Эрик Амблер - Гнев
Последовало долгое молчание. Сай зажал рукой телефонную трубку, чтобы я не слышал, но я мог себе представить, что он там говорит.
— Хорошо, Пит, подумай. У нас есть несколько часов, мы можем пока предупредить Нью-Йорк, что у нас материал. Тебе, наверное, надо поспать?
— Да.
— Хорошо. Тогда слушай. Нам понадобится еще послесловие, поэтому, я полагаю, придется прислать тебе подмогу. Я договорюсь, чтобы меня посадили на рейс для прессы из Орли. А ты поспи часика три и в семь встречай меня в Ницце, в аэропорту. Договорились?
— Хорошо, конечно.
— Тогда до завтра.
Сай повесил трубку.
Он был прав — я очень устал. Однако ложиться не собирался.
Я собрал вещи, а потом спустился вниз и отыскал ночного консьержа.
— Прошу прощения, — сказал я ему, — мне надо срочно вылетать в Париж. Вы не могли бы узнать, сколько стоил мой последний телефонный разговор, и включить его в счет? Я отлучусь на полчаса. Хорошо бы к моему возвращению счет был готов.
Консьерж начал возражать, объясняя, что единственный человек, который мог бы составить счет, уже спит, однако двадцать пять франков убедили его, что дело не терпит отлагательств. Я оставил консьержа за пультом и поехал на виллу «Суризетт».
Я бы предпочел предварительно позвонить, но боялся, что консьерж запомнит номер. Если не считать фонарей перед входной дверью, света в доме не было. Собака услышала шум подъезжающей машины и начала лаять еще до того, как я позвонил в звонок. Через какое-то время горничная приоткрыла дверь, оставив ее на цепочке.
Месье и мадам уже легли, и она не станет их будить. Я спорил, собака лаяла, и наконец Санже спустился по лестнице.
— Кто там? В чем дело?
— Маас. Мне нужно вас видеть.
Собаку и горничную отпустили. Санже снял цепочку и открыл дверь. На нем был шелковый халат поверх пижамы.
— Уже час ночи, — сказал он, тяжело вздохнув. — Нельзя подождать до утра?
— Нет, дело важное. Важное для вас, не для меня. Можно мне войти?
— Входите.
Он провел меня в гостиную.
— Ваша жена еще не спит? — спросил я.
— Сомневаюсь. У нее был трудный день, — добавил он немного расстроенно. — Она приняла снотворное.
— Тогда, я думаю, вам лучше сварить ей кофе, чтобы она проснулась.
Его глаза сузились.
— Вы хотели встретиться с Люсией — встретились. Она нам потом звонила. Чего еще вам надо?
— Она вам сказала, что я отдал ей фотографии?
— Да. Так в чем дело?
— Я старался сдержать обещание, данное вашей жене, но, боюсь, мой редактор не захочет с этим считаться. Ему нужна вся история, целиком.
— И вы ему все рассказали?
— Нет.
— Как так?
— Я отказался. Поэтому я и приехал. Он вылетел из Парижа и будет в Ницце завтра в семь. Другой сотрудник приезжает из Рима. Они направляются прямо в Мужен.
Он начал ходить взад и вперед по комнате.
— Послушайте меня, мсье Санже. Они не знают, что я вышел на Люсию через вашу жену, я сознательно солгал редактору, когда он задал мне этот вопрос. Но он знает про вас и про Патрика Чейза. На то, чтобы получить ваш адрес, у меня ушло двадцать минут. Они, вероятно, справятся за десять.
— Я могу отказаться с ними разговаривать.
— От них не так легко отделаться, как от меня, месье Санже. Если вы не хотите пускать их в дом, вам надо будет позвать на помощь полицию. Я пришел сказать вам, чтобы вы уезжали, пока не поздно.
Ему это показалось подозрительным.
— С чего вдруг? Вам-то какая разница?
— Пытаюсь сдержать обещание. Теоретически я должен встретить редактора в аэропорту в семь, но меня там не будет. Я съезжаю из гостиницы и перебираюсь в Ниццу. Сейчас мне готовят счет.
— Хотите обмануть свою газету? Вас уволят.
— Это было бы неплохо, но я сомневаюсь. По крайней мере сразу меня не уволят. Если они не поговорят с вами лично, то не смогут напечатать ничего, что связывало бы вас с этой историей. Когда у них не получится связаться с вами, они постараются найти меня и надавить на мою профессиональную гордость и здравый смысл.
— У них есть шансы?
— В этом вопросе у меня нет никакой профессиональной гордости, а представления о здравом смысле у нас несколько разнятся. Я буду защищать вас, насколько это будет возможно. Но есть одно условие.
Он вздохнул:
— Я так и думал.
— У меня должна быть возможность связаться с Люсией Бернарди. И напрямую, а не через посредника.
— А, вот вы о чем… — Санже вздохнул с облегчением. — Тогда мне лучше разбудить Адель.
Он уже поднялся, чтобы идти, и вдруг засомневался:
— Я не совсем понимаю, зачем вы это делаете. Только потому, что хотите сдержать обещание? Я, конечно, вам благодарен. Но так ли все просто? Вы отказались от тридцати тысяч долларов и теперь говорите, что у вас нет профессиональной гордости. Похоже, ваша работа вам очень важна, и в то же время вы говорите, что было бы неплохо, если бы вас уволили. Что с вами, Маас? Это ваше прежнее саморазрушение или какая-то новая злость?
Хороший вопрос. Я не знал, как на него ответить.
— Может, и новая, — сказал я. — Когда-нибудь потом мы это обсудим. А сейчас, мне кажется, вам надо торопиться.
Санже пожал плечами:
— Да, конечно.
Он направился к лестнице.
— Наливайте себе.
Я плеснул в стакан виски и постарался мысленно сосредоточиться на том, какие предосторожности следует предпринять. Взять, к примеру, горничную. Она должна говорить, что я приезжал сюда только один раз. Значит, Санже просто дал мне другой источник информации. И надо ее предупредить, чтобы она ни в коем случае не говорила, что мадам Санже зовут Адель.
Через некоторое время Санже спустился уже одетый. В руках у него был небольшой «дипломат», куда он сложил бумаги из сейфа, установленного в алькове. Я посоветовал ему, как проинструктировать горничную.
— Я ей уже объяснил про Адель, — кивнул он. — Мари привыкла держать язык за зубами, пока нас нет дома. Она скажет, что вы поехали в Пьера-Кава. Так оно и было. Вполне возможно, что официант вас даже запомнил, если они начнут наводить справки.
— Как мне связаться с Люсией?
— Адель вам расскажет. — Он на минуту задумался. — Они ведь будут вас искать?
— Думаю, да. Но не представляю, как им удастся меня найти.
— У вас прокатная машина?
— Да.
— Знаете, что бы я сделал на их месте?
— Что?
— Я бы проверил все большие компании, сдающие машины напрокат — их совсем не много, — и узнал бы номер вашей машины. Потом пошел бы в полицию и попросил бы остановить вас за какое-нибудь нарушение, мелкую кражу, к примеру, а потом, когда вас найдут, извинился бы, признавшись в ошибке. Если не хотите, чтобы до вас добрались, мой вам совет — смените машину.
— Куда вы поедете? — спросил я.
Он окинул меня оценивающим взглядом:
— Вам лучше этого не знать. Смешанные мотивы — вещь ненадежная. Вдруг передумаете.
Я заметил, что в его «дипломате» рядом с бумагами было два французских паспорта.
— Собираетесь за границу?
— Только в самом крайнем случае. Надеюсь, это не понадобится.
Адель Санже прошла к нам через гостиную. Для человека, разбуженного после приема снотворного, она выглядела на редкость собранной.
— Мари варит кофе, — сказала она, а затем повернулась ко мне. — Полагаю, мой муж уже поблагодарил вас за заботу, месье.
— Не стоит меня благодарить. Мне жаль, что я доставил вам столько неудобств.
— Альтернатива была бы гораздо хуже.
Ее тон стал деловым.
— Я позвонила Люсии и постаралась ее уговорить. Конечно, ее это не радует. Она разрешила дать вам номер ее телефона, но не адрес. — Адель протянула мне листок из блокнота. — Держите. Она также предупредила, что может переехать, но в таком случае поставит вас в известность. Она почти уверена, что так и сделает. И я должна ей перезвонить, чтобы сказать, где вас можно найти.
— Я пока еще не знаю.
Санже подошел к книжной полке и бросил мне мишленовский путеводитель.
— Вы сказали, что собираетесь найти другую гостиницу. Вам лучше сделать выбор прямо сейчас.
— Хорошо.
Теперь мне нужно было считать деньги. Большую часть командировочных я уже потратил, а рассчитывать на чеки от «Уорлд репортер» больше не приходилось. Я выбрал дешевую гостиницу без ресторана и сказал Адели название.
— Отлично, — сказала она, записывая. — В это время года там должно быть много свободных номеров. Если по какой-то причине вам не удастся там остановиться, идите в следующую гостиницу в мишленовском списке. В любом случае если будете переезжать, выбирайте следующую гостиницу из списка. Я скажу Люсии об этой нашей договоренности.
— Понятно.
Адель вздохнула:
— Теперь я так и не узнаю, что ее так испугало.
