Александр Тараданкин - Второй раунд
— Случай, Георгий Васильевич, был все же очень подходящим, — вздохнул Фомин.
— Да разве мы отрицаем роль случайности? — уже примирительно отозвался полковник. — Диалектика говорит: «Необходимость прокладывает себе путь сквозь толпу случайностей». Но не следует, однако, устраивать охоту за случайностями.
В кабинет вошел майор Провоторов.
— Вот этот молодой человек, — сказал Кторов, — не совсем случайно нашел лист копировальной бумаги. И, не имея на то достаточных оснований… — полковник весело посмотрел на Фомина, хочет нас убедить, что листок этот представляет значительный интерес. Пусть ваши чародеи поколдуют и разгадают, что на нем начертано.
Провоторов извлек из кармана пинцет и, ухватив за уголок копирку, подошел к окну. Несколько минут внимательно изучал бумагу на свет, потом, вернувшись к столу, очень лоеко и бережно, аккуратно расправив ее, уложил между двумя листами чистой плотной бумага.
— Хорошо еще, что вы не использовали это в качестве носового платка. Помято и потерто изрядно. Но оттиск просматривается отчетливо. — Взглянул на часы. — Надеюсь, после обеда я смогу доложить вам его содержание.
— Прекрасно. А вы, Евгений Николаевич, займитесь пока остальными бумагами. Если, конечно, пришли в себя после путешествия.
— Какой сейчас отдых, я не успокоюсь, пока все не пересмотрю.
— Тогда за дело!
…Изучая документы, Фомин и не заметил, как прошел перерыв, и если бы не Скиталец, принесший ему бутерброд, так и остался бы голодным. Но за это время он укрепился во мнении, что «Журналист», хотя и пытался освещать довольно широкий круг вопросов военно-экономического характера, по существу был малопросвещенным агентом. Донесения носили чисто информационный характер, основанный на личных наблюдениях. Лишь одно сообщение представляло несомненный интерес. Оно касалось фотографий, сделанных в отсеках модернизированного советского танка, недавно поступившего на вооружение. Фомин пометил в блокноте; уточнить, каким путем могли быть получены эти снимки. Потом несколько раз перечитал копию короткого письма, адресованного «господину фон Г…» Письмо приподнимало завесу над совершенно новой деятальностью «Журналиста». Он писал:
«Господин фон Г…
Почтительно докладываю, что в соответствии с договоренностью, высылаю со связным копии моих донесений, представленных на протяжении 1945–1947 гг. в распоряжение Э.С.
Ваш Клюге.
Ганновер.
P.S. Привратник на вилле Альберт Цискэ — ефрейтор «СС» из охраны Заксенхаузена. Садов-пик Отто Мюллер был в России. Оба имеют причины скрываться от русских властей.
Особый интерес представляет молодая баронесса Мари Эрика фон Штольц, которая по моим предположениям находится со Старком в интимных отношениях».
Как не хотелось Фомину немедленно опросить Мевиса, но прежде нужно было посоветоваться с Кторовым. Фомин убрал документы в сейф и пошел к Провоторову.
— Материал действительно интересен, — сказал майор. — Я попросил полковника задержаться. Через пяток, минут все будет готово. Пойдем вместе.
Кторов ждал их. Провоторов молча положил перед ним текст перевода, второй экземпляр дал Фомину.
В правом углу указывалась степень секретности документа, в левом стоял штамп-Британская разведывательная служба. Ниже текст:
«Сэр!
Прошу Ваших указаний — откомандировать в наше распоряжение резидента Фердмана Адольфа — псевдоним «Лоцман», проживает Берлин, Адлем, 8. Его агентура, особенно Юлиан Бломберг, псевдоним «Финч», переводчик технического отдела Энбургского бургомистрата, крайне необходим для выполнения I части акции «Дельфин». Позволю себе заметить, что «Лоцман» ранее находился в распоряжении нашего отдела и был передан в Берлин временно.
С почтением майор Э. Старк».
— Любопытно. Что вы думаете по этому поводу? — спросил Кторов.
— Не знаю, что и думать, — пожал плечами Фомин. — Поднимают законсервированную агентуру? Может быть, опять конструкторское бюро?..
— И я так считаю. Нужно было ждать, что они зашевелятся. Приезд наших инженеров и прочее… Коль скоро, Евгений Николаевич, вы хозяин этих материалов, вам и карты в руки. Доложим руководству и примемся за дело. Займитесь этими «Лоцманом» и «Финном» и берите бюро под свою опеку. Подключите Скитальца и шире привлекайте к работе наших коллег из полиции. Без них нам просто не обойтись. А начинайте с плана. Когда подготовите — посоветуемся. Эта атака, затеваемая противником, может быть, даже целая серия, сводится к одной цели — прикрыть главную фигуру. Будем считать это предположением, но, как вы понимаете, сидеть в обороне нельзя. Активнее, наступательнее думайте, Евгений Николаевич. Впрочем, мы будем все этим заниматься.
4Особняк был обнесен высокой железной оградой. Лютце даже удивился, как это здание и забор уцелели в таком хаосе разрушений; соседние дома лежали в руинах. По фасаду особняка окна первого этажа были закрыты решеткой. Лютце прошел мимо дома. Увидел, что в проходной дежурит полицейский. Вернулся. На стоянке перед особняком стояло несколько легковых автомобилей различных марок — от «оппеля» тридцать четвертого года до последней модели БМВ. Уловив момент, Лютце резко свернул в проход между развалинами. Его интересовало — можно ли проникнуть во двор с другой стороны.
Скрытый за разбитыми стенами и штабелями кирпичей, Лютце наблюдал почти два часа, но ничего существенного для себя не извлек. Небольшой чистенький сад и здесь был обнесен новым высоким кирпичным забором, поверху в несколько рядов была натянута колючая проволока. Сменился полицейский у проходной. Приезжала машина с продуктами. В половине первого сотрудники группами стали выходить через двор на обеденный перерыв. Без пяти минут час проходную миновал полицейский вахмистр и прошел в помещение, а оттуда вышел другой служащий полиции.
«Значит, постов два, — отметил Лютце, — и меняются они в разное время». Ему уже давно хотелось есть, ноги затекли, но он продолжал наблюдения. В два часа дня сменился полицейский в проходной, в четыре — разошлись служащие, в пять — сменился постовой внутри помещения. Одновременно с ним вышли две женщины. «Посты меняются каждые два часа, а женщины, верно, уборщицы», — подытожил Лютце.
Полицейский его не интересовал. Еще днем из своего укрытия он заметил, что участок находится неподалеку, на противоположной стороне улицы. «А вот женщины…» — у него где-то подсознательно мелькнула мысль о возможности знакомства с какой-либо из них, выскользнув из развалин, он последовал за ними.
Обрывки разговора, которые он расслышал, подтвердили его догадку — это были действительно уборщицы. Одну из них, молоденькую, звали Ангелиной. Она обращалась к своей собеседнице, женщине уже в годах, почтительно, называла ее госпожа Грабе. На ней-то Лютце и остановил свой выбор.
В ресторане за обедом он неторопливо перебрал в уме все сведения, которые сумел собрать за день. Что они давали ему? Некоторую ориентировку. Особняк усиленно охраняется снаружи и внутри. Проникнуть далее во двор, минуя охрану, невозможно. Лезть через забор из колючей проволоки — нелепо. Вот и все. Вот разве только Грабе?.. Правда, он знал лишь, что имя ее Марта и проследил, где живет. Мало, очень мало.
По пути домой Лютце зашел в аптеку, купил таблетки от головной боли и снотворное. Лотты дома не было.
Лютце переоделся в пижаму, достал блокнот и аккуратно вывел на листе:
«Дорогой отец!
Доехал благополучно. Кузина встретила хорошо. Видел покупку. Внешне дом сохранился, но побывать в нем не удалось. Он закрыт. Ищу кого-либо из владельцев, чтобы осмотреть внутри. Мой номер: Энбург, 163–13.
Твой Макс».
На конверте Лютце указал западноберлинский адрес. Еще он написал на обычной открытке несколько слов в Ганновер обладателю абонементного ящика 2235-Х.
5Утром Фомину сообщили, что Вышпольский в приемной и ждет вызова. Фомин позвонил Кторову и напомнил о его желании присутствовать на допросе. Полковник тотчас пришел и попросил протоколы допросов Мевиса.
— Так… Фотография в деле есть. Это хорошо, — заметил Кторов, листая протокол. — Ага, вот откуда Вышпольскому известен факт поломки автомобиля. И это, значит, имело место… Легенда продумана детально. Ну что же, зовите вашего «поляка».
Дежурный ввел Вышпольского. Широко улыбаясь, он поздоровался с офицерами, как со старыми знакомыми.
— Не слишком ли загостились у нас? — спросил Фомин.
— Мне здесь нравится, пан капитан. Я хорошо отдохнул, осмотрел город. Нашлась бы подходящая работа, я с радостью остался, привез маму, хоть понимаю, что это не просто. Отсюда легче будет потом уехать на родину… Извините, я разболтался, а у вас дела… Удалось ли пану капитану поймать Мевиса?
