Чингиз Абдуллаев - Алтарь победы
– Со мной будут еще наши сотрудники, – предупредил Эхидо. – А они все там?
– Кого вы имеете в виду?
– Прежде всего профессора Гюльсум Сайед и этого ученого из Германии Хозвана Джабри.
– Они все там, – подтвердил пакистанец. – Мы все проверили, прежде чем я к вам приехал. И еще. Если мы поторопимся, то, возможно, сумеем выйти на Идриса аль-Исфахани. По моим данным, он вчера был в этой лаборатории. У нас будет уникальная возможность уничтожить их всех одним ударом.
Эхидо впервые подумал, что Рассел, похоже, был прав. Восемь миллионов долларов – не такая уж большая цена за освобождение страны от страха ядерного кошмара. Ради подобного успеха можно было положить на алтарь победы даже жизни нескольких ученых.
Лэнгли. Центральное разведывательное управление. Соединенные Штаты Америки. За трое суток до дня «Х»
Совещание проводил сам Эйссинджер. Оно закончилось в пятом часу вечера. Эйссинджер отпустил всех руководителей отделов, попросив остаться Рассела. Когда за последним ушедшим захлопнулась дверь, он спросил:
– Что у нас по ядерной программе наших друзей из Пакистана? Есть какие-нибудь новости?
– Они просят пять миллионов долларов и выдают нам лабораторию, в которой работают профессор Гюльсум Сайед и доктор Хозван Джабри. Я распорядился, чтобы деньги были выданы через филиал нашего банка в Исламабаде.
– Кто получит деньги?
– Полковник Валид Нури Шариф-хан. Он давно работает с нашим посольством и местной резидентурой. Агент Коммерсант получил задание передать ему деньги.
Под этой кличкой в Пакистане работал мистер Эхидо.
– Насколько я знаю, Валид Шариф-хан – представитель известной пакистанской семьи?
– Из древнего аристократического рода, – подтвердил Рассел, – недавно было принято решение назначить его руководителем отдела разведслужбы Пакистана. Он человек опытный и надежный.
– Это будет большим успехом нашей разведки. Если мы сумеем вычислить лабораторию и прекратить их деятельность, они не скоро найдут таких ученых. Им понадобится несколько лет, чтобы снова создать такую лабораторию. Надеюсь, что Коммерсант понимает, насколько важно это задание?
– Он звонил мне из нашего посольства. Валид Шариф-хан просит восемь миллионов долларов: пять за лабораторию и три за голову Идриса аль-Исфахани – того самого, о котором нам говорил агент Альпинист.
– Этот неуловимый руководитель службы безопасности талибов, – вспомнил Эйссинджер. – Я думаю, что это дорогая цена, но выбирать не приходится. Пусть будет три миллиона долларов. Если бы все наши проблемы решались так просто…
– Он уверяет, что сумеет указать место, где будет находиться Идрис аль-Исфахани. Учитывая, что он высокопоставленный офицер пакистанской разведки и его связи нам очень нужны, я полагаю, что мы сделали правильно, решив выплатить ему эту сумму.
– Он уже получил деньги?
– Передача денег уже состоялась, – взглянул на часы Рассел, – и он уже наверняка сообщил, где находится лаборатория. Я приказал Коммерсанту самому вылететь на место и взять с собой несколько наших сотрудников. В том числе и специалиста по радиационной обстановке, чтобы на месте оценить степень готовности их оружия.
– Очень хорошо, – согласился Эйссинджер, – но учтите, что мы не можем до конца доверять пакистанцам. Под носом англичан они разработали свою ядерную программу и свое ядерное оружие, когда сбежавший из Великобритании пакистанский ученый сделал атомную бомбу в Пакистане. Поэтому обнаружить лабораторию для нас исключительно важно. Но еще важнее, чтобы она прекратила существовать. И чтобы ее не могли использовать ни талибы, ни «Аль-Каида», ни наши союзники пакистанцы.
– Вы хотите, чтобы мы уничтожили все подчистую?
– У вас есть другое предложение? – поинтересовался Эйссинджер. – Вы можете сделать так, чтобы эти разработки ни к кому не попали? Чтобы ученые, которые там работают, прекратили свои научные изыскания и чтобы мы не допустили распространения ядерного оружия по всему миру? Они могут переехать в Иран, который станет для нас кошмаром. Или в Саудовскую Аравию, которая уже активно строит свою подземную лабораторию. И это будет не самый лучший вариант развития нашего сценария.
– Я передам Коммерсанту наши пожелания.
– Что касается Идриса аль-Исфахани, то его тоже нужно обязательно уничтожить. Судя по всем данным, он является своеобразным мозгом этой организации и сумел наладить очень эффективную систему разведки и контрразведки в пещерах Кандагара.
– Мы до сих пор не можем узнать его настоящего имени, – задумчиво сказал Рассел.
– Как ведет себя ваш Альпинист? Он, кажется, стал владельцем турецкого магазина?
– Пока все нормально. Фотограф лично занимается этим агентом. Его напарника в Вашингтоне мы уже вычислили, оба взяты под плотный контроль. Оба уже встречались со связными, присланными от Идриса, хотя в обоих случаях формально считалось, что их посылает его заместитель Ибрагим. Напарникам дано указание ждать сообщений. Мы полагаем, что их хотят использовать в последний момент и поэтому так тщательно охраняют и берегут.
– Насколько я помню, напарник Альпиниста очень опасный террорист. Постарайтесь не упускать его из виду. А как сам Альпинист?
– Тихо живет в Северном Бронксе. У него начал работать мальчик-ветнамец. Мы проверили его семью, все его связи. Подросток помогает нашему агенту в его магазине, иногда остается вместо него. Мы установили в самом магазине две камеры и подслушивающие аппараты. Еще два аппарата для прослушивания установили в доме самого Альпиниста. Пока все спокойно.
Эйссинджер встал и подошел к окну. И, глядя перед собой, глухо произнес:
– Раньше, когда наши сотрудники боролись с агентами советского блока, мы знали, что обе стороны соблюдают какие-то внешние правила игры. Некий условный кодекс шпионов. Сейчас его уже нет. Наши противники готовы на любые ухищрения, на любые жертвы, лишь бы нанести нам непоправимый урон. И мы должны об этом всегда помнить. Не останавливаясь перед жертвами, как и они, если это нужно во имя нашей победы.
Мултан. Пакистан. За двое суток до дня «Х»
Этот город был не просто крупным железнодорожным узлом, находящимся в Центральном Пакистане. Расположенный между холмами и излучинами сразу нескольких рек, он был одним из самых крупных городов в этой части страны. Именно в этот город была переведена секретная лаборатория, после того как ее пришлось ликвидировать в окрестностях Карачи. С одной стороны, это был большой город, насчитывающий почти миллион жителей, с другой – провинциальная глубинка, несмотря на то, что до границы с Индией было не более двухсот километров. И, наконец, именно здесь проходила железная дорога, было удобно подвозить любые материалы. Сама лаборатория находилась не в Мултане, а в Музаффаргархе, расположенном на другом берегу реки.
Любознательным соседям поясняли, что здесь работает небольшая электростанция, которая собирается со временем развиться в гидростанцию, чтобы использовать силу воды для получения электричества. В лаборатории работали четырнадцать человек под руководством профессора Бегум Гюльсум Сайед. Они жили в двух соседних двухэтажных домах, специально выкупленных у городских властей и отремонтированных. После приезда сюда Хозвана Джабри работы ускорились, и примерно две недели назад профессор Сайед сообщила о том, что они завершили свою работу.
Она знала, что сюда должен будет приехать их основной заказчик и негласный руководитель, с которым она встречалась три месяца назад в пещерах Кандагара. Как давно это было! Они завершили свою работу, и теперь результаты их деятельности были надежны упрятаны в два свинцовых контейнера, стоявших в опытным зале лаборатории. Все сотрудники понимали, насколько опасным делом они заняты. По молчаливой договоренности они старались не вспоминать об этом. Только прибывший позже других Хозван Джабри очень часто к месту и не к месту задавал неприятные вопросы, на которые не всегда находились приемлемые ответы.
Но теперь все было позади. Она посмотрела на лежавшую перед ней пачку чистых листов. Им было трудно, приходилось на ходу придумывать новые технологии, искать нестандартные пути решения возникающих проблем. Но они справились. Собирая буквально по крупицам со всего мира частицы оружейного плутония, они добывали некоторое количество ядерного топлива из отработанных материалов с атомных станций, которые должны были складироваться в особых хранилищах. Нужно было добывать такое количество отработанного топлива, чтобы, с одной стороны, его хватало для дальнейших опытов и завершения работы, а с другой – чтобы не привлекать внимание МАГАТЭ и различных спецслужб, которые пристально следили за транспортировкой отходов.
Прибывший несколько месяцев назад Хозван Джабри сразу же предложил изменить технологию обработки материалов, чтобы добиться получения нужного результата. Они сделали даже небольшую центрифугу и сумели добиться необходимого результата. Теперь две бомбы находились в лаборатории. Они были размером с большую дыню или небольшой арбуз, но радиационная начинка была как у «настоящих» бомб. Достаточно было открыть контейнер и спрятать его где-нибудь в подходящем месте. Гарантированное уничтожение несколько сотен тысяч людей, а в большом мегаполисе – даже нескольких миллионов, делало их бомбу особо опасной для развитых мегаполисов и крупных городских конгломератов.
