Борис Акунин - Смерть на брудершафт (фильма пятая и шестая)
– Куркуль. Денщицкую доплату себе забирает. Чтоб офицер себе сапоги начищал?
На крыльце стояли две пары сапог – сверкающие парадные и пыльные повседневные. Чистюля – у двери разувается.
– А может, просто привычка к холостяцкой жизни. Всё, Вася, дуй в штаб. Хватит гадать, сейчас узнаем точно.
Калинкин слетал пулей. Через двадцать минут, как штык, вернулся с личным делом. За это время прачечный начальник успел доесть борщ, с аппетитом умял второе (действительно гуляш) и взялся за кисель. Выражение лица у него было сосредоточенное.
– Всё правильно, – зашептал на ухо Вася. – Холостой. От денщика отказался. Хату взял пустую, потому что любит жить один. Это мне в отделе хозяйственном рассказали. Заглянул по дороге. Ты не беспокойся, я не говорил, откуда я. Мол, хочу договориться, чтоб меня у Петренки обстирывали, он иногда разрешает. Ну и расспросил немножко, что за человек, как-де лучше подкатиться. Хорошо к нему в отделе относятся. Говорят, простой, приветливый.
– Молодец, Вася, – похвалил подпоручик. – Давай формуляр.
Так-так. До мобилизации Петренко служил счетоводом на железнодорожной рокаде, построенной для нужд военного округа. Превосходная, между прочим, должность для шпиона в мирное время. Отсюда и звание прапорщика запаса. Второй звездочки такому офицеру не выслужить, хоть сто лет прачечной руководи. А в общем, ничего интересного в личном деле Петренки не было.
– Не похож он на австрийского шпиона, – вздохнул Калинкин, глядя, как Афанасий Никитич облизывает с ложки кисельную пенку.
– Ни разу не встречал шпиона, похожего на шпиона. Наше дело – проверить. Скорее всего, зря потратим время. Аэроплан и перекладка белья – случайное совпадение.
Калинкин поинтересовался:
– А как мы проверим? Не у него же спрашивать. Слежку установим, да?
Объект наблюдения, кажется, никуда уходить не собирался. Он уютно раскурил трубочку и улегся на кровать, положив ноги на железную спинку.
– Если буква «аш» – это сигнал самолету-разведчику, что сие означает? – тоном преподавателя спросил Алеша.
– Что у агента нет других средств экстренной связи.
– А стало быть? Особенно с учетом странной пассивности дорогого Афанасия Никитича?
Вася подумал еще и опять ответил правильно:
– К нему пришлют связного. Выяснить, в чем дело.
– Причем сделают это быстро. Если знать тропки, от австрийских позиций через болото в наше расположение можно часа за два пробраться. В общем, так. Остаешься здесь. Пришлю к тебе кого-нибудь в напарники. Он захватит пожевать, чтоб ты тут не мучился обострением нюха. Сидите, бдите за нашим Банщиком. В случае чего пошлешь солдата за мной, он знает, как меня сыскать.
Пристроив новичка к заданию, подпоручик отбыл по дальнейшим делам. Их у Романова хватало. Прежде всего проведал вольнопера Левкина (очень средних способностей), приставленного следить за Учительницей. Предупредил, чтоб удвоил осторожность и внимание. Возможна активизация объекта.
Связной появился перед рассветом
Забот у Романова было через край. О слежке за Банщиком, одной из множества мелких мер предосторожности, в остаток дня он почти не вспоминал. Мотался на позаимствованном у Васи мотоцикле по всему расположению дивизии, трижды телефонировал Козловскому, один раз лично отправлял радиошифровку с отчетом. Перекусил на ходу, куском хлеба с колбасой. К себе на квартиру вернулся в третьем часу ночи. Сел на койку снять сапоги – да так, боком, и повалился.
Вскинулся от стука, как показалось, буквально в следующую секунду. Но за окном уже серело, в стекло барабанила костяшками пальцев чья-то рука.
– Ваше благородие!
Голос Кузина, солдата, которого он вчера направил в помощь Калинкину.
Сон будто ветром выдуло. Неужели?!
– Связной? – спросил подпоручик, вылетев на крыльцо. – К Банщику?
– Пришел какой-то. Семь минут тому. С половиной, – поправился Кузин, глянув на часы. Он был педант. – Прапорщик за вами послал.
Дальнейшие вопросы Алексей задавал на бегу.
– Кто?
– По виду мужик. Гуцул, что ли.
– Почему гуцул?
– Топорик этот ихний на боку. И лапти кожаные.
– Постолы?
– Ага. Бесшумные. Мы его чуть не проморгали. Не слыхали и не видали, как в дом вошел. Только вдруг глядим – свет загорелся…
Солдат начинал задыхаться, а спортивному Романову хоть бы что.
– Вы через ставни подглядели?
– Так точно. Господин прапорщик сначала. Потом я… Сидят они двое, Банщик этому что-то шепчет… Не поспеваю я, ваше бла… городие!
Связной, точно связной! Стреляли наугад, а, похоже, попали в десятку, пронеслась в голове у Алеши азартная мысль.
– А ты не беги за мной. Двигай лучше за Сливой. Пусть подтягивается.
Без опытного унтера не обойтись, если дойдет до живого дела. А дойдет обязательно. Отпускать связного с донесением ни в коем случае нельзя. Если это, конечно, связной, а не что-то другое…
Солдат от хаты Банщика бежал семь с половиной минут. Романов обратный путь проделал вдвое быстрей.
Вася даже спросил:
– Кузин тебя по дороге что ли встретил? Докладываю…
– Всё знаю. Молодец, что в кусты вернулся.
Прапорщик хихикнул:
– А я когда под окошком сидел, ветер подул. Ну я слегка ставенку-то и приоткрыл. Теперь отсюда в бинокль видно. Через щель.
– Дай!
Алексей схватил окуляры.
Петренко сидел спиной, слегка нагнувшись. Делал какие-то непонятные движения – будто колоду тасовал. Напротив – небритый человек в низко надвинутой шапке. Одет по-крестьянски. Лицо странноватое. Дикое какое-то, будто у лешего. Мимики ноль, только глаза зыркают туда-сюда. И молчит. Две минуты Романов его разглядывал – мужик рта не раскрыл.
– В карты они что ли играют? – пробормотал подпоручик.
Вскоре прибыли Слива с Кузиным. Алеша дал посмотреть на неизвестного человека унтеру.
– Старый знакомый, – тихо сказал Семен. – Кум мой.
– Как это?
– А я всех, кого брал, «кумами» зову. Это Нимец, контрабандист. Я его с поличным взял. Каторга ему катила. Но он в Сибирь не схотел, сдал все ихние схроны. А за это…
Унтер умолк, не договорив, и вернул подпоручику бинокль.
– Выходят, – шепнул он.
Все пригнулись, затаили дыхание.
На крыльцо вышел Нимец. Петренко что-то втолковывал ему, стоя в дверях. Контрабандист кивнул. Ловко, будто рысь на мягких лапах, спрыгнул на землю. Быстро поглядел вправо, влево. Пошел к калитке.
У околицы он чуть не задел своей бараньей безрукавкой затаившего дыхание Романова. Алексей ощутил острый, будто звериный запах.
Беззвучно, полурысцой гость Банщика трусил по улице. В сумерках подпоручик разглядел болтающуюся на поясе бартку – топорик на длинной ручке, которым гуцулы могут и вековое дерево свалить, и зубочистку остругать.
Куда повернет?
Нимец перелез через чей-то плетень, добежал до берега и исчез под обрывом.
– Значит, так, – быстро сказал Романов. – Ты, Вася, бегом до брода. Не высовывайся. Будешь вести его с того берега. Мы трое двинемся по этому, следом.
И взглянул на Сливу – одобрит, нет?
Унтер едва заметно кивнул.
Сначала было легко. Нимец шел внизу, бережком, держа путь в сторону болота. Они же двигались параллельным курсом, но поверху, зорко следя, не станет ли объект перебираться на ту сторону. Романов часто смотрел в бинокль – где там Калинкин. Но прапорщик маскировался отменно. Лишь один раз Алексей увидел, как на том берегу, меж двух буков, метнулась тень.
Потихоньку становилось светлей. Над руслом Вильшанки полз туман, но не слишком густой. Когда Нимец надумал перейти речку по камням, его было видно по пояс.
Минуту выждав, контрразведчики проследовали тем же путем, только низко пригнувшись.
В поле стало трудней.
Контрабандист рысил все так же ходко, но часто оглядывался. Выручал туман – все трое разом падали в траву. Однако скоро дымка исчезнет, соображал Романов. Тактику требовалось изменить, а он никак не мог определиться, как действовать: задерживать Нимца или нет.
Если он связной, которого ждут с важным сообщением, исчезновение лишь вызовет у врага повышенный интерес к этой зоне. Но и выпускать его тоже нельзя…
Из-за кочки вынырнул Калинкин. Теперь ему не было смысла сепаратничать – четверка соединилась.
– Ты что мокрый?
С Васи действительно текло – хоть выжимай.
– Ты сказал «брод», а почем мне знать, где тут брод? Пришлось вплавь. Ничего, только взбодрился.
– Поотстанем, – приказал Романов. – И веером. Мы с прапорщиком посередке, Слива двадцать шагов справа, Кузин слева.
Дистанцию увеличили до двухсот метров. Можно было себе позволить – до леса оставалось еще прилично.
– Точно шпион, – возбужденно приговаривал Калинкин. – Видал, как озирается? Почему мы его не берем? Допросить же надо.
![Борис Акунин - Смерть на брудершафт (фильма пятая и шестая) [Странный человек + Гром победы, раздавайся]](/uploads/posts/books/243721/243721.jpg)
![Борис Акунин - Смерть на брудершафт (фильма пятая и шестая) [с иллюстрациями] [Странный человек + Гром победы, раздавайся]](/uploads/posts/books/243726/243726.jpg)
