Владимир Черносвитов - Сейф командира «Флинка»
— И вы это так оставили?
— А кому что скажешь? Кто я ему? Сожительница! Сотни раз уже плевок этот утирала, хватит!.. Подобрала меня в ту ночь одна девчушка фабричная. Привела к себе вот в эту голубятню, пригрела, утешила, оставила... Вот уж душа-человек оказалась моя Катюша!
— Ну вот, а говорили!.. — поймал Лиду на слове Сысоев. — Нашлась же: и помогла, и поняла, и посочувствовала.
— Так почему поняла-то? Потому что сама пережила такое! Вот и посочувствовала. Прописала у себя, устроила в фабричные ясли санитаркой. А там я уже сама на вечерние курсы медсестер поступила. Теперь вот в медтехникум заочно... И все спасибо Катюше.
— Вы и поныне вместе?
— Нет. Встретила она хорошего парня, вышла замуж. Ох и наревелась я, провожая!
— Ну еще бы. С таким другом расстаться — это не с Зориным. Кстати, Лида, на каком он флоте сейчас?
— А черт его знает. По-моему, его уже отовсюду повыгоняли, пропойцу. Не знаю, не интересовалась.
— Знавал я одного офицера Зорина... У вас не осталось его фотографии?
Лида покосилась на полку с книгами и поморщилась:
— Нет. Валялась одна карточка, да я порвала ее недавно.
— Ну и ладно... — Сысоев посмотрел на часы, спохватился: — Батюшки, время-то!.. Бегу! — Энергично поднялся: — Извините, Лида, за этот трудный для вас разговор и... И давайте считать, что его не было?
— Давайте, — с приязнью согласилась Лида.
— До свидания, — Сысоев намеренно протянул ей руку.
Лида посмотрела на него, понимающе улыбнулась и положила на его открытую ладонь свою.
На пороге Сысоев приостановился, оглянулся:
— Вы хороший человек, Лида, умница. И давайте так: если вам понадобится любой совет, помощь или что еще — без всяких сомнений обращайтесь прямо ко мне. Фамилию не забыли?
— Помню, Александр Алексеевич. Спасибо.
У «СВЯТОЙ ТЕРЕЗЫ»
Начальник отдела милиции припортового района подполковник Хумин был ветераном своего дела. Еще сержантом-бронебойщиком попал он в балтиморский госпиталь. Направленный по выздоровлению в милицию, так и остался в Балтиморске.
Однажды он уже встречался с капитаном. И сейчас, благодаря цепкой памяти, сразу узнал его:
— Милости просим, товарищ Сысоев, рад видеть во здравии! Чем могу служить? К нам ведь редко кто просто так припожалует, стало быть, вопросик какой-то имеется.
— Иначе чего же мешать людям работать?.. Меня интересует прописанный в вашем районе бывший морской офицер Константин...
— Зорин, — сразу подхватил Хумин. — Обретается такой, как же! И даже к нам наведывается. Правда, не всегда доброхотно, но захаживает. Сейчас мы его вам точно нарисуем... Соколов, зайди, пожалуйста, — сказал Хумин в микрофон пульта связи.
Почти тут же в кабинет начальника вошел рослый молодой человек в модном костюме с университетским ромбиком на лацкане. «Вот как времена меняются! Лет двадцать-тридцать тому человек с высшим юридическим образованием был в милиции — ого! Сразу в большие начальники выдвигался. А нынче — обычное явление», — с удовольствием отметил капитан, посмотрев на вошедшего.
— Вот товарищ из Комитета интересуется Зориным. Выдай, Вячеслав Иванович, объективную характеристику.
— Нет ничего проще, — ответил тот и «выдал»: — Зорин как офицер уволен в запас за пьянство. Поступил в рыболовный флот — уволен за пьянство. Устроился к речникам — уволен за пьянство. Поступил матросом на баржу портофлота — списан за пьянство. Ошивался в разных береговых службах, нигде тоже не задержался. Имевшуюся комнату, хотя и прописан в ней, фактически пропил, уступив квартирантам, сам обитает у собутыльников...
— В этом я уже убедился, — заметил Сысоев.
— Ну, что еще... Имеет широкие знакомства среди моряков и береговых работников порта. Перебивается поденными заработками... Уличался и подозревается в мелких нарушениях.
— Простите, что вы под этим подразумеваете?
— Именно мелкие. На какую-нибудь серьезную кражу или аферу он не пойдет. А на мелочевку польстится: подсобить спекулянту, обтяпать какое-нибудь левое дельце... Прямых улик сейчас нет, но подозрения имеются.
— Например.
— Ну, вот недавно. Пропил он с дружками довольно крупные для него деньги, а ни в каких кражах замешан не был и честных заработков не имел. Он постоянно халтурит: то машину в магазине разгрузить, то старые ящики на складе разломать, то еще что... Но там заработки — на бутылку, а тут посолиднее.
— Любопытно. А когда это было, поточнее? С кем он до этого...
— Понял. Видите ли, специально мы этим не занимались: дел у нас и без того хватает, так что... Но если нужно — поработаем, установим.
Где-то к обеду Сысоев заехал в госпиталь.
Открыв дверь, увидел в палате Лиду. В белом по фигуре халате и косынке она была тоже мила. «Во всех ты, душенька, нарядах хороша!» — весело подумал Сысоев, подавая ей знак молчать: сейчас он не хотел открывать Сергею их знакомство. Лида поняла.
— Разрешите?..
— Да, пожалуйста. Сергей, к вам пришли, — ответила Лида и вышла из палаты.
Сысоев приблизился к племяннику:
— Здравствуй, страдалец. Ну, как дышится?
— Спасибо, дядя Шура, дышу, — шепнул Сергей.
— Молодец. И врач тобой доволен... Ах, черт! Забыл шоферу сказать!.. — спохватился Сысоев и выскочил из палаты.
Нагнал на лестнице Лиду, сказал, чтобы она подождала его. Вернулся к Сергею.
— Сам догадался, ждет. Это тебе дары солнечного Кавказа, — положил на тумбочку апельсины. — Извини, Сереженька, я лишь на минутку заскочил и по делу. Тебе знакома эта физиономия?
Сергей посмотрел на фотографию: лицо «рыбного» моряка было уже изрядно потрепанным, но несомненно знакомым.
— Да, дядя Шура. Это тот самый, портрет которого я у Лиды видел. Только там он — офицером.
— Лида тут ни при чем, — отводя от нее удар, сказал дядька. — Это приятель подруги, у которой Лида поселилась. Подружка уехала, а снимок завалялся. Значит, точно? Тот самый. Добро. Я помчался, Сережа, дел много...
Дел и впрямь хватало. Поэтому, посадив Лиду в служебную «Волгу», Сысоев сразу повел беседу.
— Это очень удачно, что я вас тут встретил. Кстати, Лида, о Зорине я сказал Сергею, что это приятель вашей Катюши...
Лида посмотрела на чекиста и благодарно кивнула.
— Это так, к слову. А главное вот что. Мне нужен Зорин. Дома он не живет. Вы, вероятно, помните его излюбленные кабаки. Помогите, пожалуйста, найти его.
— Боже мой, допился! Докатился до...
— Нет еще. Он просто знает человека, который нас интересует, — пояснил чекист. — Только и всего. Поможете, Лида?
Она озабоченно молчала.
— А при чем тут Сер... Сафонов? — осторожно поинтересовалась она.
— Сережа? — Сысоев рассмеялся. — Понимаю: вы увязываете это с моим приездом в госпиталь. Так ведь Сережа мой племянник, почти сын.
— Вот как?! — обрадовалась Лида. — Ну конечно же, помогу. Только это вечером надо, попозже.
В их чекистском тандеме Сысоев, хотя и старший по годам, был подвижным и неутомимым, любил живую оперативную работу, а рано начавший полнеть Рязанов предпочитал «штабную». Вероятно, даже наоборот — поэтому он и начал полнеть. Но не в том суть. Главное то, что они отлично дополняли один другого и работали споро, ладно и дружно.
И сейчас Рязанов сидел за ворохом бумаг, папок, карт и альбомов. Посмотрел на вошедшего, снял очки и, щурясь, спросил:
— Набегался? С толком?
— Кое-что принес. Между прочим, Петрович, я еще занялся и Зориным. Ну, тем — бывшим офицером флота...
— А-а, — вспомнил Рязанов. — А какие, собственно, тому причины?
— Да прямых вроде бы и не было. Так, по наитию.
— Не имела баба хлопот!.. Впрочем, интуиция — суть не осознанная еще проницательность, подсказанная логическим анализом обстоятельств и предшествующим опытом... Ну, так что же этот Зорин?
— Сам по себе уже подонок. Типичный алкаш. Но что любопытно: последние и крупные деньги появились у него невесть откуда точненько в день подводного грабежа, вечером.
Майор кисло поморщился, потирая пальцами пухлую щеку.
— Водолазным делом он никогда не занимался?
Сысоев посмотрел на патрона огорченно:
— Напрямую тянешь? Ай-яй-яй. Нет-с, не занимался. И аквалангом тоже. И не может уже — спился. И с водолазами не знаком, и со спортсменами. А денежки все же заполучил именно в тот вечер. Как это тебе нравится?
— Чему ж тут нравиться? Вот что меня всегда умиляет, так это твое феноменальное умение в самый неподходящий момент принести какую-нибудь пакость! Вот, извольте: Зорин. Времени ни копейки, работы невпроворот, вероятность причастия мизерная, а прокрутить все же необходимо. Вот и крути сам!..
— И прокручу — с божьей, а лучше — с твоей помощью.
Рязанов извлек из распечатанного пакета две тонкие папки:
