Габор Йожеф - Операция «Катамаран»
Закончив свои дела, офицеры вернулись в машину, а оперативник занял наблюдательный пост в глубине стоянки, откуда хорошо был виден маршрут, по которому удалился Форстер.
Центральный почтамт, как всегда, кишел посетителями. Чтобы избежать толкотни, Форстер вошел в здание со стороны улицы Варошхази.
— Я заказывал Мюнхен на три часа, — напомнил он знакомой девушке.
— Помню, господин, все помню, — ответила та и, заглянув в реестр, повторила: — Герр Петер Вольф, Мюнхен 0811-126-8972, верно? Сейчас линия будет. Прошу вас подождать возле третьей кабины.
Форстер мельком взглянул на огромные настенные часы. До трех часов недоставало двух минут.
За спиной у него взад и вперед сковали люди. Среди великого множества беспрестанно меняющихся лиц Форстер не обратил внимания на скромно одетого мужчину средних лет, который медленно прошел мимо него и сел рядом на скамью, у самой стенки третьей кабины. Когда Форстер поднялся, чтобы войти внутрь и на мгновение повернулся к нему спиной, мужчина неприметным движением прилепил к стенке кабины какой-то предмет, похожий на майского жука, только чуть поменьше, затем неторопливо встал и пересел на другую скамью, подальше.
— Даю Мюнхен! — послышался голос телефонной барышни.
Форстер прикрыл дверь и взял трубку.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Роне казалось, что за последние часы сам воздух вокруг него словно накалился.
Еще не сгладилась острая боль, причиненная трагической смертью старого Додека, а теперь вот Бела Имре попал в такую беду, что приходилось не на шутку тревожиться за его жизнь. Подполковник, разумеется, отдавал себе отчет в том, что пока знает он ничтожно мало. Но опыт многих лет работы в контрразведке удерживал от преждевременных, слишком поспешных шагов, борьбы в открытую. И он ждал.
В динамике переговорного устройства послышалось легкое потрескивание, а затем голос Салаи:
— Объект вышел с почтамта, говорил с Мюнхеном. Наши засекли разговор, запись посылаю. Ведем объект дальше.
— Благодарю, будьте осторожны, не спугните его. Пока это единственная ниточка, которая у нас в руках.
— Я все понял.
— Знаю, не подведешь. А сейчас поторопись на стоянку, там работают наши, Ладани и Шашвари. Предупреди, что объект на подходе.
— Иду!
Рона выключил магнитофон, поставил рацию на прием. Перед ним стоял Кути с блокнотом в руке.
— Что у тебя?
— Кое-что на Нандора Сааса. Родился в Будапеште, в 1924 году, мать — Анна-Мария Борбала Ловаш. В 1946 году нелегально эмигрировал. Сейчас пересек границу в Хедьешхаломе, на автомобиле, с паспортом гражданина Венесуэлы на собственное имя. Дата въезда — 16 июня...
— Всего за день до убийства Иштвана Додека! — воскликнул подполковник. — Где проживает?
— В картотеке ищут место прописки.
— Напрасный труд. — Рона с огорчением махнул рукой. — Ясно, что он нигде не прописался. Зачем? Но поиск продолжать, на всякий случай. Чем занимался на родине после войны, сведения имеются?
Капитан заглянул в блокнот.
— Проживал на улице Беркочиш. При регистрации в полиции в 1945 году в анкете в графе о роде занятий указал: «Агент по снабжению; частный предприниматель».
— Иными словами, спекулянт на черном рынке, ясно. Теперь их называют «деляги». — Побарабанив карандашом по столу, добавил: — Чтобы такому ничтожеству поручили работать с Имре? Что-то я сомневаюсь.
Кути указал на динамик переговорника:
— Так или иначе, что-то начинает вырисовываться. Уж очень старается мой друг Салаи, докладывая вам по этой штуке.
— Пожалуй, — согласился Рона. — Конечно, в том случае, если этот «герр Петер Вольф» из той же компании, которая нас интересует.
— Возможно, Ладани и его коллеги тоже что-нибудь нашли.
— Я как раз об этом подумал. Приятно, когда мысли двух коллег скачут по одной дорожке, не правда ли?
Рона улыбнулся и продолжил:
— Бела Имре завтра вылетает в Мюнхен. Ты и Салаи тоже поедете в аэропорт. Поглядите повнимательнее на пассажиров, а особенно на провожающих. Они, конечно, будут контролировать его отлет. Пошлют своего человечка, а может, двоих или даже троих. Они, конечно, будут наблюдать за Имре из зала ожидания, с террасы для провожающих или черт их знает откуда. Постарайтесь их обнаружить.
— Тьма народу. Задачка не из легких, начальник. В котором часу отправляется самолет?
— Сейчас узнаем у Имре. — Подполковник потянулся к телефону. — Мне пора ему позвонить, как условились, для «туфтового» разговора. Думаю, его новые «друзья» непременно будут его прослушивать.
Рона набрал номер прямого телефона директора.
И опять бордовые «Жигули» с Саасом и Миллсом стояли поблизости от здания «Энергетики».
Агенты слушали голос Имре, находившегося в своем кабинете.
— Спасибо, Тери. Я вижу, вы все уже приготовили мне в дорогу.
— Надеюсь, Мюнхен встретит вас хорошей погодой. — Девушка засмеялась. — Я помню, вы как-то сказали, что не любите приезжать в дождь.
— Верно, однажды я действительно упомянул об этом. И вы запомнили? — В голосе Имре тоже ощущалась улыбка. Это не прошло мимо внимания Сааса.
— Что-то уж слишком он весел, а? — Саас взглянул на напарника.
— Пережил кризис и обрел спортивную форму, — буркнул тот.
Опять послышался голос Терезы:
— Хотя на этот раз, товарищ директор, вам будет, пожалуй, не до погоды. Ведь вы встретитесь с Норой!
Имре не успел ответить — зазвонил прямой телефон.
— Это ты, Балинт? Привет, привет.
Саас ухватил Миллса за локоть.
— Его дружок — контрразведчик!
— Слышу. Не мешай!
— Нет, к сожалению, завтра мы не увидимся. Я должен срочно лететь в Мюнхен, — говорил Имре. — Слишком уж медлителен мой немецкий партнер, приходится ехать. К счастью, Нора с мужам тоже будут в Мюнхене... Да, из Рима... Сколько пробуду? Думаю, дня два-три, не больше... Спасибо, я надеюсь, все будет хорошо... Скажи, пожалуйста, прояснилось что-нибудь о Додеке? Бедняга, он не выходит у меня из головы... Медицинская экспертиза? Ну да, патологический аффект, помрачение сознания... Когда похороны?.. К тому времени я уже вернусь... Конечно, буду. Привет Коре? Передам непременно. Обнимаю, до встречи!
Послышался звук положенной на рычаг трубки.
— Слыхал? Помрачение сознания! — Саас облегченно вздохнул. — Хороши сыщики, нечего сказать!
— А что? Лучше было бы, если они разнюхали иное? — нехотя ответил Миллс. — Впрочем, я был о них лучшего мнения. Видимо, на этот раз осеклись.
Саас взглянул на него с подозрением.
— Я тебя не понимаю! Ты словно желаешь им успеха.
Узкие губы угрюмого агента искривились в презрительной усмешке.
— Я не люблю, когда дела идут слишком гладко. Только кретины считают, что на одной стороне все умники, а на другой сплошь идиоты. Игра никогда не идет в одни ворота.
— Трусишь? — с издевкой заметил Саас.
Миллс смерил его безразличным взглядом.
— Я никогда ни трушу. Но всегда рассчитываю. — Он включил зажигание и тронул машину.
— Пошел второй литр, — заметила Клара, обходя сидевших вокруг стола Рону, майора Ладани, Салаи и Кути и разливая по чашкам крепчайший кофе.
— Присаживайтесь к нам, Кларика. — Кути пододвинул ей стул. — Послушайте, как Золтан Салаи излагает нам свои впечатления. Чудо! Обратите внимание на твердое «е», такое бывает только у коренных аборигенов области Веспрем.
— Умолкни! — прикрикнул на него Рона. — Продолжай, Золтан.
— От площади Энгельса мы повели «остин» дальше. Парень осторожен и осмотрителен, как тот сторож кукурузы, который ходит воровать на чужое поле. Обращает внимание буквально на каждую мелочь, а ведет машину, так строго соблюдая правила движения, что журнал «За рулем» мог бы посвятить ему специальный номер.
На улице Рудаша машину нагнал дорожный инспектор. Объект так перепугался, что дальше пополз уже и вовсе со скоростью блохи на пенсии. Хорошо еще, патруль не заметил, что этот «остин» объявлен в розыск, иначе испортил бы нам всю обедню.
— Ты прав, — вскинул голову Рона, — Мы все еще не сняли «остин» с розыска! Клара, передайте мне распоряжение сейчас же. Только не спугнуть пташку, а то улетит, потом лови ее.
Секретарша села к телексу и начала отстукивать текст, а Салаи продолжал:
— Переехав через мост, объект свернул возле парка святого Иштвана направо и остановился на улице Валленберга, у дома под номером одиннадцать. Знаете, тот старинный высокий дом, который прежде назывался «феникс»? Мужчина поднялся на четвертый этаж, вынул из кармана ключ, спокойно отпер дверь квартиры под номером четыре и вошел внутрь. Больше мы его не видели. Наши ребята остались на улице, наблюдают за подъездом. Связь с ними постоянная.
— Спасибо, Золи, поработали вы славно, — похвалил помощника Рона и обернулся к Ладани. — Теперь ваша очередь. Что удалось сделать вам с Шашвари?
