Н. Шпанов - Заговорщики. Перед расплатой
— Смотрите, смотрите! — закричал Джойс. — Он хочет поджечь машину!
Американский летчик соскочил с крыла и в упор выстрелил из пистолета в центроплан своего самолета, где был, повидимому, расположен главный бак. Но прежде чем ему удалось сделать второй выстрел, кулак Джойса свалил его с ног. Всею тяжестью своих девяноста шести килограммов негр навалился на американца.
Тем временем подоспел Фу и бегом направился к американскому самолету.
Чэн двинулся было за ним, но тут до его слуха донеслись слова, произнесенные каким–то техником:
— К нам прибыли советские "Яки" — последняя покупка дунбейского народного правительства.
Чэн остановился как вкопанный: "Яки"! Это были советские истребители. Чэн уже летал на них в школе, а тут еще мало кто знал эту машину. Рой радостных мыслей помчался в мозгу летчика. Он нагнал Фу, рассматривавшего американский самолет:
— Мне необходимо с вами переговорить.
— Хорошо, зайдите вечером, — ответил Фу.
Джойс с нетерпением ждал свидания Чэна с Фу. Как назло, тот долго не возвращался с аэродромов. Черная ночь давно накрыла степь, как закопченным дочерна котлом. В небосводе не было ни единой щелочки. Дорогу можно было отыскать только ощупью.
Джойс, наконец, нашел санитарную пещеру.
Мэй показалась ему взволнованной, даже растерянной.
— Ты недовольна тем, что я зашел? — спросил он.
Она ответила неопределенно:
— Садись.
— Скажи… контузия Фу — это серьезно? — спросил он.
При этом Джойс не глядел на Мэй и не поднял головы, когда почувствовал, что она, остановившись, удивленно смотрит на него.
— Почему ты этим заинтересовался?
— Говорят, ты не разрешаешь ему летать.
— Да. Строго говоря, я должна была бы уложить его в постель.
— Контузия–то пустяковая.
— Это не меняет дела. Ты лучше сделаешь, если не будешь вмешиваться не в свое дело Фу — мой пациент. — Она отвернулась и решительно сказала: Надеюсь, тебе самому не нужна медицинская помощь?
— Нет, мне она не нужна, — сказал Джойс. — Но я не узнаю тебя, Мэй…
Джойсу не удалось договорить — совсем рядом послышались быстрые шаги, полог над входом откинулся, и негр различил фигуру Лао Кэ. Джойс козырнул и неохотно вышел.
Лао Кэ спросил Мэй:
— Говорят, вы настаиваете на эвакуации Фу?
— Он нуждается в госпитале.
— В интересах части… — начал было Лао Кэ, но Мэй прервала его:
— Именно в интересах части я должна соблюдать предписанный мне порядок.
Лицо командира осветила мягкая улыбка.
— Мне кажется, у товарища Фу пустячная контузия…
— В этом меня уже пытались убедить только что, перед вашим приходом.
— Тем лучше, — добродушно сказал Лао Кэ, — значит, кто–то и до меня уже пытался доказать вам, что очень важно в эти решающие дни не лишиться моего заместителя, не обезглавить вторую эскадрилью. Ей дано важное задание…
— Уверяю вас, Фу не должен летать. Ему нужно лежать.
— Если ему придется полежать здесь — полгоря.
— Какой же здесь уход?! — Мэй пожала плечами. — Извините меня, но вы первый не дадите ему ни минуты покоя.
Заметив, что в ее тоне уже нет прежней решительности, Лао Кэ продолжал мягко настаивать:
— А кто же лучше вас выходит его? — И в его прищуренных глазах блеснула хитринка.
После короткого размышления Мэй не очень твердо проговорила, точно сама не была уверена в правильности своих слов:
— Если вы так настаиваете, пусть Фу полежит здесь! — И, оправдываясь больше перед самой собой, чем перед командиром, прибавила: — А дальше будет видно…
Через час Фу был водворен в пещеру, заботливо превращенную Мэй в нечто вроде одиночной больничной палаты. Тщательно осмотрев его, Мэй ушла. Приставленная к нему для ночного дежурства сестра отправилась за ужином для больного.
Фу было смешно слышать в приложении к себе слово "больной". Он чувствовал себя вполне сносно. Если бы не доводы Лао Кэ, он никогда и не позволил бы запереть себя в этой скучной, пахнущей лекарствами пещере. "Все равно никто не удержит меня здесь в случае боевой тревоги", — думал он.
Он беспокойно курил, мысленно возвращаясь к последнему бою. Что, собственно говоря, случилось такого, в чем нужно было бы разбираться? В часть прибыл летчик Чэн… Так ведь новые летчики прибывают по нескольку раз в неделю. Одни уезжают, другие приезжают… Неужели все дело в том, что он, Фу, знал его раньше? Ну, знал, ну, помнит!.. Отлично помнит, с каким суровым видом заглядывал в полетный журнал учлета Фу инструктор Чэн.
Может быть, Фу просто выдумал эту предвзятость Чэна в отношении к нему?.. Нет, не выдумал, — Фу не может забыть дня, когда Чэн с пренебрежением бросил ему "Из летчика, который в бою жмется к товарищам, не выйдет истребитель". И, словно бы в сторону, про себя, но так, что Фу не мог не слышать, прибавил: "Воздушный бой не терпит трусов". Сколько лет прошло с тех пор?..
Фу отбросил окурок и откинул цыновку у входа в пещеру. Ночь пахнула в лицо душным ароматом трав. Фу глубоко вдохнул не дающий прохлады воздух, с досадою опустил полог и, одетый, повалился на постель.
Он не слышал, как принесшая ужин сестра, нерешительно потоптавшись возле него, ушла; не слышал шагов Чэна и как летчик, дважды спросив: "Разрешите войти?" — и не получив ответа, отодвинул полог.
Чэн стоял в нерешительности.
Он пришел сюда, не найдя Фу в его пещере, пришел с намерением сказать ему все, что сказал бы, вероятно; на его месте всякий другой провинившийся летчик. Со дня на день — завтра, а может быть, даже на рассвете, — должны разыграться решающие события на их участке фронта. Чтобы наравне с остальными принять участие в боях, Чэн должен переговорить с командиром. Но было очевидно, что больной спит. Отложить разговор или разбудить Фу? А может быть… может быть, сославшись на болезнь Фу, говорить с которым Чэну не легко, пойти к Лао Кэ?
Размышляя таким образом, Чэн стоял под отодвинутой цыновкой и смотрел на лицо Фу, при свете луны казавшееся шафранно–желтым.
Разбуженный этим светом, Фу сел на койке. Он смешно сморщил нос, и от этого движения Чэну захотелось по–дружески сесть рядом с ним и просто, ничего не скрывая, рассказать свои переживания, повиниться в своих ошибках и прежде всего в той, которую он, будучи инструктором, много лет назад совершил в отношении своего ученика. Хотелось сказать, что ничего он против Фу не имеет, признает его правоту и готов подчиниться его опыту и авторитету, работать с ним рука об руку и помогать ему. В перерывах между боями он будет работать с молодежью, обучать ее летать на чудесном легкокрылом "Яке" и никому не станет вбивать в голову свои непригодные для здешних мест теории. Только пусть не отнимают у него права драться!..
Чэн сделал шаг к Фу, и ему показалось, что тот догадывается о его мыслях и верит в их искренность. Чэну почудилось, будто Фу улыбнулся в ответ на его улыбку и, пододвинувшись на кровати, движением руки пригласил летчика сесть рядом с собою. Но прежде чем Чэн успел подойти к койке, за его спиною послышался голос незаметно вошедшей в пещеру Мэй:
— Зачем вы здесь?!
— Мне нужно поговорить с заместителем командира, — растерянно ответил Чэн.
— Товарищу Фу необходим полный покой. Прошу вас уйти.
Чэн обернулся к Фу:
— Прикажете уйти?
— Нет! Нам действительно надо поговорить… Должен вам прямо сказать: ваше поведение в бою заставляет усомниться в вашем праве командовать эскадрильей. Вы должны отказаться от старых привычек и попыток навязать их другим, или вывод будет один…
Чэн хорошо понимал и сам, о каком выводе идет речь. Он сказал:
— Прибыли "Яки". Я хорошо знаю эту машину.
Словно не расслышав, Фу ответил:
— Можете итти.
Чэн молча вышел.
Ушла и Мэй.
Лежа с открытыми глазами, Фу слышал, как через некоторое время перед входом замерли чьи–то шаги и началось торопливое перешептывание. Слов не было слышно, но по репликам сестры, сидевшей у входа, Фу понял, что пришел кто–то из штаба полка. Это оказался посыльный. Фу поспешно зажег фонарик и вскрыл пакет. В нем, кроме суточной сводки, была какая–то бумажка, сложенная аккуратным квадратиком. Фу прочел ее и, бросив на стол, задумался. Посыльный спросил:
— Ответ будет?
— Ответ?.. Да, да, сейчас. — Он потянулся было к планшету, но раздумал и сказал: — Доложите начальнику штаба: ответ пришлю немного погодя.
Посыльный ушел. Перед Фу лежал рапорт Чэна о переводе в другую часть. На уголке старательной рукой начальника штаба было выведено: "Товарищу Фу Би–чену: командир Лао Кэ приказал доложить вам, что считает необходимым задержать летчика Чэна и назначить его исполняющим обязанности командира второй эскадрильи".
Фу вышел из пещеры. Луна стояла низко, словно и не совершила за это время своего пути по небу. Но она не была уже такой жарко–багровой; в желтом, как бенгальский огонь, освещении окружающий пейзаж казался мертвым, словно затянутым дымом недавнего пожарища. Фу в задумчивости глядел вдаль, где за горизонтом едва заметно вспыхивали отблески огней. В эту ночь деятельность артиллерии не уменьшалась. Фу еще не доводилось видеть, чтобы отсветы артиллерийских залпов захватывали такой большой участок фронта одновременно. Они висели над горизонтом непрерывным заревом, похожим на далекий степной пожар. Гул канонады едва доносился, как грохот далеко идущего поезда.
