Алексей Зубов - Вне игры
Игоря обвинили в противопоставлении своего «я» коллективу, а кто-то заявил, что «выступление товарища Крутова граничит с антисоветским», поскольку он выступает против принципов социалистического соревнования.
«Что было на этом собрании, мне трудно тебе описать, Сергей. Поносили меня цензурно и нецензурно. И даже угрожали «темную» устроить. А тут еще такая история. По моей милости начальник автобазы схлопотал выговор парткома. Моя комсомольская группа содействия милиции установила, что сей начальник не брезгует дарами левых клиентов. Представляешь, как этот начальник ухватился за мое выступление, «граничащее с антисоветским»… В общем-то вся эта история кончилась для меня благополучно. Назначили комиссию для расследования. Мое заявление подтвердилось. Начальника автобазы понизили в должности. А без «темной» все же не обошлось. Вечером, после танцев, подловили меня дружки начальника. Но я и не знал, что ребята из нашей комсомольской группы содействия милиции негласно охраняли меня…»
Сергей бурно реагировал на то, как «живет там в своей заполярной берлоге лобастый». Он восхищался Игорем и негодовал: «И эти подонки смеют угрожать». Но тут же подпускал шпильку по поводу «игры в правдолюбие».
«Это же только игра! Согласись со мной, Игорек, дорогой мой! Согласись, не спорь. Суровый век наш безжалостно подминает своими колесами любые разновидности дон-кихотов…»
Ответ пришел незамедлительно. Чувствовалось, что писался он с пылу-жару. Игорь, полностью процитировав Сережины строки о суровом веке, писал:
«И в наш суровый век иногда полезно голос своих желаний (увы, зачастую низменных) заглушать голосом своих убеждений, принципов. Я это, видимо, делаю чаще, чем ты… Мне тоже хотелось премию получить. Поверь, я не аскет. Даже нацелился на покупку транзистора. Но голос убеждения… Да что там объяснять. Ты, Сережа, не хуже меня все это понимаешь… Но одно только понимание недостаточно… Ясно тебе?»
И вот он здесь, рядом с ним, неугомонный Крутов. Они успели о многом переговорить. Крымов поведал другу то, что оставалось недописанным в письмах, что было прочитано Игорем лишь между строк.
В тот вечер было произнесено много тостов, самых разных, всерьез и в шутку. Но один тост был только для посвященных. Сергей незаметно для гостей увел дядю и Ирину в соседнюю комнату. На секретере стояли три рюмки с коньяком и тарелочка с кусочками лимона. Сережа первым взял рюмку и тихо, словно смущаясь чего-то, сказал:
— Давайте выпьем за Клюева… Я ведь, дядя, все знаю, все доброе, что делал этот человек для меня. Женщины, они народ болтливый, язык за зубами держать не умеют, — и, улыбнувшись, кивнул в сторону Ирины. Но улыбка мгновенно исчезла, лицо посуровело, Крымов о чем-то задумался и вот так, в задумчивости, глухим голосом продолжал: — До самого смертного часа не забуду его…
Они чокнулись и молча, не сказав больше ни слова, выпили. Это было похоже на поминки, хотя никто из них еще не знал, что Клюев час назад умер…
…Месяц лечения в санатории пролетел незаметно. И вот завтра Крымову выходить на работу в первую смену. А накануне он провожал Игоря. Самолет улетал ночью, и весь вечер Игорь провел у Сергея. Пришла и Ирина.
Игорь был в приподнятом, предотъездном настроении. Балагурил, шутил, острил, рассказывал забавные истории из жизни шоферов на Севере. А Сергей молчал, хмурился и пребывал в том состоянии, когда человека что-то гложет, не дает покоя, но он не решается сказать об этом. И Ирина не преминула заметить.
— Я понимаю, тебе грустно, Сережа… Прощаешься с другом. Но у тебя такое выражение лица, будто ты только что вышел из кабинета зубного врача. Что случилось?
— Да так… Ничего… Разговор у нас был с Игорем…
— Что было, то было, — улыбнулся Игорь. — Беседа протекала, так сказать, в атмосфере взаимопонимания и дружбы. Однако высокодоговаривающиеся стороны не пришли к соглашению.
— О чем? — встревоженно спросила Ирина.
— Куда путь держать…
Это уже было сказано Игорем всерьез. Крутов предлагал другу поехать с ним в Сибирь, на ударную комсомольскую стройку, где сооружается новый гигант нефтехимии: в Заполярье стройка закончилась, и вместе с большой группой друзей Игорь решил, как он выразился, «открывать Сибирь».
— Что же вам ответил Крымов? — настойчиво спрашивает Ирина у Крутова, спрашивает так, будто Сергея в комнате нет и разговор идет один на один.
— Дрогнул… Сперва отмолчался. Потом сказал: «Предложи ты мне эту стройку полгода назад, немедленно прилетел бы. А сейчас надо, говорит, подумать». Вот и думает. Чапай думает, — сказал он и усмехнулся…
— Вы зря, Игорь, иронизируете. Не собираюсь защищать Сергея, но такие вопросы наскоком не решаются. Даже в нашем прекрасном возрасте… Я не понимаю людей, играющих в романтику… Не понимаю мнимо «настоящих парней», на которых вдруг снисходит «романтический порыв». Они бросают институт, дом, невест, едут на Север, чтобы через год улететь оттуда. Их, видите ли, не поняли там, они, видите ли, не все продумали.
— Перестань, Ирина. Я прошу тебя, перестань… — Сергей поднялся с места. — Мы сами с Игорем разберемся.
— А мой голос в расчет не принимается? — И она осуждающе посмотрела на Сергея. — Вчера мы, кажется, говорили с тобой…
Сергей подошел к Ирине и, не стесняясь Крутова, обнял ее за плечи. Да, вчера они говорили о том, с чем связаны его сегодняшние раздумья, о том, что он не решился еще поведать и лучшему своему другу.
Вчера у них был разговор о будущем. Сергей спросил Ирину, станет ли она его женой. И Ирина ответила: да, она будет его женой, но не надо спешить.
— Не будь мальчишкой, Сережа. Можешь считать меня старомодной, но я не верю в легенду о рае в шалаше, о счастливой семейной жизни в студенческом общежитии. Мне еще год учиться, а тебе…
— Что мне? — прервал он Ирину. — Моя дорога ясная — крути, шофер, баранку.
— А мне она видится совсем другой. Ты подаешь заявление с просьбой восстановить тебя в институте. Борис разговаривал в деканате. Кое-кто из преподавателей считает, что в тебе талант экономиста и нельзя ему пропадать.
Они шли все по той же любимой Фрунзенской набережной. В пылу спора Сергей не замечал пронизывающего осеннего ветра, расстегнул куртку, снял шапку и размахивал руками, полагая, как всегда, что это и есть лучшая аргументация. Нет, Сергей не согласен с Ириной. Регистрироваться можно хоть завтра. Он будет работать, она учиться. А Ирина не соглашалась:
— Я знаю, к чему это в конце концов сведется. Мы сядем твоему дяде на шею. Мой отчим не в счет. Тебе известно мое отношение к нему и его — к тебе…
Сергей не сказал тогда Ирине о своей мечте — уехать в Сибирь вместе с ней: она может перевестись в Новосибирский университет или в Иркутский. Он побоялся даже в самой осторожной форме нарисовать ей такую перспективу.
А на следующий день он побоялся рассказать обо всем этом Крутову. Обделил его господь-бог характером!
«Мы сами с Игорем разберемся!..» Нет, не разобрались они. Так и не узнав все, что тревожит Сергея, Крутов покинул Москву.
…Прошло время, и Сергей вновь стал студентом, а Ирина защитила диплом. Любовь их выдержала все испытания. Ирина работала, Сергей учился, и казалось, что все развивается точно по плану, начертанному этой удивительно волевой девушкой. Но была в том плане одна трудная позиция — возвращение Сергея из рабочего коллектива в студенческий. И сопутствующие тому обстоятельства. Борис окончил вуз и уехал на Урал. Игорь — в Сибири, и письма от него стали приходить редко. Ирина работу совмещала с заочной аспирантурой, занималась с преподавателем английским языком. И все меньше и меньше времени удавалось ей урвать для Сергея. А свято место пусто не бывает. И теперь, пожалуй, в пору вспомнить прозорливость дяди: «Твой Владик притаился…»
Ирина рассвирепела, узнав, что Сергей стал опять встречаться с Владиком и даже был у него на холостяцкой пирушке — холостяцкой в том смысле, что собрались гости обоего пола, не обремененные семейными узами. Сергей клялся, что все произошло случайно. «Ты в этот вечер занималась английским, а Владик встретил меня в метро и буквально силой затащил к себе». Она поверила, успокоилась, но первая маленькая трещина в их отношениях так и не заросла. На душе у нее было горько, досадно: «Неужели все прахом пойдет?» А тут еще появился Глебов.
Однажды Ирина твердо решила, что напишет Игорю Крутову и попросит его… О чем? Чем может он помочь, находясь за тысячи километров? Советами издалека? Все это уже было.
И вдруг — приятное известие. Крутов на несколько дней прилетел в Москву. Сегодня вечером Сергей вместе с другом придет к Рубиным. Но застолье, да еще с участием Владика и Глебова, оказалось не лучшим местом для откровенных объяснений. А все остальные дни Игорь был в бегах, и они только один вечер смогли провести втроем у Сергея.
