Джек Хиггинс - Холодная гавань
— Нет.
— Не беспокойтесь. Это просто, когда знаешь, что надо делать; удостоверьтесь, что стоите достаточно близко, и нажмите на курок, впрочем, этим мы займемся позднее. — Он посмотрел на часы: — Мне пора. Приходите в библиотеку в восемь часов.
Он вышел. Джулия скорчила гримасу:
— Началось, cherie.
— Да, началось, — подхватила Женевьева, повернулась и выглянула в окно.
Глава 7
Мунро сидел в библиотеке в кресле у огня, уйдя с головой в стопку документов, лежавших у него на колене. Стол, стоявший в центре, был завален картами, фотографиями и множеством разных документов. Рене сидел сбоку и молча курил свою маленькую сигару, ожидая, когда понадобится Мунро. Крэйг и Женевьева сидели рядом напротив него.
Крэйг продолжил:
— Самое важное, что вам следует помнить, въехав в замок, это то, что вы Анн-Мари Треванс. Те, кто вас знает, примут этот факт без всяких колебаний. Это настолько естественно, что вам останется только не делать досадных ошибок.
— Да, это обнадеживает, — сказала она. — Хочу вам напомнить, между прочим, что мой немецкий практически не существует.
— Это не имеет значения. Все входящие в штат замка офицеры в той или иной мере говорят по-французски. Теперь давайте поговорим о том, что хорошо знала Анн-Мари. Например, немецкая военная форма. — Он открыл книгу: — Иллюстрации здесь вполне приличные.
Она пролистала несколько страниц.
— Господи, и мне нужно все это выучить?
— Хотя бы поверхностно. Что до Кригсмарин, тут проблем не будет, кроме того, вы видели форму Люфтваффе на Едже; она заметно отличается от армейской — серо-голубая с желтыми погонами.
Она задержалась на одной странице, где был изображен боец в маскировочной накидке.
— Кто это? Он даже не похож на немца. Каска совершенно другая.
— Это фальсширмягер — парашютист-десантник. Они носят особую стальную каску без окантовки, но пусть это вас не волнует. Большинство армейских мундиров выглядят как в кино. Вот форма, которую вы должны запомнить.
Он показал ей картинку, где был изображен немецкий солдат с металлическим нагрудным знаком, свисавшим с шеи.
— Фельджандармерия, — прочла Женевьева.
— Военная полиция. Эти парни могут остановить вашу машину на дороге, они же стоят на часах у ворот замка. Он может быть армейским жандармом, может служить в СС, но эта металлическая пластинка всегда отличает полицию.
— И я всегда должна быть с ними вежливой?
— Ну, в общем, ножка, показавшаяся из машины, никогда лишней не будет. — Крэйг даже не улыбнулся. — Второй важной для вас группой является СС; этих у вас в замке предостаточно. Зеленовато-серая форма, как в армии, с голубовато-зеленой окантовкой. Все остальное может меняться, но не забивайте себе этим голову. Никто не потребует от вас знания рангов. Вы всегда сможете узнать эсэсовца — от рядового до Гиммлера — по серебряному черепу с костями крест-накрест на фуражке. Ясно?
Женевьева кивнула:
— Думаю, да. Люди из Люфтваффе выглядят, как Едж, дальше идет полиция с нагрудными знаками, армия, а потом СС с черепом.
— Прекрасно, давайте перейдем к замку, — сказал Крэйг.
У них была крупномасштабная карта окрестностей и план дома, замка Вуанкур, очень подробный. Когда Женевьева посмотрела на него вблизи, воспоминания нахлынули на нее. Вспомнилась каждая лестница, каждый коридорчик и закоулок, каждая щель, в которую она залезала в детстве. Внезапно мысль о возвращении опьянила. Она успела забыть, как любила это место.
— Они ничего не изменили в доме, только сделали пулеметные гнезда. — Рене наклонился над планом и пометил их черным карандашом. — По всему периметру стены пропустили провод, чтобы установить электрическую сигнальную систему. Ворота все время охраняются, там установлен обычный турникет. Вся система безопасности базируется на так называемой «охране от воров». Этим занимаются эсэсовцы, а они хорошо знают свое дело, ма-амзель. Они не допускают ошибок. Даже ненавидя их, нельзя не признавать фактов.
— Он пытается деликатно, не обижая моих патриотических чувств американца, объяснить вам, что немцы — лучшие в мире бойцы один на один, — добавил Крэйг Осборн. — И он прав. К тому же каждого из них сопровождает сторожевая собака, эльзасская сторожевая или доберман.
— Я всегда любила животных, — сказала Женевьева.
— Вот и хорошо, — ответил он, — а теперь давайте перейдем к действительно важным деталям. — Он посмотрел на часы. — У нас мало времени. Скоро придет парикмахер.
— Парикмахер?
— Да. Ваша прическа идет вам, но у Анн-Мари была другая. Смотрите сами. Этот снимок был сделан всего месяц назад.
Женевьева носила волосы до плеч, а волосы Анн-Мари были короче, с прямой челкой, закрывавшей лоб почти до самых глаз. Женевьева, но другая, с надменной улыбкой на губах, будто посылающей весь этот поганый мир к черту. Непроизвольно Женевьева попыталась скопировать это выражение. Когда она повернулась и взглянула на Крэйга, ему показалось, что это действительно Анн-Мари, такая же надменная и неприступная.
И ему это не понравилось. Впервые она почувствовала, что пробила броню его выдержки. По его глазам она поняла, что Крэйг испугался того, что увидел. Он грубо выхватил фотографию из ее рук.
— Давайте двигаться дальше, не возражаете? — Он положил перед ней другую фотографию. — Вы знаете эту женщину?
— Да, Шанталь Шевалье, горничная моей тетушки. Дорогая Шанталь с ее резким языком и тяжелой рукой, служившая у Гортензии больше тридцати лет — и в хорошие, и в плохие времена. Я ей не понравлюсь, — сказала Женевьева. — Разве что она сильно изменилась. Она никогда меня не любила.
Рене кивнул:
— Верно, так оно и было всегда. Шанталь не обращала внимания на ма-амзель Анн-Мари. Она никогда не скрывала своего отношения. — Он повернулся к Женевьеве. — Но с вами, ма-амзель, все было по-другому…
Не было смысла углубляться в воспоминания, и Женевьева нетерпеливо перебила Рене:
— Кто еще?
— Управляющий, Морис Хуго, вы его помните?
— Да.
— Все остальные пусть вас не волнуют — они занимают более низкое положение в табели о рангах прислуги, так что такая надменная штучка, как вы, может их и не замечать. А с вашей горничной могут возникнуть проблемы. Вот она.
Маленькое создание, темноволосое, с капризным ртом, по-своему вполне привлекательное.
— Потаскуха, — прокомментировал сухо Рене. — Мариза Дюкрэ. Она приходит с фермы, расположенной примерно в десяти милях. Красивые тряпки, мужчины и деньги — вот три самые главные вещи в ее жизни, можно расположить их в любом порядке. Я составил для вас записку о ее семье.
— Вы прочтете потом, — сказал Крэйг.
— Тогда продолжим. Это теперешний комендант замка, генерал-майор Карл Земке.
Он показал Женевьеве увеличенный снимок, явно вырезанный из групповой фотографии, на обороте были подробные сведения о генерале.
Ему перевалило далеко за шестьдесят, он был армейским офицером, не из СС, в волосах много седины, усы коротко подстрижены. Лицо довольно грузное, скорее всего, такой же была и его фигура. Внимательные глаза с насмешливым выражением, но никакой улыбки на губах. Он выглядел уставшим.
— Земке когда-то был хорошим человеком, — бросил Крэйг, — но теперь он не у дел. Они с вашей тетушкой любовники.
— В это легко поверить. — Женевьева спокойно вернула ему фотографию. — Если вы думали шокировать меня, то напрасно потратили время. Моя тетка всегда хотела иметь мужчину в доме, а Земке выглядит вполне привлекательно.
— Он солдат, — неохотно признал Рене.
— Именно. Так же, как и этот подонок. — Он швырнул ей фотографию через стол.
Ей пришлось облокотиться на стол — так силен был шок узнавания. Она никогда раньше не встречала этого человека, но ей показалось, что она знает его всю жизнь. На нем была форма, очень похожая на ту, которую носил Едж. На воротнике нашивки СС, на шее Железный крест, коротко подстриженные волосы, сильное, будто вырезанное из камня лицо и глаза, которые, казалось, видели собеседника насквозь. Его нельзя было назвать породистым, но даже в толпе вы обернулись бы, чтобы увидеть его еще раз.
— Штурмбаннфюрер Макс Прим, — сказал Крэйг Осборн. — Это соответствует званию полковника. Награжден Рыцарским крестом, настоящий солдат и очень опасный человек. Он отвечает за безопасность в замке.
— Почему такой человек не на фронте?
— В прошлом году он получил в России пулю в голову, там он воевал в парашютно-десантном батальоне СС. Врачам пришлось поставить серебряную пластинку ему на череп, так что теперь он вынужден быть осторожным.
— А как сложились их отношения с Анн-Мари? — спросила Женевьева, обращаясь к Рене.
— Они боролись на равных, ма-амзель. Он не доверял ей, а она его не любила. Ее отношения с генералом Земке были превосходными. Она флиртовала с ним напропалую, а он относился к ней, как к любимой племяннице.
