Сергей Зверев - Спецагент из ниоткуда
Шабанов мягко опустил велосипед на траву и развязал полотняную сумку, переоделся в извлеченный из нее маскировочный комбинезон. Со дна сумки он достал кусачки и странного вида небольшой электронный прибор, обмотанный разноцветными проводами. Велосипед и одежду он спрятал в ближайших кустах и бросил взгляд на часы. 5.42. Пора.
Заросшая травой полоса перед проволочным заграждением, разумеется, свободно просматривалась в любую сторону, но она не была абсолютно ровной. Обычный человек не обратил бы внимания на едва заметные углубления и возвышения почвы и уж тем более не сумел бы ими воспользоваться. Для Шабанова это была азбука выживания, а экзамен по этой дисциплине он сдавал не в уютном кабинете. Пять метров до колючей проволоки он переполз так, что с поста наблюдения его могли заметить разве что в мощный бинокль, да и то если точно знать, куда смотреть.
Теперь… Он вытащил из кармана прибор, размотал два провода, укрепил их зажимами на различных участках проволоки. Загорелся зеленый светодиод. Рука с кусачками поползла к проволоке, напряглась в запястье… О, как ему хотелось стереть пот со лба! Мало того, что теперь он заметен – если он ошибся, то вот этим кратким усилием кисти он сам подаст сигнал тревоги, и через несколько секунд…
Он с силой сжал рукоятки кусачек. Тихий щелчок, и колючая проволока с шуршанием опала на траву. Зеленый огонек на корпусе прибора сменился желтым. Где-то на пульте охраны индикаторы утверждали, что проволока не повреждена.
Еще раз… Вторую проволоку он перерезал уже спокойно. Прибор притаился в траве между ограждениями, как фантастический паук, раскинувший в ожидании добычи четыре длинных лапы-провода. Шабанов опустил кусачки на землю. Больше до возвращения они не понадобятся, а если он не вернется здесь, другого места для него не будет.
Лес за ограждением ничем не отличался от того, по которому проехал утренний велосипедист. Шабанов отполз достаточно далеко, чтобы деревья совершенно скрыли его, и поднялся на ноги. Он шел быстрым, бесшумным, пружинящим шагом, все его чувства обострились до предела. Там, за проволокой, он был простоватым мужиком, по недомыслию или по незнанию заехавшим куда не надо. Здесь уже все иначе.
Внезапно он остановился. Тренированный слух уловил в отдалении голоса; почти одновременно ветерок донес влажную свежесть близкой реки. Шабанов занял позицию за раскидистым кустом и осторожно раздвинул ветки. Раскинувшаяся перед ним живописная поляна просматривалась как на ладони.
Несколько солдат выгружали из машины какие-то тюки и свертки. На краю поляны постепенно вырастала палатка, в которой не было как будто необходимости – всего метрах в четырехстах выше по реке располагался охотничий домик, в изобилии и даже с избытком снабженный всеми мыслимыми благами. Но не станешь же оспаривать генеральские прихоти, если ты еще в здравом уме…
Шабанов не стал дожидаться, пока выберут место для костра, установят металлический треножник под котелок. Он отпустил ветку и тихо прокрался вдоль берега реки до круглой бухточки, усыпанной валунами и обломками замшелого известняка. У воды человек в капитанской форме отдавал распоряжения двум рядовым, но расстояние мешало расслышать слова. Это не беспокоило Шабанова: он примерно знал, что говорит капитан. Теперь оставалось только ждать.
6.01. Черная машина преодолела поворот на приличной скорости и устремилась к воротам с предупреждающей надписью. Развалившийся на заднем сиденье генерал Стрекалов чуть не откусил на ухабе фильтр «Мальборо» и смущенно хмыкнул.
– Потише, Саш… Ты меня угробишь когда-нибудь.
Водитель бросил на генерала веселый взгляд через плечо и сверкнул белозубой улыбкой.
– Не впервой, Василь Василич… Прорвемся!
– Ладно уж… На дорогу смотри, – благодушно буркнул генерал. Он отечески любил этого симпатичного парня, а пикировка из-за скорости была их привычным ритуалом. У ворот их остановили. Разумеется, охранник не мог не узнать генерала Стрекалова и его личного водителя, тем не менее документы проверил с обычной тщательностью.
Генеральская машина медленно двинулась на охраняемую территорию. Стрекалов уважал посидеть с удочкой в излюбленном месте на берегу, причем его меньше всего беспокоило, поймает он что-нибудь или нет. Да и зачем, когда в другой машине уже привезли отменную рыбу для генеральской ухи. Но в эти одинокие утренние часы (он никогда не позволял охране болтаться у него на глазах; где-нибудь в лесу – пожалуйста, но подальше) так хорошо и легко думалось, и не только о предстоящей работе…
В 6.30, когда на поляне шли приготовления к разведению костра и на складной столик выставлялась водка и разнообразная снедь, в уединенной бухте Василий Васильевич Стрекалов удобно устроился на камне у самой воды и забросил удочку.
Два охранника прошли совсем недалеко от притаившегося Шабанова. До него донеслись обрывки разговора.
– Похоже, старик в духе. Может, поговорить с ним сегодня, как ты думаешь?
– Поговори, поговори… Только давай слиняем отсюда, если он нас заметит, к нему потом ни на какой козе не подъедешь…
Они зашагали дальше и исчезли за деревьями. Лишь двадцать метров по прямой отделяли Шабанова от пожилого генерала. Стрекалов сидел в расслабленной позе, задумчиво наблюдая за пляшущим на волнах поплавком.
Шабанов поднялся, подошел к генералу и остановился за его спиной. Ни один звук не выдавал его присутствия, лишь тихо плескала о камни вода. Он наклонился, и увесистый, отшлифованный водой камень лег в руку, превратившись в смертоносное оружие.
– Василий Васильевич, – едва слышно позвал Шабанов.
Генерал оглянулся. Он не казался встревоженным, лишь раздражение от того, что ему помешали, читалось в его взгляде. Продолговатый валун врезался в левый висок генерала с противным звуком, средним между чваканьем и хрустом. Стрекалов не успел ни крикнуть, ни вздохнуть, ни даже изменить выражение лица. Он рухнул на камни. Шабанов приподнял труп и переместил так, чтобы голова жертвы оказалась в воде. Уходя, он не обернулся.
6.47. Шабанов поднял кусачки там, где оставил их, у разреза в проволочном заграждении. Он отвинтил крышку, которой заканчивалась одна из рукояток. Из полой трубки появился инструмент, отдаленно напоминавший полотно ножовки по металлу с надетыми на зубья колесиками, вслед за ним на подставленную ладонь выпали два крошечных металлических зажима. На обоих концах того, что походило на ножовочное полотно, Шабанов закрепил свежие срезы колючей проволоки, приладил кусачки к рычажкам и несколько раз энергично сжал кисть руки. Концы проволоки сошлись, она снова была туго натянута. С помощью кусачек он укрепил на месте соединения маленький зажим, нажал кнопку на электронном устройстве и снял два из четырех проводов. Операция повторилась и со второй проволокой. Теперь лишь после тщательного изучения можно было установить существование разрезов, но кому пришло бы в голову этим заниматься, если приборы на пульте охраны однозначно утверждали: целостность заграждения не нарушалась.
В 6.54 небрежно одетый велосипедист в видавшей виды мятой шляпе неторопливо катил по ухабистой тропинке к остановке электрички.
Несмотря на сравнительно ранний час, становилось жарко. В тамбуре Шабанов прислонил велосипед к стене и закурил, рассеянно глядя на пробегающие за грязным стеклом деревья и столбы.
Тело генерала Стрекалова обнаружили в 7.20. Короткое расследование установило: несчастный случай. Было очевидно, что генерал поскользнулся на влажных камнях, упал и ударился головой.
2
Москва
Кремер заканчивал бритье в ванной, когда заверещал телефон. На ходу вытираясь полотенцем, Кремер прошел в комнату.
За все время, проведенное в Хабаровске в контакте со Шведовым и сотрудниками «управления М», Кремер так ничего и не узнал ни о функциях управления, ни о содержимом шестнадцатого контейнера. О первом вообще не говорилось; что до второго, Кремер задавал вопросы, но Шведов с каждым разом отвечал все более уклончиво и неохотно. В конце концов Кремер прекратил спрашивать. Он был профессионалом и знал, что не на все вопросы можно получить ответы… Но тут у него создалось впечатление, что Шведов не то чтобы скрывает от него информацию, но и сам пребывает в некоей растерянности.
Он взял трубку:
– Слушаю.
– Андрей Викторович?
– Да.
– Здравствуйте, это Шведов. Я прилетел в Москву специально, чтобы повидаться с вами… Вы свободны сейчас? Можете меня принять?
– Хм… А вы думаете, будь я и занят, сказал бы «нет, не могу»? Приезжайте, конечно.
– Я буду через пятнадцать минут.
В трубке послышались гудки отбоя.
Полковник Сергей Юрьевич Шведов прибыл даже раньше. Рукопожатие было крепким; Шведов уселся в кресло у журнального столика, закурил и огляделся в поисках пепельницы. Кремер подал ему тяжелую хрустальную ракушку и вежливо спросил:
