Сергей Костин - Страстная неделя
— Пол, Пол, расслабьтесь. Если бы вы сидели рядом со мной, вы бы поняли, что люди скоро вообще будут не нужны. Вы сами-то хотите подъехать поближе?
— Конечно.
— Там два бара прямо напротив.
— Вижу, я тоже карту открыл. Я скажу вам, где я приземлюсь.
— Я сам вас увижу. — Шанкар засмеялся. — Пол, говорю вам: люди больше не нужны.
5
Я добрался до Сити первым. Как и предположил Шанкар, Тоня ехала именно на Корнхилл-стрит, она только что вышла из метро. Я попросил таксиста высадить меня чуть дальше, у Бишопс-гейт — так мы не рисковали столкнуться с ней нос к носу.
Заведение, где я обосновался, называлось казенно, The Counting House (получается, «дом счетоведения», «бухгалтерия»), зато выглядело солидно, даже пафосно. Колонны, соединенные арками по фасаду, люстры, кожа и старые гравюры внутри. Четыре сорта эля, между прочим, а мой орган, который, по существующему мнению, Создатель придумал наспех, был в режиме стэнд-бай. Мест у окна не было, да и вряд ли за кафе напротив можно было успешно наблюдать, даже вытянув шею. Хорошо, пусть все делает техника. Я заказал тигровые креветки и капуччино.
— Девушка входит в кафе, — сообщил Шанкар.
— А парень?
— Судя по тому, что сигнал пропал, сейчас едет в лифте.
— Ну, хорошо.
Я все равно немного нервничал. Это потому что Тоня оставалась моей последней зацепкой или из-за объявленного дня без алкоголя? «Сиди спокойно, — строго сказал я себе. — Нет ничего, чего бы ни делало недеяние».
— Объект… Питер, — поспешно поправился Шанкар, — переходит улицу. А вот и мой человек появился, первым заходит. С ноутбуком, как вы просили.
— А почему я ничего не слышу?
— А, простите. Я вам просто звук убавлял, чтобы не отвлекал.
В ухе у меня послышался шум улицы и тут же приглушенная музыка, стук ложечек, слитый воедино разговор нескольких человек.
— У меня теперь в ухе что, оба телефона? И его, и ее?
— Оба. Потом один можем убрать. Кто-то ведь свой телефон выложит на стол, а кто-то оставит в кармане или в сумочке. Оставим тот, через который слышимость будет лучше.
Уличный шум в моей гарнитуре вытеснился атмосферой кафе. Зашел внутрь.
— Тони, — проникновенно, богатым, каким-то влажным голосом сказал Питер.
Послышался звук поцелуев, потом долгая пауза.
— Ну все, все. Можешь меня отпустить, — сказала Тоня.
Вот отодвинули стулья, потом придвинули.
— Что будете заказывать?
Это официантка. В «Старбакс» персонал вышколенный, тут же подходят.
— Ты заказала уже?
— Вот, пью.
— Мне тоже американо и чизкейк, спасибо, — сказал Питер. Воспитанный мальчик. — У тебя усталый вид.
— Ночь в поезде, утро в самолете.
— Где ты остановилась?
— Пока нигде.
— А где твои вещи? — Пауза. — Понятно.
Видимо, Тоня мотнула головой на свою сумочку.
— Ваш американо. И чизкейк.
— Большое спасибо.
Теперь ждет, пока официантка отойдет. Прав Шанкар: не обязательно видеть, и на слух все понятно.
— Тони, я очень беспокоюсь. Что происходит? И отец сам не свой. Ты знаешь, что в него стреляли?
— Стреляли в моего отца, твой его просто прикрыл. Надеюсь, ты не сказал ему, что я в Лондоне?
— Нет, я же обещал.
— Хорошо.
— А кто стрелял в твоего отца? И почему его хотят убить?
— Питер, — Тоня замялась. Но голос у нее по-прежнему не взволнованный, не растерянный, не испуганный. — Тебе правда лучше держаться подальше от всего этого.
— Как ты можешь так говорить? Я же… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.
— Ладно. Скажем так: папа узнал секрет какого-то очень большого человека. В Москве. И теперь этот человек пытается его убрать. Его и всех, с кем он этим секретом мог поделиться.
— Включая тебя?
Молчание. Похоже, Тоня просто кивнула, потому что Питер сказал:
— Тогда зачем, если это опасно, он вызвал тебя в Лондон?
— Папа считает, что в Москве для нас с мамой стало еще опаснее.
— Твоя мать тоже прилетела?
— Нет.
— Почему?
Тоня молчит. Трудно объяснить или неприятно говорить?
— Почему, Тони?
— Мама не знает, почему папа сбежал в Англию. Она, как и у него на работе, думает, что он был завербован вашими спецслужбами, что он предатель. Она с того дня и по имени его больше не называет.
— И что?
— Она не захотела ехать. Я-то была уверена. Ты же знаешь папу, какой он. А она поверила. Ну, что он продался.
— И где она сейчас?
— Сидит дома.
Молчание, стук ложечки, кто-то из них отхлебнул кофе.
— Ты волнуешься за нее?
— Ужасно.
Первый раз у нее прорвалось что-то человеческое. А то она была самой Мисс Самообладание.
— Хочешь, позвоним ей сейчас с моего телефона?
— Не надо. — Опять взяла себя в руки. — Я звонила ей пару часов назад. У нее пока все в порядке.
— А ты что будешь делать? И твой отец?
— Мы как раз над этим размышляем.
— Я могу спрятать вас обоих. В коттедже моих друзей в Дорсете. Они до осени будут в Штатах. Это как раз такое место, где вас никто не найдет.
— Спасибо. Но такого места не существует. Не эти нас найдут, так твой отец.
— Но он же тоже хочет защитить Влада. И тебя, разумеется.
Пауза.
— Что? — спросил Питер.
— Это папе решать. Раз он не хочет…
— Но ты можешь пока пожить у меня.
Тоня засмеялась, горько так, тихо:
— Ты смешной. Думаешь, они про нас не знают? Меня в первую очередь будут искать у тебя.
— Но я всегда здесь. Ты же знаешь, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Во всем.
— Кроме чистки картошки, — закончила фразу Тоня. Похоже, это какое-то их общее смешное воспоминание.
Питер усмехнулся:
— Кроме чистки картошки.
Опять кто-то из них отхлебнул кофе. Ложечка стукнула о тарелку.
— Я все думаю про тот наш разговор, — сказал Питер.
— Не надо ничего думать.
— Но я все равно думаю. Я… Тони, останься здесь.
Тоня вздохнула.
— Посмотрим. Пока мне нужно защитить папу и вытащить оттуда мать. Или придумать что-то такое, чтобы мы все смогли вернуться в Москву.
— А как сделать так, чтобы тот человек от вас отстал?
— Я не знаю. Я не знаю, что это за секрет, который обнаружил папа.
— Но если это что-то незаконное, нельзя просто обратиться в полицию?
Ждет реакцию.
— Ну, не знаю, или обратиться в прессу.
Опять пауза, потом:
— Ты смешной, Питер. Это и у вас-то непросто сделать, а уж у нас…
— Ты имеешь в виду доктора Келли?
— Например.
И тут разговор прервался. Долгие секунд десять, потом Тоня:
— Ты же сказал…
Тон впервые недоуменный.
— Питер здесь не при чем. — Я узнал голос старшего Осборна. — Здравствуй, Тони! Я могу тебя поцеловать?
Снова пауза. Обнимаются?
— Я присяду? — Снова Осборн-отец. — Мне ничего не надо, спасибо.
Это, видимо, официантка подходила.
— Туда ранило, да? — спросила Тоня.
— Ерунда, заживет, — отмахнулся Осборн. — Тони, я не хочу ничего объяснять и тем более вилять и врать. — Хороший стиль у отца: прямой и деловой. — Я просто хочу, чтобы ты передала кое-то Владу. Согласна?
— Что именно?
— Во-первых, вот этот номер телефона. Это мой собственный, о котором у меня на работе никто не знает. Обязательно скажи ему это: я купил эту сим-карту вчера на чужое имя.
— Я поняла.
— И еще вот этот адрес. Я не хочу, чтобы ты его записывала. Вот, посмотри!
Показывает ей карту на смартфоне?
— Знакомое место?
— Еще бы.
— Сейчас я увеличу.
Наверное, айфон или айпэд.
— Выходишь из метро, левее и вот он, дом, через перекресток.
— Я знаю его, довольно красивый.
— Вход с боковой улочки, видишь? Вот ключ от входной двери, а этот, посложнее, от квартиры.
— Лесли, вы уверены…
— И об этой квартире никто у меня на работе не знает. Я снял ее вчера, тоже на чужое имя. Она, правда, небольшая: гостиная и две спальни. Но вам места хватит.
— Лесли!
— Влад совершенно прав в своих опасениях. Но скажи ему, что он отныне имеет дело только со мной. Со мной лично. Пока мы… Ну, в общем, нам надо сначала решить главную проблему. Все остальное потом.
— Лесли, теперь я могу сказать? — Голос ровный, как будто книгу вслух читает. Ну и выдержка у этой девушки. — Я хотела сказать вам спасибо. Если бы не вы, папа был бы уже мертв. Он мне сказал, он это знает.
— Это все чепуха!
— Нет. Это значит, он вам полностью доверяет. Даже если у вас есть свой интерес, чтобы папа был жив. Это ничего не меняет. Спасибо вам. Я, естественно, все ему передам. Но решать будет он.
— Это все, чего я хотел. Тебе спасибо, Тони.
— Папа, ее саму надо спрятать. — Это Питер. — Тони тоже в опасности.
— Я знаю. И ты в опасности, и я. Пока мы не узнаем, что это за люди, которые стреляли во Влада, и почему они это делали.
