ощущал себя всемогущим сверхчеловеком и плевать хотел на бессильные выкрики безоружного ничтожества. Именно таких героев созерцал он в американских боевиках: неустрашимые обладатели стволов, спокойно щурящиеся, выслушивая трескотню загнанного в угол и припертого к стенке супостата...
Не в детстве, разумеется, созерцал: у шведов большие строгости с фильмами, относящимися к разряду barnforbjuden:детям до шестнадцати - ни-ни! А то, не доведи, Господь, несмышленыш придет в восторг, увидав ружье, пистолет или, чего доброго, стрельбу настоящую.
Самое умопомрачительное в этом - факт, что Швеция по сей день сохраняет всеобщую воинскую повинность. Парень, полностью огражденный от любых и всяких телевизионных и кинематографических насильственных сцен - а особенно сцен, где наличествует огнестрельное оружие, - внезапно обнаруживает, что его на полтора года сунули в учреждение, где учат продырявливать ближнего из автомата, убивать ударом штыка или приклада, увечить голыми руками.
Также сжигать заживо при помощи противотанковой гранаты.
Честное слово, ежели поголовно учите мужчин зверству истинному и настоящему, не ограждайте их от перепалок и перестрелок, понарошку отпечатлевшихся на целлулоидной пленке. Будьте последовательны, господа хорошие!
Увы, правительство и последовательность обычно составляют понятия несовместные. Причем, в любой стране.
- Я держу на прицеле, ты привязываешь, - распорядился Карл, обращаясь к выжидавшей Карине. - Шнур вытащи из моего левого кармана. Хорошо вяжи, я все узлы проверю.
С неподдельным негодованием Карина вздернула подбородок. Однако исправно приблизилась, опустилась на колени, принялась обматывать веревку вокруг моих щиколоток и локтей.
- Проверяй что хочешь, - презрительно обронила она Карлу. - Я путешествовала с ним, как велели, спала с ним, как приказывали... Пояснила, как удобнее захватить, сама же и помогла атому. Назвала место, где лежал запасной пистолет! И в благодарность слышу: каждый узел проверим?! Проверяй, проверяй! Может, я его небрежно привязала, чтоб скорее освободился и мне же мозги вышиб? Иди, проверяй...
Карл, похоже, немного смутился.
- Ты не поняла; дело вовсе не в недоверии. Просто женщины редко умеют затянуть узел как надо. Я ничего иного сказать не хотел.
Пожав плечами, Карина фыркнула и поднялась.
- Se от du kan gora battre![5]
Она пересекла комнату, подняла и переместила свой ryggsack,принялась упаковывать разбросанные пожитки заново. Подняла голову, когда послышался условный стук в дверь, прозвучавший подобно первому такту Пятой Симфонии Бетховена.
Три точки, одно тире. И снова: три точки, одно тире. Господи, помилуй, V![6] Victory.Победа... Ох, и напыщенные олухи.
- Грета пришла, - промолвил Карл. - Впусти ее, пожалуйста.
Отложив рюкзак, моя спутница отворила новоприбывшей. Темноволосая девица выглядела осунувшейся и исхудавшей за одну-единственную ночь. Не диво. Кроме кровотечения, сказывался и немалый шок.
Одежду Грета, разумеется, сменила. Теперь на ней обретались красные шерстяные брюки, белая мужская рубаха и толстый коричневый свитер. Левую щеку почти полностью закрывал приклеенный пластырем тампон. Запавшие глаза блистали ненавистью. Кивнув Карине и Карлу, девица повернулась ко мне.
- Попался? Отлично.
Продолжая сверлить меня ненавидящим взором, Грета обратилась к любовнику:
- Я видела, как он вошел в город, а потом шатался по улицам. Что-то купил на бензоколонке, но к телефону даже не приближался. Прикрытия, как в Стокгольме, не заметно. Я подождала в вестибюле, чтоб удостовериться. Никого.
- Надо уведомить Астрид, - рассудительно молвил Карл. - Она опасается, что завтра Хелм способен испортить всю музыку...
Грета нетерпеливо взмахнула рукой.
- Уведомим! Так ли, иначе ли, а командного своего поста в Лулео Астрид не покинет, время еще есть. Сперва покончим с мерзавцем, а потом уже доложим. Пускай сперва на вопросы мои ответит, ублюдок!
Снедаемый сомнениями Карл не унимался.
- Белено сообщить сразу. Астрид не понравится задержка, связанная с самоуправством.
- Не валяй дурака! Астрид приказала обезвредить этого типа на несколько часов, чтоб не вздумал вмешиваться. Мы его и обезвредим... навсегда. Не помешает никому!
Призадумавшись, Грета неохотно согласилась:
- Убивать, наверно, и впрямь нельзя. Но если пленник сопротивляется, он может и пострадать в схватке, правильно? Тем хуже для него, а демонстрация в Лаке-форсе все равно состоится... Пусть выложит, куда скрылся второй, который... меня...
- Не выложит, - сказала Карина.
- Как это?
Грета уставилась на маленькую блондинку с недоумением.
- Как это, не выложит?
- Очень просто. Он собственными руками застрелил напарника.
- Не может быть!
- На моих глазах. Шесть пуль в упор.
- Не верю!
- В американских секретных службах идет, если ничего не путаю, ожесточенная внутренняя война. Организация Хелма разделилась на два непримиримо враждующих стана. И дерутся они, точно гангстеры повздорившие. Чего иного ждать от империалистических наемников? - пожала плечами Карина.
И облизнула губы.
- Допрашивать Хелма бессмысленно. И бесполезно. Ты ему лучше спасибо скажи: прикончил твоего обидчика.
- Спасибо? - с презрением переспросила Грета. - Эй ты, волк! Ухлопал своего же друга?
- Никогда не числились друзьями, - откликнулся я. - Просто работали вместе. А потом не поладили, выясняя, кому из двоих начальников лучше помогать...
- Но меня, - прошипела Грета, - напарник твой изуродовал еще пока вы орудовали плечом к плечу!
Драматически притронувшись к марлевому тампону, девка ожгла меня пронзительным взглядом, словно ждала, что я примусь отпираться и юлить, пытаясь ускользнуть от заслуженной ответственности.
- Конечно, - заметил я. - Но по какому поводу, собственно, скулеж?
- Ску-льеж?..
- На что ты жалуешься? - поспешила растолковать Карина.
От негодования темноволосая девица лишилась дара членораздельной речи. Забормотала, брызгая слюной, захлебнулась, умолкла. С трудом овладела собою. Резко развернулась и бросилась к стоявшему в углу комоду. Склонилась, заглядывая в складное зеркало-трельяж.
Я не мог понять, чем же занимается достойная особа, глядя на свое отражение. Потом Карина вскрикнула. Грета отделила пластырь, осторожно сняла тампон, возвратилась ко мне.
- Любуйся! - прокаркала она. - Любуйся хорошенько! Вот она, работа твоего прихвостня! И еще набираешься наглости спрашивать, на что я жалуюсь?!
Позеленевший от ужаса Карл безмолвствовал. Должно быть, не успел или не захотел изучать полученные Гретой повреждения, и теперь созерцал их впервые. Зрелище было впечатляющим. Признаю: даже меня чуток передернуло. Не так-то много на свете хорошеньких девиц, чтобы почем зря кромсать им вывески ланцетами...
Но и покойному Вальдемару Коновскому следовало отдать должное: разрез был тонок, решителен, аккуратен. С полным знанием дела произведен.
И зашит с полным знанием дела, честь и хвала хирургу. Наверное, Грету пользовал сам доктор Хассельман, и повреждение лечили в том же кабинете, где нанесли...
Выглядела щека отнюдь не аппетитно; впрочем, порезанных физиономий я навидался предостаточно, и морщиться от ужаса почел излишним. Обычная картина: швы, засохшая кровяная корка, надлежаще сильное воспаление, которое через денек-другой минует.
Если заживление состоится без осложнений. Грета даже не будет особо изуродована: так, самую малость...
- Что скажете, Хелм? - завизжала девица.
- А что именно тебе услыхать хочется? - полюбопытствовал я и с рассчитанной наглостью передернул плечами: - Vad har du at beklaga dej om?Простите за мерзкое произношение... Черт возьми, золотце, ты состоишь в организации воинствующего толка. Вы хотите устроить в Лапландии воинственную демонстрацию, кличущую к борьбе за всеобщий мир... Во время эдаких сборищ неминуемы жертвы, между прочим...
