Елизавета Берестова - Корона клинков
— Конечно, — согласился легат, — пацанят везде хватает, — но как много из них имеют светлые волосы и голубые глаза? В Камышовом плёсе помогли составить описание. По коням, господа, мы пришпориваем их, а время пришпоривает нас.
Глава 6 ПОИСКИ НАУГАД
Дорога назад оказалась куда более спокойной. То ли Ясень с Торки перебили всех гулей, то ли оставшиеся предпочли убраться подальше, в любом случае, никто не мешал путникам.
Торки, изнывавший от любопытства, выждал подходящего момента и спросил:
— Может объясните, наконец, в какую какашку я вместе с вами вляпался на этот раз. На нас устраивают засады, гоняются замаскированные патриции из тайных служб, я уж не говорю про чудовищ, — он оглянулся назад, где на дороге темнела туша убитого мгляка.
— Положим, насчёт чудовищ ты несколько преувеличиваешь. Их интерес к нам чисто гастрономический, ничего личного, — в голосе эльфа слышалась ирония, — да и засада была не на нас. Я уже тебе говорил.
— А я так и поверил. — Торки с остервенением хлопнул себя по шее, убив не меньше пятка комаров, — я служу у легендарного диверсанта Ясеня, а засаду устраивают на безобидного травника и его малолетнего внучка. Между прочим, вами ещё и после войны детишек пугали, я сам слыхал. Раскрыли вас, вот и всё.
— Нет, мой друг, ты льстишь мне, полагая, что недавние события порождены моим боевым прошлым. — Брэк усмехнулся. — К тому же император Барс объявил военную амнистию, так что дело не во мне. Антоний действительно мой старый друг и отличный врач. Был. Но мальчик ему не внук.
— Понятно, сейчас вы скажете, что мы ищем вашего незаконнорождённого сына, так сказать, грех молодости.
— Удивительная у тебя способность делать неверные выводы.
— Так научите делать верные, — огрызнулся фавн, — тут и так голова кругом идёт, уже не знаю, что и думать.
— Научу обязательно, но для начала ты должен научиться слушать и не перебивать собеседника.
Парень кивнул.
— Не буду тебя томить и скажу сразу: мальчик травника — младший сын покойного императора Барса.
— Стойте, стойте, — Торки остановился в буквальном смысле этого слова, — младший сын Барса умер. Конечно, мы жили в лесу, но это не значит, что фавны — дикари, которые не знают, какой на дворе год, и кто в государстве у власти. Я точно помню, у покойного императора было двое детей. Старший сейчас царствует. Кстати, вы слыхали, что о нем болтают в Рие? — и, не дожидаясь ответа, продолжил, — говорят, он парней сильно любит, — фавн хихикнул, — особливо гладиаторов. Мне один знакомый говорил (он меня в виде Максимуса знает), тебе, то есть мне, хорошо бы на глаза принцу попасться, карьеру можно запросто сделать.
— А ты? — поинтересовался эльф.
— Дал по зубам, вот и весь разговор. Но я не о том. Второй сын Барса точно умер. Погиб, вроде. Помню, ещё моя матушка сильно императора ругала. Кто ж это, говорит, дитё малое по военным походам таскает! Да ещё когда с некромантами война. Совсем мужик умом ослаб. Пацанёнку трёх лет не сравнялось, а папаня его на войну взял. Пускай, говорит, привыкает к походной жизни. Вот он и привык, так привык, что помер где-то вдали от дома. Ещё матушка говорила, будь императрица жива, не за что бы не позволила над младенцем так издеваться. Но боги не дали пожить бедной женщине. Слыхал я, какой-то фанатик ударил её ножом.
Эльф молча кивнул, но Торки не заметил, увлечённый воспоминаниями юности.
— Говорили, редкой красоты была женщина, даже для эльфийки.
— Давай лучше вернёмся к разговору о мальчике. — Торки показалось, что его друг погрустнел. — Хоть все и думали, что младший сын Барса, Аэций, умер, это не так. Мы решили спрятать его. После смерти жены Барс ужасно переживал, что не смог защитить её в собственном дворце, и опасался за мальчика. Антоний был идеальным кандидатом в воспитатели. Я отвёз мальчика в Камышовый плёс. И многие годы никто не знал о его существовании. Но теперь всё изменилось. За ним началась охота. Думаю, в Рие есть те, кто совсем не хочет, чтобы Аэций попал в столицу.
— У меня два вопроса, — сказал ошарашенный Торки, — какое вы имеете ко всему этому отношение, вы так запросто говорите: мы решили, я отвёз, будто речь идёт не о сыне великого завоевателя, а о каком-то вашем родственнике. Не знай вас, я бы подумал, что вы банально привираете. И второе: почему к младшему сыну такой интерес. Принц-регент Аурон по закону у власти. Не понимаю, почему сыр-бор вокруг младшего?
— Отвечу по-порядку, — эльф откинул назад волосы, — Аэций, действительно мой племянник. Барс был женат на эльфийке. Ирис моя младшая сестра.
Торки даже споткнулся от неожиданности, ругнулся и спросил:
— Вроде Барс женился на дочери короля эльфов, с которым воевал. Тогда получается, что вы — принц?
— Бастард, — поправил его Брэк, — я, конечно, Меллорн, но я незаконнорождённый. Сейчас в Морозных землях царствует наш брат Эверетт. Он меня любит не больше, чем Бестия. Поэтому я на родину не езжу. Что касается второго вопроса, Барс объявил наследником Аэция, а шаман Проргол зачаровал Корону клинков, и короноваться ею может только истинный наследник.
— Получается, любитель гладиаторов не сможет короноваться, — удовлетворённо заметил фавн, — и ему появление брата спутает все карты.
— Именно. Но я подозреваю, что не только в нём дело. Меня беспокоит Бестия. Возможно, он связан ещё с кем-то, а, может, у него свои интересы. Одним словом, мы должны найти Аэция первыми.
Фавн кивнул и смолк. Ему нужно было время осмыслить то, что он услышал этой ночью. Но он ни капельки не жалел, что напросился ехать с хозяином.
***
К Осэне они вышли поздним утром. Солнце уже припекало, и у ворот образовалась солидная очередь. Люди изнывали от жары и бестолкового ожидания, оживляясь лишь в моменты объединяющей брани, когда кто-то пытался прорваться вне очереди.
От этой большой очереди, походившей на людскую реку, то тут, то там в сторону ответвлялись ручейки из тех, кому нечем было платить за право посетить столицу провинции Сциллия — город-порт Осэну. Они намеревались пройти куда менее авантажным путём. Брэк и его слуга присоединились к живописной компании нищих, которые собирались рассредоточиться по базарам и живо обсуждали, как им преодолеть возможные козни со стороны местных.
Никем не замеченные путешественники выбрались из-за сараев, оставив сбоку стражу и торговца сеном, который пререкался до хрипоты в пустой попытке приуменьшить количество ввозимого товара.
— Эх, сейчас бы пожрать, да соснуть до после обеда. — Мечтательно произнёс Торки, косясь в сторону кофейни. Из распахнутой двери доносился аромат свежих лепёшек. — Пора, хозяин, сыскать какое-никакое пристанище, набить брюхо и отдохнуть. Давайте устроим привал на постоялом дворе. Спать больно охота.
— Нет, — эльф специально выбирал жалкие грязные улочки, где по окраинам селилась беднота, — в гостиницах, тавернах и на постоялых дворах нам лучше не появляться. Но это вовсе не повод для расстройства. Тут неподалёку мне известно одно отличнейшее местечко, оно идеально подходит для двоих, желающих укрыться от посторонних глаз.
— Надеюсь, речь идёт о богатом особняке вашей старой знакомой, — мечтательно произнёс Торки, — а что? Я согласен. И пускай у неё не будет мужа, а будет хороший повар. Мы ж больше недели не обедали нормально. Ибо считать нормальной стряпню кока с «Ночной птицы» может только ненормальный. И ещё пусть на вилле вашей подруги будет личная баня с мраморным бассейном…
— Боюсь, всем замечательным вещам, что ты только что так вдохновенно перечислял, суждено так и остаться плодом твоего воображения, — вздохнул Брэк с притворным сочувствием, — в реальности нас заждались обширные заросли лопухов, чертополоха и прочих их друзей в заброшенном оливковом саду. Если сторожка смотрителя садов не исчезла с лица земли, крыша над головой нам, можно сказать, обеспечена.
Сторожка сохранилась, вернее, сохранились три стены и довольно-таки солидный кусок крыши. Фавн критически окинул взглядом их новое жилище, но смолчал и принялся развязывать мешок с закупленной по дороге провизией.
***
На поиски принца собирались с особой тщательностью. Этан Брэк прикупил у горластого старьёвщика долгополый халат — весьма уважаемую одежду среди мужского населения Осэны, и клетчатое головное покрывало, какие обыкновенно носят паломники.
Торки презрительно скривился, когда его хозяин облачился в видавшее лучшие времена одеяние. От халата ощутимо попахивало многолетним потом, а священный плат давно из черно-белого превратился в серо-чёрный. Этот немудрёный маскарад до неузнаваемости преобразил эльфа. Платок полностью скрыл русые волосы и уши. Лицо Брэка покрывал ровный загар, а брови и ресницы были темными от природы. Словом, в оливковом саду степенно прохаживался высокий сциллиец в некогда добротной, но успевшей обветшать одежде. Такие люди во множестве прибывали в Осэну, дабы совершить обход святынь следом за солнцем и повязать цветную ленточку на сухое дерево желаний у входа в гробницу четырнадцати мучеников.
