Чингиз Абдуллаев - Шпионы, не вернувшиеся с холода
Он снова замолчал. Крейг терпеливо ждал.
– Моя интуиция подсказывает мне, что с этим «ликвидатором» у нас могут произойти некоторые неприятности, – продолжал Бультман. – Слишком много людей уже знают о его прибытии в Лондон. Так не бывает. «Ликвидаторы» любят тишину. Боюсь, что мы не учли какой-то важный фактор. Кстати, сейчас я могу сообщить вам, кем был этот второй агент советской разведки, работающий в Норвегии. Это была супруга норвежского премьер-министра. Можете себе представить, информацию какого качества они получали?
– Вы предлагаете остановить операцию? – спросил ошеломленный Крейг.
– Нет. Разумеется, нет. Но возможность провала нужно постоянно учитывать. В этом случае наш альтернативный вариант окажется как нельзя кстати. И тогда мы сумеем свести нашу партию с Москвой к ничьей.
Крейг нахмурился. Он был слишком опытным разведчиком, чтобы не обращать внимания на слова еще более опытного Бультмана.
ДЕНЬ СОБЫТИЙ. ПЯТНИЦА. ТРИНАДЦАТОЕ ЧИСЛО
Они собрались в офисе ровно в восемь часов утра. В Лондоне в это время было еще только пять. Через пятьдесят пять минут семьсот сорок седьмой «Боинг», вылетевший из Нью-Йорка, должен был приземлиться в аэропорту Хитроу. Кроме Большакова за столом находились Тимур Караев, двое его помощников и генерал Чеботарев. Все напряженно ждали сообщений. Группа наблюдателей в количестве шести человек уже рассредоточилась по всему терминалу. Они договорились, что каждый из наблюдателей будет звонить через каждые пять минут по разным телефонам, чтобы на их разговоры не могли обратить внимание сотрудники английских спецслужб. При этом два звонка следовали в Будапешт, откуда затем перезванивали в Москву. Два других в Лиссабон, и еще два последних в Киев, откуда тоже перезванивали в штаб операции.
Пять человек сидели за двумя столами, ожидая результатов. Напряжение было таким, что Большаков, не выдержав, достал таблетку и запил ее водой. Сегодня с утра у него была сильная сердечная аритмия.
– Вам нужно успокоиться, Иван Сергеевич, – озабоченно сказал Чеботарев. – Может, вам лучше поехать домой? Я останусь здесь и доложу вам о результатах нашей операции.
– Нет, – возразил Большаков, – это моя обязанность. Я останусь здесь до конца.
– Через двадцать пять минут садится первый самолет, – доложил один из офицеров. – Наши докладывают, что в аэропорту все спокойно. Никого не видно. Во всяком случае, они себя никак не проявляют.
– Лучинский, – напомнил Большаков, – наш Герой России. Человек, в котором я никогда не сомневался.
Чеботарев молчал. Он ждал результатов операции. Ровно в пять часов пятьдесят девять минут самолет пошел на посадку. Через несколько минут позвонили из Будапешта. Самолет уже сел, и начался выход пассажиров. Это был самый большой «Боинг» в мире, в нем помещалось почти полтысячи человек. Пассажиры постепенно выходили из самолета, выстраиваясь в две очереди.
– Кажется, мы допустили одну небольшую ошибку, – вдруг пробормотал Караев.
Все обернулись к нему.
– Какую ошибку? – спросил Чеботарев.
– Очередь, – пояснил Тимур. – С самолета, прибывшего из Америки, будет слишком много людей. Европейскими рейсами прибывают пассажиры, среди которых большинство граждан с Шенгенской зоны или Великобритании. Им разрешено проходить через специальный коридор, только показывая свои паспорта и не отмечая их. А все остальные, в том числе граждане США, Японии, Китая, нашей страны, – должны вставать во вторую очередь, заполняя специальные анкеты, чтобы проверяющий визы инспектор мог сверить их с паспортом. Наш агент выйдет не скоро, на это может уйти часа полтора или два.
– Нужно было все заранее просчитать, – зло заметил Чеботарев. – Я вообще не понимаю, зачем нужен был этот рейс из Нью-Йорка. Вам было мало рейсов из Европы? Можно было их развести по разным терминалам. А теперь вы сделали так, что они могут ждать в терминале до вечера, и мы ничего не узнаем.
– Мы можем приказать нашим наблюдателям разделиться, – предположил Караев.
– И провалить операцию? – желчно уточнил Чеботарев.
– Когда прибывает следующий самолет? – уточнил Большаков. – Через четыре часа из Парижа, – доложил Караев, – но наши наблюдатели должны успеть. Если даже не успеют, мы предложим им разделиться. Двое останутся в Хитроу, остальные отправятся в Гэтвик.
– Правильно, – согласился Чеботарев, – но я не думаю, что очередь растянется на четыре часа. Это нереально.
– Посмотрим, – ответил Караев.
Ожидание длилось довольно долго. Наблюдатели докладывали, что агент все еще не выходил из терминала. На часах была уже половина восьмого.
– Подождем еще час, – предложил Чеботарев, – если наш человек не выйдет, значит остальным нужно уезжать. Если его, конечно, не арестовали уже в терминале.
Большаков вздрогнул. Он не хотел признаваться даже самому себе, что не верил в предательство своих людей. Не верил до самого последнего момента. А если арестуют уже первого агента, это будет означать, что предатель Лучинский.
– Может, вы хотите позавтракать? – предложил один из помощников Караева.
Все промолчали. Есть никто не хотел. Они ждали сообщений из Лондона. Двадцать минут восьмого раздался звонок. Наблюдатели все еще ждали.
– Черт возьми, – не выдержал Чеботарев, – я не думал, что ожидание в режиме он-лайн будет таким напряженным.
В половине восьмого сообщений не поступало. Все ждали, уже не скрывая своего разочарования. Наконец в семь сорок пять из Лиссабона им сообщили, что агент вышел из терминала, пройдя границу. Он получил свой чемодан и теперь собирался сесть в такси.
Большаков облегченно вздохнул. Лучинский пока оставался чист. Он радостно взглянул на остальных офицеров.
– Тяжело, – признался он, – у нас есть что-нибудь поесть? Может, нам наконец дадут завтрак?
Один из наблюдателей сообщил, что отправляется за машиной с агентом в город. Остальные пятеро наблюдателей на трех автомобилях должны были перебазироваться в Гэтвик.
– Поторопите их, – предложил Чеботарев. – Они могут не успеть. Осталось два часа.
– Успеют, – уверенно ответил Тимур. – Они проедут не через центр города и сумеют доехать до Гэтвика. Два часа им вполне хватит. Если, конечно, не будет утренних пробок.
– А они обязательно будут, – заметил Чеботарев.
Караев поднял телефон, чтобы позвонить в Будапешт и передать оттуда сообщение наблюдателям. Первый наблюдатель доложил, что прибывший из Нью-Йорка агент сел в такси и направляется в город. Наблюдатель докладывал, что не смог обнаружить скрытого наблюдения за первым агентом.
Дожидаясь второго самолета, из Парижа, они позавтракали. И с каждой минутой Большаков нервничал все больше и больше. При одной мысли, что предателем мог оказаться его давний знакомый, генерал Кучуашвили, с которым он так много раз сидел за одним столом, Иван Сергеевич начинал задыхаться.
В девять часов сорок минут группа наблюдателей была уже в северном терминале Гэтвика. Там было гораздо меньше людей, чем в Хитроу, и по предложению руководителя группы наблюдателей двое его сотрудников вышли из терминала, ожидая остальных в своих машинах, припаркованных на стоянках.
Через полчаса объявили, что самолет из Парижа опоздает на двадцать семь минут. Большаков нахмурился. Он видел в каждой задержке, в каждой непредвиденном случае некий сигнал опасности.
– Так часто бывает, – сказал Чеботарев. – Самолеты из Парижа часто опаздывают. Они ходят как автобусы, каждые полчаса. Не нужно так переживать Иван Сергеевич.
– Я понимаю, – кивнул Большаков, – но ничего не могу с собой поделать. Они успеют доехать до третьего самолета, если этот лайнер опоздает?
– Конечно, – ответил Караев, – третий рейс прибывает в южный терминал Гэтвика через четыре часа. Им даже не нужно туда переезжать. Просто сядут в вагон и переедут в другой терминал. Десять минут от силы.
– И автомобили тоже, – напомнил Большаков.
Наблюдатели сообщили, что самолет из Парижа опаздывает уже на тридцать две минуты. Большаков начал выстукивать дробь костяшками пальцев правой руки. Все опять замерли, ожидая новых телефонных звонков.
Позвонили через Будапешт, сообщив, что самолет опаздывает уже на тридцать девять минут и прибудет без одной минуты одиннадцать.
– Европейская точность, – пробормотал в сердцах Большаков. – Могли бы сказать в одиннадцать. Так нет. Они уточняют, что в десять пятьдесят девять.
Без пятнадцати одиннадцать позвонил один из наблюдателей через Киев, сообщивший, что самолет из Парижа пошел на посадку. В одиннадцать ноль две он сел в Гэтвике. Через сорок пять минут агент вышел из терминала, направляясь в агентство по аренде автомобилей, где для него была заказана машина. Один из наблюдателей уже находился рядом с автомобилем, который должны были выделить прибывшему гостю. Но все было спокойно. Руководитель группы наблюдателей доложил, что все прошло нормально и прибывший гость, оформив себе автомобиль, уже выезжает в Лондон. Большаков опять шумно выдохнул воздух.
