Станислав Гагарин - Ловушка для «Осьминога»
– Зачастили вы к нам, товарищ подполковник, – заметил, улыбаясь, Анатолий Звягин.
– А что поделаешь, если у вас казус за казусом. Видно, крепко полюбили где-то заставу номер один.
IV
– В советское посольство мне тоже попасть не так-то просто, – сказал Гуннар Пальм. – Но и терять время нельзя. Сделаем по-другому. В Стокгольме у меня есть знакомый корреспондент из Москвы, ваш соотечественник. Я ему позвоню из редакции и попрошу приехать в Ухгуилласун, не объясняя по телефону сути дела, поскольку нас могут подслушать. Когда он приедет, я расскажу ему вашу историю, Олег, и там уж мой коллега решит, как действовать дальше. Думаю, что ты, Бенгт, не будешь возражать, если мы воспользуемся твоим домом для этой встречи.
– Ради всего святого, Гуннар! – воскликнул Ландстрём. – Я уже полюбил этого славного парня, как родного сына, и сочту за честь помочь ему выпутаться из этой, прямо скажем, не простой истории. Можешь располагать и мной, и моим домом, Гуннар.
– Тогда я выпью чашечку кофе, приготовленного Хельгой, и отправлюсь звонить. – Гуннар ободряюще улыбнулся Олегу. – А вы ждите нас здесь. Надеюсь, общество его дочери вам не наскучит. Она ведь знает русский, и вы можете посвятить это время изучению шведского языка. Кто знает, может быть, он вам пригодится.
Олегу Давыдову начинало везти. Хотя было воскресенье, а все уважающие себя шведы проводили конец недели на лоне природы, Хельга отыскала Гуннара Пальма – он сидел в редакции и писал срочную статью, – привезла его домой. Бенгт тем временем возвратил «Тролля Ареда» туда, где он стоял рано утром. Сначала Ландстрём намеревался весь день собирать в бухте мусор, чтобы создать себе алиби, но вскоре не выдержал – такие дела совершаются без его участия! – и записал в вахтенном журнале выход из строя утилизационного механизма.
Повезло и Гуннару Пальму. Выпив кофе, он сел в машину, старый испытанный «ягуар» спортивного типа, Гуннар был еще и гонщик-любитель, и помчался на центральный почтамт. Он решил, что позвонить московскому журналисту из телефона-автомата – надежнее. Коллега оказался дома. Журналист готовил спешный материал для передачи по телефону, только многозначительные интонации в голосе Гуннара Пальма, которого он считал человеком в высшей степени серьезным и порядочным, заставили его все бросить и выехать в Ухгуилласун.
Уже выбравшись на скоростное шоссе, связывавшее порт Ухгуилласун со столицей, московский журналист вдруг затормозил, развернулся и двинулся снова в город. Он решил захватить с собой в эту поездку еще одного человека. С ним и беседовал потом, после общего рассказа о необычных приключениях, второй штурман теплохода «Вишера» Олег Давыдов. Беседовал наедине.
V
Стив Фергюссон, затевая на такой памятной ему русской заставе провокацию с государственным гербом, действовал с дальним умыслом. Дело в том, что он убедил себя, что переборет страх, который недавно пришел к нему, избавится от ночного кошмара, от преследующего его парня в зеленой фуражке, если посмотрит советским пограничникам в глаза. Это не так просто было сделать, но Стив Фергюссон сумел устроить себе документы специального корреспондента одной из шведских газет, которому якобы было поручено написать репортаж с русско-финской границы. Не так-то просто было организовать «визит» на границу, но у него имелись свои люди в Хельсинки. Использовав необходимые связи, он отправился в город Раройоки с разрешением присутствовать при разборе жалобы русских по поводу похищенного государственного герба.
Так он появился на правом фланге заставы № 1 вместе с одетым в капитанскую форму финским пограничником – недавно прибывшим на сборы резервистом. Сопровождал корреспондента и капитана фельдфебель из пограничной роты, которая охраняла границу на линии, совпадающей с участком Зеленского. Фельдфебель выполнял миссию переводчика, капитан-резервист языком соседей не владел, а Стив Фергюссон тем более не собирался обнаруживать перед «зеленными фуражками» знание русского языка.
Они стояли друг против друга, каждая группа у линии собственных пограничных столбов. Граница между двумя государствами проходила где-то посередине этого небольшого кочковатого пространства земли, которая ничем не отличалась от соседней.
После обмена приветствиями переводчик сказал:
– Господин капитан и корреспондент желают смотреть то место, где был украден советский герб.
– Милости прошу, – сказал Зеленский и жестом пригласил соседей и этого типа из газеты, корреспондент ему явно не нравился, перейти государственную границу, чтобы приблизиться к столбу, с которого злоумышленник, или хулиган, сорвал герб.
Фельдфебель перевел слова Зеленского и вопросительно посмотрел на капитана и журналиста из Швеции.
Капитан медлил. Стив непривычно для журналиста молчал.
– Скажите капитану Суло Тейккямаа и господину корреспонденту, что мы приглашаем осмотреть следы на земле и столб, с которого сорвали государственный герб, – сказал Артем Логинов.
Стив Фергюссон выждал, когда им переведут слова этого русского. Ему не понравилось, как этот подполковник – про подполковника Зеленского он знал, что это помощник советского погранкомиссара, – пристально рассматривает его. Понимая каждое слово, он дождался перевода, спросил разрешения у капитана и стал говорить по-фински:
– Вы уверены, что этот кощунственный акт совершен кем-то с этой стороны? Может ли господин подполковник исключить возможность того, что это сделал кто-нибудь из русских?
– Может, – сказал Логинов. – Господин капитан подтвердит мои слова о том, что появление посторонних в советской пограничной зоне исключено. Впрочем, пусть господин корреспондент подойдет поближе и рассмотрит следы. Они идут с той территории и уходят туда же.
Ах как трудно было Стиву Фергюссону сделать первый шаг! Но шеф «Осьминога» под испытующими взглядами русских офицеров, прошел на советскую территорию и принялся рассматривать оставленные его агентом Ялмаром следы.
«Как старался наследить, болван, – выругался он про себя. – Будто знал, что именно я сам, лично буду проверять его „работу“. Но задачу он выполнил – я встретился с этими людьми. А второго подполковника я где-то уже видел… Где мы могли встречаться?»
Стив Фергюссон не знал, что восемнадцать лет назад он убил друга этого русского подполковника, убил совсем недалеко отсюда.
И Артему Логинову, который внимательно, профессионально разглядывал, запоминая незнакомого ему корреспондента, и ему показалось, будто он уже видел этого человека.
«Может быть, на каком-нибудь КПП, когда этот швед отправлялся провести уик-энд в Питере? Не исключено…»
У Логинова была цепкая память на лица, но как ни пытался, он так и не вспомнил, где видел убийцу Петра Игнатенко.
Осмотрев после капитана следы и убедившись, что русские правы – ему ли это не знать! – Стив Фергюссон оглядел место на столбе, где был государственный герб, и даже потрогал пальцем дырку, из которой выпал шуруп. Потом сделал несколько снимков, разрешение у него на это имелось, молча покачал головой.
– Это прискорбный случай, – разведя руки, сказал капитан Суло Тейккямаа. – Я доложу начальству, что ваши претензии обоснованы, господа. Будем надеяться, что подобные случаи не повторятся. Наверно, пошутили туристы… К Сожалению, у нас нет недоступной зоны, как на вашей стороне. Суоми – маленькая страна и не может позволить себе отчуждения такой полосы. Поэтому наши люди живут и работают у самой границы… – Капитан показал рукою на ближайшие хутора, огороды, которые начинались сразу же за пограничными столбами.
Фельдфебель исправно переводил следом, стараясь не очень коверкать русские слова.
– Что же касается похищения русского герба, – продолжал капитан, – то мы примем все меры к его розыску и вернем вам.
«Черта с два вы его вернете! – подумал Стив, внутренне ухмыляясь. – Я подарю этот герб мистеру Ларкину. Дядюшка Сэм будет в восторге от подобного сувенира».
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
I
Салон красоты, в котором работала Марина Резник, – назывался он «Чудесницей», – был не просто косметическим заведением, призванным помогать прекрасному полу сражаться с неумолимым, жестоким временем, он был своеобразным женским клубом, состоять в котором считалось верхом престижности.
Сюда приходили, как правило, нигде не работавшие дамы средних лет. Их уже не обременяли выросшие дети, их мужья, люди ответственные, отправляющие важные и серьезные обязанности, проводили время на службе, появляясь дома лишь для сна или вечера с преферансом. Душу мужья отводили, общаясь с приятелями на рыбалке, в охотничьих домиках либо в персональных банях с бассейнами. Но это уже иная тема. А пока события, начавшиеся накануне, приблизились вплотную к личности Марины Резник.
