Патрик Ларкин - Зеленая угроза
Охранник сполз с кресла, поправил форму хаки и галстук и подошел к двери. Увидев его, молодая женщина улыбнулась с видимым облегчением и дернула дверь. Запертый замок громыхнул; дверь осталась закрытой.
– Мне очень жаль, мэм, – сказал он сквозь стекло, – но учреждение закрыто.
Ее взгляд снова наполнился тревогой.
– Умоляю вас! – в полном отчаянии воскликнула она, – мне нужен только телефон, чтобы позвонить в Три-А[8]. Мой автомобиль сломался совсем рядом, на улице, а тут еще и сотовый телефон разрядился!
Йиу на мгновение задумался. Правила были совершенно четкими: никаких посетителей без оформленного пропуска после окончания рабочего времени. С другой стороны, ни один из боссов никогда не узнает о том, что он решил разыграть доброго самаритянина[9] для этой перепуганной молодой женщины. «Пусть это будет моим добрым поступком на эту неделю», – решил он. Кроме того, она была весьма хороша собой, а Йиу всю жизнь испытывал влечение к краснокожим красоткам, увы, так и оставшееся неразделенным.
Он вынул из кармана форменной сорочки магнитную ключ-карту и вставил в щель замка. Замок коротко прогудел и щелкнул, открываясь. С приветливой улыбкой охранник приоткрыл тяжелую стеклянную дверь.
– Прошу вас, миссис. Телефон прямо…
Струя газа ударила ему прямо в глаза и открытый рот. Йиу согнулся пополам, ослепленный, онемевший и совершенно беспомощный. Прежде чем он смог хотя бы собраться с силами и потянуться за оружием, дверь широко распахнулась. Его отбросило назад, и он упал на гладкий кафельный пол. В вестибюль ворвались сразу несколько мужчин. Его схватили, заломили ему руки за спину и надели на запястья его же собственные наручники, висевшие на поясе. Кто-то натянул ему на голову капюшон от форменной куртки.
Женщина наклонилась и шепнула ему в ухо:
– Лазарь жив! Запомните это накрепко!
К тому времени, когда прибыла смена и освободила Йиу, злоумышленников давно и след простыл. А лаборатория нанотехнологии «Телос» превратилась в свалку разбитой стеклянной посуды, обгоревших остовов электронных микроскопов, пробитых стальных автоклавов и разлитых химикалиев. Лозунги Движения Лазаря, написанные краской из аэрозольных баллончиков на стенах, дверях и окнах, не оставляли никаких сомнений насчет того, на кого следует возложить ответственность за случившееся.
Цюрих, Швейцария
Слабое осеннее солнце только-только выбралось из-за горизонта, а тысячи демонстрантов уже заполнили крутой, усаженный старыми деревьями холм, вздымавшийся над цюрихским Старым Городом и рекой Лиммат. Они перегородили все улицы, ведущие к одинаковым кампусам Швейцарского федерального института технологии и Цюрихского университета. Над толпами развевались ало-зеленые флаги Движения Лазаря и мелькали бесчисленные плакаты с требованиями полностью запретить в Швейцарии все научно-исследовательские работы в области нанотехнологии.
Отряды полиции, вооруженные дубинками и прозрачными плексигласовыми щитами, выстроились в нескольких кварталах от места скопления протестующих масс. Чуть дальше расположились в резерве бронированные автомобили с брандспойтами и пусковыми установками для снарядов со слезоточивым газом. Но полиция, похоже, вовсе не спешила приступить к операции по очистке улиц.
Доктор Карл Фридрих Каспар, начальник одной из лабораторий, оказавшихся теперь в мирной осаде, стоял сразу же за полицейским кордоном, ближайшим к верхней станции цюрихского полибана – фуникулерной дороги, выстроенной более века назад для обслуживания университета и института. Он то и дело поглядывал на часы и скрипел зубами от сильного беспокойства. Все больше и больше заводясь, он наконец-то отыскал взглядом какого-то полицейского начальника высокого ранга.
– Послушайте, что значит вся эта задержка? Демонстрация проводится без разрешения, значит, она незаконна. Почему бы вам, в конце концов, не отправить ваши отряды убрать этих людей?
Полицейский пожал плечами.
– Я исполняю приказы, герр профессор директор Каспар. В настоящее время я не имею приказа на проведение подобных действий.
Каспар зашипел сквозь зубы от ярости.
– Но ведь это абсурд! Мои сотрудники не могут пройти на рабочие места. У нас запланировано много очень важных и дорогостоящих экспериментов.
– Какая жалость, – вяло отозвался полицейский.
– Жалость?! – прорычал в ответ Каспар. – Это куда больше, чем жалость, это просто позор. – Он смерил своего собеседника сердитым взглядом. – Я готов подумать, что вы испытываете симпатию к этим неграмотным болванам.
Полицейский повернулся и посмотрел на разъяренного директора лаборатории, безмятежно встретив его пылающий негодованием взгляд.
– Я не участвую в Движении Лазаря, если вы хотели намекнуть на это, – спокойно сказал он. – Но я видел передачу о том, что случилось в Америке. И не желаю, чтобы такая же катастрофа произошла здесь, в Цюрихе.
Директор лаборатории густо покраснел.
– Это невозможно! Совершенно невозможно! Наша работа нисколько не похожа на то, что американцы и японцы делали в Теллеровском институте! Нечего даже и сравнивать!
– Не могу передать, как вы меня обрадовали, – произнес полицейский с чуть заметной сардонической улыбкой и широким жестом протянул Каспару портативный мегафон. – Пожалуй, если вы убедите в этом демонстрантов, то они поймут свои заблуждения и разойдутся по домам, – издевательски добавил он.
Каспар не мог найти слов для ответа и только озадаченно смотрел на такого же, как он сам, государственного служащего, в котором никак не ожидал встретить столько кромешного невежества и непростительной дерзости.
Глава 15
Международный аэропорт Альбукерке, Нью-Мексико
Как только над аэропортом поднялось багровое солнце, огромный «Ан-124» «Кондор» грозно провыл моторами над полосой посадочных маяков и тяжело плюхнулся на взлетно-посадочную полосу № 8. Пилот переложил реверс, и четыре огромных пропеллера, установленных на далеко вынесенных вперед пилонах, изменили звук на жестяной гром. Замедлив бег, «Кондор» качнулся и покатил по полосе, имевшей в длину почти тринадцать тысяч футов, пытаясь догнать свою убегающую тень. За несколько секунд махина миновала ангары и подземные бункеры, где находились истребители «Ф-16», входившие в состав 150-го истребительного авиационного полка национальной гвардии Нью-Мексико. Продолжая замедлять ход, огромный самолет проехал мимо закамуфлированных зенитных точек из бетона и стали, служивших во время «холодной войны» для охраны запасов стратегического и тактического ядерного оружия.
Около западного конца бетонной полосы огромный грузовой самолет конструкции Антонова, построенный в России, свернул на рулежную полосу, еще немного проехал совсем медленно и остановился около крошечного по сравнению с ним корпоративного реактивного самолета. Оглушительный шум двигателей утих. Самолет, принадлежавший корпорации «Номура фарматех», возвышался прямо над толпой репортеров и телеоператоров, собравшихся, чтобы запечатлеть момент его прибытия.
Заскулили моторы привода, и шестидесятифутовая погрузочная рампа самолета-гиганта медленно опустилась, соприкоснувшись с бетоном, испещренным пятнами от топлива и масла. Два члена экипажа, одетые в летные костюмы, спустились по рампе, прикрывая ладонями глаза от светившего прямо им в лица яркого восходящего солнца. Оказавшись на полосе, они повернулись и принялись размахивать руками, управляя выездом колонны автомобилей из колоссального, похожего на пещеру чрева грузового отсека «Кондора». В Альбукерке прибыли мобильные лаборатории для анализа ДНК, обещанные Хидео Номурой.
Номура собственной персоной стоял среди журналистов, наблюдая за тем, как его биологи и служба технической поддержки быстро и спокойно готовятся к короткому переезду в Санта-Фе. Их деловитость произвела на него хорошее впечатление.
Решив наконец, что СМИ уделили достаточно внимания технике, он поднял руку, призывая камеры повернуться к нему. Журналистам потребовалось некоторое время, чтобы заново навести свои камеры и сделать пробу записи звука. Номура терпеливо ждал, пока они закончат подготовку.
– Леди и джентльмены, я намерен сообщить вам об еще одном важном решении, принятом мною, – начал Номура. – Не могу сказать, что принятие его далось мне легко. Но я думаю, что это единственное разумное решение, особенно ввиду той ужасной трагедии, свидетелями которой все мы вчера оказались. – Он сделал паузу, чтобы усилить драматизм своего заявления. – Прямо с этого момента «Номура фарматех» приостанавливает все свои исследовательские программы в области нанотехнологии – и те, которые проводятся в наших собственных научных учреждениях, и те, которые проходят, при нашем финансировании, в различных институтах по всему миру. В ближайшем будущем мы пригласим внешних наблюдателей в наши лаборатории и производственные предприятия, чтобы общественность могла убедиться в том, что мы приостановили все наши действия в этой отрасли науки.
