Майкл Куни - Судный день в Англии
— Мисс Джонкин просит извинить ее, но она заболела. Серьезно заболела. Пожалуйста, поедемте со мной.
Выйдя из здания, Киз сел в свой «шевроле» и последовал за «рено» индуса в сторону центра города. Итак, девица называет свое лондонское имя. Киз знал из досье, что при крещении девушке дали имя Салвейшн Ван Жель, слишком сложное и длинное.
Индус проехал через центр города, выехал на одну из новых магистралей, проехал мимо университета, затем мимо летней резиденции президента. Справа подступала гора Тейбл, слева за деревьями — Саут-Атлантик. «Рено» промчался через Кирстенбош и, свернув направо и огибая гору Тейбл, двинулся в направлении грота Констанции.
Киз был знаком с местностью. Однажды, незадолго до войны, он приезжал на пикник в долину Констанции в обществе сестры итальянского военно-морского атташе. Но сейчас пикника не предвиделось. «Рено» подъехал к гроту и остановился.
Великолепный особняк в европейском стиле, бывший некогда резиденцией первого губернатора провинции, а ныне музей, приманка туристов, в это вечернее время был пустынен и тих. Ближайшие постройки казались вымершими. Огромные дубы, росшие вдоль дороги, укрыли тенью прибывшие автомобили. Индус вышел из машины и, не дожидаясь Киза, поспешил к постройкам невдалеке от музея. Киз последовал за ним. Они шли через залитую лунным светом долину с рядами виноградных лоз, разделенными кустами черной смородины. Лес — сначала дубовый, а затем сосновый — тянулся вдоль хребта горы Тейбл и, подступая к музею, поднимался к перевалу Констанции.
Киз шел за индусом по тропинке между деревьями, которая становилась все круче. Через некоторое время, когда пот заструился по лицу Киза, индус остановился передохнуть между двумя огромными, словно дома, валунами. Киз вытер лоб. Он не устал и чувствовал себя отлично: подобные экскурсии всегда бодрили его. Расслабившись, он не успел отреагировать на удар, нанесенный сзади и сваливший его, бесчувственного, к подножию молодых сосен, подступавших к лесной тропе. Из тени деревьев показался высокий широкоплечий банту с дубинкой в руках. Взяв Киза за ноги, он выволок его на середину тропинки, а потом с помощью индуса втащил в пещеру между двумя валунами.
Вход в пещеру прикрывал кусок брезента, внутри с потолка свисали две маленькие лампы. За столом, покрытым армейской простыней, сидели четверо мужчин. Перед каждым стояла бутылка вина. Двое из сидящих были цветными, третий был элегантно одетый индус. Четвертый, великан-банту, черный, как смоль, был одет в твидовую спортивную куртку. Единственной женщиной среди присутствующих была Шерри Джонкин. Она сидела на ящике за спиной у одного из цветных.
На полу пещеры лежали трое светловолосых белых людей. На одном из них был синий китель и серые брюки — форма кейптаунской полиции, двое других были в гражданском. Все трое были связаны, словно цыплята. Рядом с ними великан-банту и бросил бесчувственного Киза.
— Подними-ка этого белого ублюдка, — скомандовал цветной, сидящий перед Шерри Джонкин.
Индус, приехавший в «рено», пнул Киза.
— Я ему и второй глаз выбью. — Он зло засмеялся и повернул ногой голову Киза, словно футбольный мяч.
— Убери свои паршивые ноги, ты, прыщ трусливый, — сквозь зубы процедил связанный полицейский, говоривший с сильным акцентом африкаанс.
— Что это ты там бормочешь?! — рявкнул индус. Пошарив в кармане, он вытащил электрическую лампочку. Киз приоткрыл глаза и увидел, как индус поднялся, разбил лампочку о каменную стену и оставшуюся у него в руках зубчатую часть швырнул в лицо пленника. Кровь потекла по его разбитому лицу, но огромным усилием воли полицейский заставил себя подавить стон. Шерри Джонкин вскрикнула.
— Ладно, ладно, — заговорил цветной, сидевший перед нею, — давайте разберемся.
Он выпрямился, и Киз увидел, что бутылки на столе пусты. Мужчины прилично выпили, чтобы войти в нужное для предстоящих действий состояние.
Цветные поставили двух белых в штатском на ноги. Полицейский остался лежать. Кровь на его лице блестела при свете ламп.
— Сейчас все будет в порядке, — произнес цветной, сидевший перед Шерри Джонкин, и, взяв в руку мачете, разрезал веревки, стягивающие руки белых людей.
— Что ты собираешься делать, Бен? — спросила Шерри Джонкин. — Не надо их мучить!
Человек по имени Бен не обратил никакого внимания на слова девушки и, приставив острие мачете к горлу одного из пленников, произнес:
— Давай-ка, белый человек, босс, сэр, большой шеф, становись на свои белоснежные колени и целуй мои ботинки! Скорее, белый босс!
Человек не шелохнулся. Цветной занес над ним мачете.
— Давай, мистер Детектив! Шевелись!
— Перестань, ради Бога, Бен. — Шерри Джонкин схватила его за руку с мачете. — Разве ради этого мы сражаемся? Свобода — это не месть! Не в этом наша цель!
Молодой детектив рассмеялся.
— Это вам брат так сказал? Борец за свободу! Это он-то? Бен Ван Жель? Сражается за освобождение? Бен и его друзья терроризируют своих же сограждан, тех, что послабее и беднее их! Снимают сливки с любого горшка, да и рэкетом не брезгуют. Всех настоящих борцов-идеалистов мы давно уже пересажали. Я, между прочим, объясняю вам азбучную истину, мисс.
Бен Ван Жель стряхнул руку сестры и, размахнувшись мачете, ударил детектива по шее, едва не отрубив ему голову. Шерри Джонкин потеряла сознание и рухнула на почти пришедшего в себя Киза.
Головорез повернулся ко второму человеку в штатском. Кривляясь и толкаясь, он вместе с великаном банту подтащил и швырнул пленного на стол, словно куль муки.
— Ну-ка, выпей с нами, босс! — Индус в белом костюме схватил бутылку из-под бренди и изо всех сил засунул ее в горло пленному.
Киз почувствовал, как девушка вздрогнула, приходя в себя, и шепнул ей на ухо:
— Лежи тихо, — после чего назвал ее номер в Секретной Службе.
Девушка охнула.
— Вы?! Один из… из Лондона! О, Господи!..
Киз зажал ей рот ладонью.
— Тише, ползи к выходу.
Она подчинилась и немедленно стала по-пластунски отползать в сторону брезентового занавеса. Одна из двух ламп на потолке пещеры разбилась во время потасовки и болталась на веревке, готовая в любую минуту упасть. Вторая лампа скудно освещала пещеру, на стенах которой плясали гигантские уродливые тени.
«Не слишком ярко для стрельбы», — подумал Киз.
Ш-ш-ш-пум! Ш-ш-ш-пум! Ш-ш-ш-пум!
Двое громил за столом вдруг замолкли и медленно осели на пол. Остались индус и банту, ударивший Киза.
Ш-ш-ш-пум! — Негр медленно упал. Остался один.
— Нет! Не надо! Не стреляйте, умоляю! Я все расскажу! Назову имена! Все о группе «Пого»! И о методах защиты тоже!
Киз тихо произнес:
— Расскажи-ка нам лучше про свои электрические лампочки.
Индус скорчился на полу, словно побитый пес, лицо его было перекошено от ужаса. Как заколдованный, он уставился на дуло пистолета в руке Киза.
К. А. жестом указал на полицейского с порезанным лицом:
— Подними его, да поаккуратнее! Перекинь его через плечо и неси!
Испуганный гангстер повиновался. Киз осмотрел двоих в штатском. Они были еще живы, но вряд ли долго протянут. Киз принял решение.
Ш-ш-ш-пум! Ш-ш-ш-пум!
Девушка, хлюпая носом, шла первой, за ней — индус с полицейским на плече, замыкал шествие Киз. Процессия спустилась к подножию горы, в виноградную долину, и двинулась к машине, стоящей в тени дубов у грота Констанции.
Глава 15
…Местонахождение объекта девушке неизвестно тчк Упоминает подземный контроль из Самарканда тчк Президент предлагает привести Ю-2 в боевую готовность…
(ИЗ РАДИОГРАММЫ КИЗА, ОТПРАВЛЕННОЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКИМИ КАНАЛАМИ ИЗ КЕЙПТАУНА В ЛОНДОН ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ)Пристроить Шерри Джонкин на рейс «только для белых» до Рима было трудно, но Кизу удалось это, благодаря посредничеству иоханнесбургского агентства. При перелете из Кейптауна в Иоханнесбург такой проблемы не возникло. Кейптаунской полиции были глубоко безразличны друзья Киза, будь то черные, белые, бурые или в горошек.
Легенда для южноафриканской авиакомпании заключалась в том, что Киз, инспектор Скотланд-Ярда, сопровождает в Лондон цветную, подозреваемую в мошенничестве. Для большей убедительности они расположились в отдельном купе, сразу за кабиной пилота, но это не дало им возможности рассмотреть остальных пассажиров, летевших тем же рейсом. Они летели над Родезией, Солсбери был позади, приближалась посадка в Браззавиле.
В Браззавиле Киз вместе с девушкой оставался в самолете, памятуя о том, что в этом аэропорту по пути в Иоханнесбург он нашел рисунок-портрет Шерри Джонкин, сделанный, вероятно, местным агентом. Следующая посадка намечалась в Риме.
В начале путешествия, пока самолет летел над Центральной Африкой на север, девушка мирно дремала у него на плече. То, что она рассказала ему о «Судном дне», было довольно интересно, ведь если средства контроля за бомбой можно вывести из строя, то это равносильно ее обезвреживанию.
