Чингиз Абдуллаев - Мрак под солнцем
— Документы сохранились?
— Конечно, нет. Ты ведь помнишь, что у нас было в августе девяносто первого. Тогда ждали штурма основного здания. По приказу Шебаршина тогда были уничтожены все документы о вашей операции в Румынии. Никаких следов не осталось.
— Это я помню, — вздохнул гость, — мы боялись, что тогда и сюда, в Ясенево, доберутся эти ретивые демократы. Всю ночь ждали. За любую информацию из твоего кабинета американцы тогда готовы были платить любую цену. Но, к счастью, все обошлось.
— Так это твои люди тогда здесь сидели?
— Два дня. Приказ был категорический — посторонних не пускать. Всем умереть на месте, но не пускать. И мы готовились умереть.
А потом мы узнали, что ушел Шебаршин. Ты ведь знаешь, как мы все его уважали, он настоящий профессионал был, как этот зануда Крючков, хотя сейчас я понимаю, что Крючков был просто прекрасным руководителем по сравнению с этим предателем Бакатиным. Я в Таллинне был, документы там уничтожал, когда узнал по телевизору, что Бакатин сдал американскому послу нашу схему прослушивания американского посольства. Мы над ней столько лет работали. А он, понимаешь, взял и отнес всю схему. В любой стране, даже в Америке, его за такое дело посадили бы на электрический стул. Ничего худшего нельзя было и придумать. Я даже не поверил, когда услышал. А потом приехал в Москву и положил на стол рапорт о своем увольнении.
— Эти времена уже прошли, — нахмурился хозяин кабинета, — сейчас никто не собирается ничего отдавать американским послам.
— Надеюсь. Тебе, Слава, я верю, а вот твоему «академику» — нет. Если бы он меня вызвал, я бы ни за что не пришел. Он один из них, из разрушителей. Он ведь рядом с Горбачевым сидел, мог бы и подсказать при случае.
— Мы все немного разрушители, — мрачно заметил хозяин кабинета, — и винить нам надо только себя, Сережа, только себя.
— Мне себя винить не за что, — возразил гость, — я всю свою жизнь честно служил своей родине. И свой партбилет, между прочим, не выбрасывал, как некоторые.
— Если на меня намекаешь, то напрасно, я его тоже не выбрасывал.
— А когда с Ельциным встречаешься, то взасос целуешься, наверное. И ничего ему не говоришь. А с остальными как? На банкетах видишься? И тоже молчишь?
— Мы тебя позвали не из-за этого, — строго одернул его хозяин кабинета, — не забывайся, Сережа, ты не мальчик. Должен все понимать.
— Вспомнили наконец. А раньше я никому не нужен был. Я ведь генерала раньше тебя получил, Слава. Но я так и остался с одной звездочкой, а у тебя, говорят, уже третья на погоны нашита. Ты ведь сейчас уже первый заместитель «академика».
— Тебе больше нечего сказать, — строго уточнил хозяин кабинета, — может, еще водички выпьешь, остудишься?
— Ладно, все, больше не буду ничего говорить. Задавай свои вопросы, генерал.
Хозяин кабинета покачал головой. У него было уставшее лицо, с мешками под глазами. Красиво уложенные и коротко постриженные волосы были уже отмечены сединой. Чем-то он был похож даже на актера Тихонова, так блистательно сыгравшего советского разведчика Исаева в кино. Но здесь было совсем не до кино.
— Ты возглавлял операцию в Румынии?
— В восемьдесят девятом году я. До этого был другой.
— Ты же прекрасно понимаешь, что именно нас интересует.
— Да. Операция по спасению «динозавров». Этим занимались мои ребята.
— Ты помнишь их имена?
— А как ты думаешь?
— Кто был твоим заместителем?
— Конечно, «Маркиз».
— Бернардо Рохас участвовал в твоей операции?
— Если ты знаешь его имя, то не стоит даже меня спрашивать. Конечно, он участвовал. Он ведь был лучший мой ученик, настоящий Мастер. Сейчас таких уже не найти.
— Тебе нужно будет подробно описать всю операцию. Это нас очень интересует. Важно не упустить даже малейшей детали. Ты понимаешь? Сколько у вас было людей?
— Двадцать два. Среди них были и ребята из военной разведки. Я не совсем понимаю, что происходит. Опять какие-то дурацкие игры? Я и тогда не совсем понимал этот план, для чего он нужен. И не понимаю сейчас. Все, что можно было отдать, мы уже отдали. Какой смысл вспоминать об этом сегодня?
— Есть смысл, — жестко ответил хозяин кабинета — есть, раз мы тебя вытащили с дивана Напишешь все подробно, очень подробно. Важны все детали — как произошло восстание, кто стрелял, как их расстреляли. Сумеешь все вспомнить?
— Грязная история, — вздохнул гость, — конечно, сумею, только вы напрасно все это вспоминаете. Меня потом Крючков чуть лично не удавил Говорит, тебя посылали их спасти, а ты, сукин сын, помог их расстрелять. Там еще и китайцы действовали. Знаешь, они ведь держали готовый самолет, чтобы вывезти Чаушеску в Пекин А тут мы вмешались. Получилось, что помешали друг другу.
— Об этом тоже напиши, — кивнул хозяин кабинета.
— Вы бы лучше Тяжельникова вызвали. Он столько лет послом сидел в Румынии Мог бы вам все гораздо лучше рассказать.
— Уже вызывали. Он ведь не знал ничего о вашей группе Даже местный резидент в КГБ не был информирован о ваших действиях. Ты ведь потом через Италию уходил, чтобы ничего не заподозрили. Так?
— Да, тогда все говорили о руке Москвы. Я получил приказ не идти через Болгарию, хотя первоначальный вариант предусматривал такие действия. Нам приказали возвращаться через Рим. А «Маркиз» вернулся через Турцию.
— Кто в Риме был в это время резидентом? Кажется, Акимов.[3]
— Точно, он. Он ведь сменил Орлова, с которым я работал раньше. Ты должен помнить нашу операцию в Италии в восемьдесят третьем.
— Это к делу не относится. Значит, Акимов помогал тебе вернуться. Правильно?
— Да.
— У тебя тогда, кажется, были потери в группе?
— У меня всего один человек погиб И еще военный разведчик опоздал на самолет, а Третье управление[4] сразу решило, что он изменил Родине. Поэтому нас всех отправили на «карантин» и операцию признали неудачной. Хотя мы сделали все, что смогли. Я теперь начал понимать. Опять хотите повторить подобный трюк с каким-нибудь из «динозавров». Хотя, по-моему, уже никого не осталось — На наш век хватит.
— Вьетнам? Корея? Опять Румыния? Кто теперь на очереди?
— Вот папка, — показал на лежавшую перед ним папку хозяин кабинета, — с этого момента ты будешь считаться восстановленным на службе в качестве нашего эксперта. Документы совершенно секретные. На них гриф «особой важности». Поэтому отсюда их выносить нельзя. Прочтешь прямо в моем кабинете. Но только после того, как ты напишешь подробную справку о своих приключениях в Румынии.
— Посмотреть можно? — заинтересовался гость.
— Позднее. Сначала твой анализ. Особо отметь «Маркиза», подробно разбери все его действия.
— Ладно, все напишу. Храни свою папку, — усмехнулся гость и вдруг, что-то вспомнив, спросил:
— Зачем вам все-таки «Маркиз», он ведь до этого работал только в Африке. Это я его взял на европейское направление. А в Африке у нас, кажется, только Каддафи остался. Да и того вряд ли можно считать нашим другом. Напрасно ты мне папку не даешь. Теперь мучиться буду, Слава, пытаться угадать, что именно написали твои эксперты. «Маркиз» ведь из Никарагуа. Вам эта дамочка мешает, Чаморра? Не похоже. У сандинистов шансов почти нет. Тогда почему ты вспомнил Румынию? Нужен наш анализ Чаушеску. Последний сталинский «динозавр» Европы. Ты меня поправляй, если я не правильно рассуждаю. Кто у нас еще из «динозавров» остался? Дэн Сяопин уже не в счет, он умирает. Ким Ир Сена нет. Его сын? Нет, Бернардо там будет резко выделяться. Тогда…
Он вдруг замер. Хозяин кабинета внимательно следил за ним, слушая его рассуждения. Ему был интересен сам процесс мышления старого разведчика.
— Кажется, я понял, — почему-то вдруг понизив голос, печально сказал гость, — он остался последним «динозавром» на Земле. Хотите убрать и его. Решили, что новый климат опасен для здоровья «динозавров»?
— Это не мы решаем, это за нас решают.
— Значит, я прав? Куба…
— Открой папку. — Они смотрели в глаза друг другу. Гость, не отрывая глаз, протянул руку и открыл папку. На первой странице была фотография человека, известного на весь мир. Его колоритная внешность не нуждалась в дополнительных пояснениях.
— Фидель… — Гость наконец отвел глаза, чтобы взглянуть на фотографию, — я был прав. Хозяин кабинета молчал.
— Да, — невесело усмехнулся гость, — знал бы, зачем вы меня вызываете, никогда бы не пришел. Хотя, наверное, все правильно. Пришел и его срок. Бедняга «команданте».
Хозяин кабинета по-прежнему тяжело молчал. Здесь, в Ясеневе, в штаб-квартире российской Службы внешней разведки, не любили эмоций. Даже по самым верным союзникам в прошлом.
— Фидель Кастро, — показал на фотографию наконец хозяин кабинета, — это теперь твой объект номер один.
