Эрик Амблер - Путешествие внутрь страха
В половине одиннадцатого Копейкин объявил, что пора отправляться в «Ле Жоке». Кабаре располагалось в районе Бейоглу, возле Гран-Рю-де-Пера, на улочке с домами французской архитектуры двадцатых годов. Взяв Грэхема за руку, Копейкин увлек его внутрь.
— Тут мило. Владелец, Сергей, мой друг и не станет пытаться нас надуть. Я вас познакомлю.
Для человека своих занятий Грэхем имел весьма обширные познания в ночной жизни городов. По каким-то неведомым причинам иностранные хозяева считали, что единственный подходящий способ развлечь английского инженера — водить его по злачным местам. Ему показывали подобные заведения в Мадриде и Буэнос-Айресе, в Бухаресте и Вальпараисо, в Риме и Мехико — и все они оказывались на одно лицо. Грэхем мог вспомнить людей — деловых партнеров, с которыми просиживал до утра, распивая чересчур дорогие напитки, но сами места сливались в единую картину. Подвальная комната, полная табачного дыма, в одном конце возвышение для музыкантов, в другом — стойка бара, где выпивка якобы стоила дешевле, столики, место для танцев.
Ничего другого от «Ле Жоке» он не ждал. Ничего другого и не увидел.
Росписи на стенах, казалось, прониклись духом улицы снаружи: огромные футуристические рисунки изображали небоскребы в невероятных ракурсах, чернокожих саксофонистов, зеленые всевидящие глаза, телефоны, маски с острова Пасхи и бледноволосых существ неопределенного пола, курящих сигареты в длинных мундштуках. Было шумно и людно. Сергей — русский с жесткими седыми волосами и острыми чертами лица — приветствовал их и усадил за столик возле площадки для танцев. Копейкин заказал бутылку бренди.
Оркестр кончил натужно выводить американский танцевальный мотив и заиграл румбу — с несколько бо́льшим успехом.
— Здесь весело, — сказал Копейкин. — Не хотите потанцевать? Девушек сколько угодно. Выбирайте, какая приглянется, — и я поговорю с Сергеем.
— Не надо. Полагаю, мне все же не стоит здесь задерживаться.
— Да бросьте вы думать о поездке. Глотните еще бренди — сразу полегчает. — Он встал. — Я сейчас пойду танцевать и подыщу вам кого-нибудь.
Грэхему стало стыдно. Надо было проявить больше энтузиазма: в конце концов, Копейкин вел себя необыкновенно гостеприимно. Вряд ли так уж приятно развлекать усталого с дороги англичанина, только и думающего, как бы отправиться спать.
Грэхем решительно выпил еще бренди. В кабаре заходили новые посетители; Сергей радушно встречал каждого, а едва тот отворачивался, незаметно делал знаки официанту — неприятное мелкое напоминание, что кабаре «Ле Жоке» существует не для удовольствия гостей, а для извлечения денег.
Повернув голову, Грэхем увидел, что Копейкин танцует со стройной смуглокожей девушкой. Она постоянно улыбалась, показывая большие зубы; вечернее платье из красного атласа болталось на ней, будто сшитое на фигуру покрупнее. Копейкин не давал ей прижиматься к себе и все время что-то говорил; несмотря на полноту, он — единственный из танцующих — держался естественно и непринужденно. Бывший владелец борделя, он чувствовал себя сейчас в своей тарелке.
Когда музыка стихла, Копейкин подвел девушку к столику.
— Это Мария, — представил он ее. — Арабка. А ведь не скажешь по ней, верно?
— Верно.
— Она немного болтает по-французски.
— Enchanté, Mademoiselle.[7]
— Месье. — Голос прозвучал неожиданно хрипло, но улыбалась она открыто и приветливо.
— Бедное дитя! — промолвил Копейкин тоном гувернантки, которая надеялась, что ее подопечный не осрамится перед гостями. — Только что оправилась от болезни горла. Но она очень милая и воспитанная. Assieds-toi,[8] Мария.
Она уселась рядом с Грэхемом:
— Je prends du champagne.[9]
— Oui, oui, mon enfant. Plus tard,[10] — неопределенно отвечал Копейкин. — Она получит добавочную плату, если мы закажем шампанское, — заметил он Грэхему и налил Марии немного бренди.
Та без возражений подняла бокал к губам и сказала:
— Skal.[11]
— Думает, вы швед, — объяснил Копейкин.
— Почему?
— Она любит шведов, вот я и представил вас как шведа. — Копейкин усмехнулся. — Так что не говорите, будто турецкий представитель ничего не делает для компании.
Снова заиграла музыка. Мария, слушавшая их с непонимающей улыбкой, спросила у Грэхема, не хочет ли он потанцевать.
Танцевала она недурно — он даже почувствовал, что и сам хорошо танцует, поэтому слегка повеселел и пригласил ее второй раз. Теперь она крепко прижималась к Грэхему. Из-под красного атласа на плече выбилась грязная лямка; аромат духов не заглушал запаха разгоряченного тела. Мария начинала надоедать.
Она завязала разговор. Знаком ли Грэхем со Стамбулом? Бывал ли здесь раньше? А в Париже? А в Лондоне? Ему повезло. Она там никогда не бывала. Но хотела бы. И в Стокгольме тоже. Много ли у него друзей в Стамбуле? Она спрашивает, потому что господин, который зашел следом за ним и его другом, кажется, знает Грэхема. Все время на него смотрит.
Размышляя, скоро ли удастся уйти, Грэхем вдруг понял, что она ждет ответа.
— Кто все время смотрит? — отозвался он, зацепившись за последнюю реплику.
— Отсюда не видно. Господин за стойкой бара.
— Он, конечно, глядит на вас. — Ничего другого на ум не пришло.
Но Мария казалась серьезной:
— Нет, месье. На вас. Тот, у которого в руке платок.
Танцуя, они достигли места, откуда был виден бар. Человек сидел на стуле; перед ним стоял стакан вермута.
Это был низкорослый тощий человек с глупым лицом — костлявым, скуластым, с большими ноздрями и толстыми губами, сжатыми так плотно, будто у него болели десны или он изо всех сил старался побороть гнев. Из-за бледности кожи маленькие, глубоко посаженные глаза и жидкие курчавые волосы выглядели особенно темными. На нем были мятый коричневый костюм с подложенными плечами, мягкая сорочка почти без воротника и новый серый галстук.
Пока Грэхем смотрел на незнакомца, тот провел носовым платком над верхней губой, словно стирая проступивший пот.
— По-моему, сейчас он на меня не смотрит. К тому же, боюсь, я его не знаю.
— Я так и думала, месье, просто хотела проверить. — Мария локтем прижала руку Грэхема к себе. — Я тоже его не знаю. Зато я знаю таких, как он. Вы иностранец, месье, и у вас, наверно, есть деньги в кармане. Стамбул — не Стокгольм: когда такие, как этот, поглядят на тебя больше одного раза — лучше остеречься. Вы сильный, но против ножа в спину сила не поможет.
Ее серьезность производила комическое впечатление. Грэхем рассмеялся, однако снова бросил взгляд на человека за стойкой. Тот потягивал вермут. Совершенно безобидный тип. Очевидно, Мария пыталась таким довольно неуклюжим способом показать свои добрые намерения.
— Думаю, мне не стоит о нем беспокоиться.
— Может, и нет, месье. — Она отпустила его руку, очевидно, потеряв интерес к теме. Музыка смолкла, и они вернулись за столик.
— Здорово танцует, а? — спросил Копейкин.
— Здорово.
Мария улыбнулась им, села и быстро допила свой бренди — точно мучилась жаждой.
— Нас трое. — Она для ясности показала на каждого пальцем. — Хотите, я приведу подругу, чтобы выпила с нами? Она симпатичная. Она моя лучшая подруга.
— Может, потом, — ответил Копейкин и налил ей еще.
Раздался звучный аккорд, и свет в зале погас. На полу перед помостом для музыкантов задрожал луч прожектора.
— Сейчас будут номера, — шепнула Мария. — Очень интересные.
В круге света появился Сергей и произнес по-турецки длинную речь, затем махнул рукой в сторону двери у помоста. Оттуда немедленно выскочили двое смуглых юношей в голубых пиджаках и принялись отбивать энергичную чечетку. Вскоре они уже тяжело дышали от натуги, волосы растрепались; хлопали им вяло. Потом они нацепили фальшивые бороды и, изображая стариков, выполнили несколько акробатических трюков. Зрители снова не выразили особого восторга. Истекая потом, юноши удалились — как показалось Грэхему, с досадой.
Следом появилась длинноногая темнокожая красавица — «женщина-змея». Позы, которые она принимала, отличались откровенной непристойностью и вызвали взрывы хохота. Закончив, она в ответ на одобрительные крики зала исполнила еще и танец с живой змеей — с меньшим успехом, потому что змея, извлеченная из позолоченного плетеного ящика с такой осторожностью, словно была гигантской анакондой, оказалась на поверку маленьким и довольно старым питоном, то и дело засыпавшим на руках у хозяйки. Уложив его обратно в ящик, она приняла еще несколько гимнастических поз и скрылась.
Владелец кабаре вышел опять и сделал объявление, которое встретили аплодисментами.
— Теперь выйдет Жозетта со своим партнером Хозе, — прошептала Мария на ухо Грэхему. — Танцовщики из Парижа, очень популярные. Сегодня выступают здесь в последний раз.
