Ян Флеминг - Голдфингер
– Вы слышали о каратэ? – спросил Голдфингер. – Ну так вот, На Все Руки – один из трех человек в мире, обладающих высшим даном по каратэ. Вы видели один из самых простых приемов, мистер Бонд. – Голдфингер вынул изо рта ножку, которую обгладывал. – Могу вам сказать, что если бы На Все Руки нанес удар по одной из семи точек на вашем теле, вы были бы сейчас покойником, – и Голдфингер с удовольствием вновь принялся за ножку.
– Интересно, – сказал Бонд. – Мне известно только пять способов убить На Все Руки одним ударом.
Голдфингер, казалось, не слышал реплики. Он выпил; воды, сел поудобнее и, пока Бонд наслаждался великолепным жарким, продолжал:
– Каратэ, мистер Бонд, основывается на теории, что человек обладает пятью ударными поверхностями и имеет тридцать семь уязвимых мест. Уязвимых для мастера каратэ, чьи кончики пальцев, ребра ладоней и ноги жестки, как стебель кукурузы, а он значительно более крепок и гибок, чем кость. Всю свою жизнь, мистер Бонд, На Все Руки ежедневно тренируется в течение часа, отрабатывая удары либо на мешке с неочищенным рисом, либо на деревянном столбе, обмотанном в несколько слоев толстым канатом. Затем еще час он занимается физической подготовкой, напоминающей больше балет, чем гимнастику.
– А когда он тренируется в метании котелка?
Бонд не собирался поддаваться этой психологической обработке.
Голдфингер, недовольный, что его прервали, нахмурился.
– Этим я никогда не интересовался, – серьезно ответил он. – Но вы можете быть абсолютно уверены, что На Все Руки всегда тренируется очень тщательно. Однако вас интересует происхождение каратэ. Оно родом из Китая. Бродячие буддийские монахи легко становились жертвами бандитов и грабителей. Буддизм запрещает владеть оружием, поэтому им пришлось разработать этот вид самообороны. Позже, когда жителям Окинавы было запрещено носить оружие, они усовершенствовали это искусство до его современного вида. Они определили пять ударных поверхностей: кулак, ребро ладони, кончики пальцев, пятка и локоть – и задубили их до крепости кукурузного стебля. Особенность каратэ еще в том, что в момент удара каратист всегда сохраняет равновесие. На Все Руки способен делать удивительные вещи. Я видел, как он разбил три полудюймовые доски, сложенные одна на другую, ребром ладони. А что он может делать ногами, вы сами видели.
Бонд отпил глоток великолепного кларета.
– Это плохо отражается на вашей мебели.
Голдфингер пожал плечами.
– Я мало живу в этом доме. Мне показалось, что подобное шоу развлечет вас. Надеюсь, вы согласны, что На Все Руки заработал своего кота?
Глаза Голдфингера остро глянули через стол на Бонда.
– Он любит кошатину?
– Для него это большой деликатес. Он распробовал их мясо в молодости, когда в Корее был голод.
Бонд решил, что пришло время копнуть глубже.
– Зачем вам такой человек? Вряд ли он является подходящим компаньоном?
– Видите ли, мистер Бонд, – Голдфингер щелкнул пальцами, подзывая слуг, – я состоятельный человек, очень состоятельный. А чем ты богаче, тем больше нуждаешься в охране. Обыкновенный телохранитель или детектив – это, как правило, бывший полицейский. Такие люди бесполезны. У них замедленная реакция, устаревшие методы, и их легко подкупить. Но что самое главное, они с уважением относятся к человеческой жизни. Это неприемлемо для меня, если я хочу выжить. Моим корейцам подобные чувства не свойственны. Именно по этой причине японцы использовали их в качестве надзирателей в лагерях для военнопленных. Мои служащие хорошо справляются со своими обязанностями, не могу пожаловаться. И они тоже. Им хорошо платят, они обеспечены жильем. Когда им нужна женщина, для них из Лондона привозят уличных девок, которым также хорошо платят, а потом отвозят обратно. Как правило, эти женщины некрасивы, но они белые, а ведь все, что требуется моим ребятам – подвергнуть белую расу самым гнусным унижениям. Иногда, конечно, случаются эксцессы, но, – светлые глаза бесстрастно глядели на стол, – деньги – надежный саван.
Бонд улыбнулся.
– Вам понравился афоризм? Я сам его придумал.
Подали великолепное суфле и кофе. Они молча ели, оба как бы удовлетворенные и успокоенные этой доверительной беседой. Во всяком случае, именно так все это подействовало на Бонда. Голдфингер явно позволил себе немного приоткрыться, не сильно, чуть-чуть, но он продемонстрировал Бонду одну из своих скрытых сторон, ту, которая, как он считал, является для Бонда наиболее привлекательной: свой лик безжалостного и хладнокровного магната. В конце концов, вполне возможно, что шныряние Бонда по дому, о чем Голдфингер должен был, как минимум, подозревать, открыло в Бонде кое-что привлекательное для Голдфингера. Например то, что Бонд на самом деле негодяй с внешностью джентльмена. Сейчас должна была последовать еще одна проверка, а затем, если повезет, предложение.
Бонд откинулся на стуле и закурил.
– У вас великолепный автомобиль. Должно быть, последняя модель этой серии?
– Совершенно верно. Однако я кое-что усовершенствовал, добавил пять листов на рессоры и поставил тормоза на задние колеса. Передних тормозов оказалось недостаточно.
– Да? А почему? Ведь максимальная скорость не выше пятидесяти миль в час? Не может же машина быть настолько тяжелой?
Голдфингер приподнял бровь.
– Вы так полагаете? Между тонной бронированной обшивки и тонной бронированного стекла существует разница.
– А, понятно, – улыбнулся Бонд. – Вы действительно очень о себе заботитесь. Но как же вы перелетаете через Ла-Манш? Ваша машина не проламывает днище самолета?
– Я фрахтую весь самолет. Компания «Сильвер-сити» знает мой лимузин. Я летаю регулярно дважды в год.
– Тур по Европе?
– Да, отдыхаю, играю в гольф.
– Здорово. Всегда об этом мечтал.
Но Голдфингер не ухватил приманку.
– Ну что ж, теперь вы можете себе это позволить.
– А, вы об этих десяти тысячах... Но они могут мне понадобиться, если я решу перебраться в Канаду.
– Вы полагаете, что сможете там хорошо заработать? Хотите иметь много денег?
– Очень хочу, – голос Бонда звучал решительно. – А иначе вообще не стоит работать.
– К сожалению, как правило, на составление большого капитала уходит много времени. Обычно, когда сколачивается нужная сумма, человек уже слишком стар, чтобы наслаждаться этим.
– В том-то и дело. Поэтому я вечно ищу, где можно добиться желаемого побыстрее. А здесь ничего не выйдет, налоги слишком большие. Верно. И законы очень жестокие. Знаю. Уже уяснил на собственном опыте.
– Неужели?
– Да. Занялся как-то торговлей героином. Еле ноги унес. Надеюсь, это между нами?
Голдфингер пожал плечами.
– Кто-то сказал, мистер Бонд, что закон есть кристаллизованные предрассудки общества. Я согласен с этим. И больше всего это относится к торговле наркотиками. Да и в любом случае я не собираюсь помогать полиции.
– Значит, дело было так... – и Бонд рассказал мексиканскую эпопею, поменявшись ролями с Блэкуэлом, а закончил словами: – Я еще дешево отделался, но это не прибавило мне популярности в «Юниверсал экспорт».
– Да, пожалуй. Интересная история. Кажется, вы не без способностей. А продолжать заниматься этим бизнесом вы не хотите?
– Слишком сложно, – пожал плечами Бонд. – Судя по этому плантатору, крупные дельцы в этой сфере сразу мельчают, когда начинает пахнуть жареным. Когда дела пошли вразнос, он и не пытался сопротивляться. Разве что словесно.
– Что же, мистер Бонд, – Голдфингер встал, и Бонд последовал его примеру, – это был интересный вечер. Не думаю, что я займусь героином. Существуют гораздо более безопасные способы делать деньги. Вы должны удостовериться, что обстоятельства вам благоприятствуют, и поставить все на кон. Выигрывать двойные ставки нелегко, да и нечасто выпадает такая возможность. Хотите еще один мой афоризм?
– С удовольствием.
– Ну что же, мистер Бонд, – Голдфингер улыбнулся покровительственной улыбкой магната. – Самый безопасный способ удвоить деньги – это сложить их пополам и сунуть в карман.
Бонд, словно вышколенный служащий банка, внимающий управляющему, улыбнулся, но комментарии оставил при себе. Этот афоризм был недостаточно хорош. Увы, кажется, он ничего не добился. Однако инстинкт подсказывал, что пережимать не стоит.
Они вернулись в холл. Бонд протянул руку.
– Благодарю за великолепный ужин. Однако пора ехать. Может быть, мы с вами встретимся еще когда-нибудь.
Голдфингер сжал протянутую руку и тут же отпустил, чуть ли не отбросил. Еще один «пунктик» миллионера, он подсознательно боится физического контакта. Голдфингер посмотрел на Бонда тяжелым взглядом:
– Я совсем этому не удивлюсь, мистер Бонд.
Всю обратную дорогу Бонд снова и снова прокручивал эту фразу. Он разделся и лег в постель, продолжая думать над ней. Она могла означать, что Голдфингер сам его найдет, но могла означать и обратное – Бонду следует найти Голдфингера. Орел – первое, решка – второе. Бонд встал, достал из кармана монетку и подбросил. Решка. Значит, ему придется искать встречи с Голдфингером. Быть посему. Но ему придется хорошенько подумать над предлогом для следующей «случайной» встречи. Бонд лег и мгновенно уснул.
